Эволюция бога: Бог глазами Библии, Корана и науки

Райт Роберт

Тем не менее Альбертц, как и многие другие толкователи теологии пленения, пытается представить явление, о котором идет речь, в наилучшем свете из возможных. Он дает оценку ряду мстительных суждений в явно изгнанническом тексте Книги пророка Иезекииля и говорит, что они «завершаются на редкость примирительной нотой: суд Яхве приведет всех соседей Израиля, кроме Едома, к познанию Яхве» [540] .

Что ж, можно назвать это и «познанием Яхве», тем более что глагол «знать» действительно фигурирует в этих строках. Например, он появляется в конце «слова» в Книге пророка Иезекииля, которое Бог адресует «сынам Аммоновым»:

540

Ibid., р. 187. (Альбертц считает некоторые фрагменты Книги пророка Иезекииля написанными после пленения).

За то, что ты рукоплескал и топал ногою, и со всем презрением к земле Израилевой душевно радовался, — за то вот, Я простру руку Мою на тебя и отдам тебя на расхищением народам, и истреблю тебя из числа народов и изглажу тебя

из числа земель; сокрушу тебя, и узнаешь, что Я — Господь [541] .

Иными словами, поймешь, кто тут главный. Так же обстоит дело и с другими «на редкость примирительными нотами» в Книге пророка Иезекииля. Моав «узнает, что Я — Господь» после того, как по воле Господа будет покорен соседом в наказание за то, что не считал Израиль особенным, а говорил, что «дом Иудин, как все народы!» Здесь же участь Филистимлян и Критян: «Совершу над ними великое мщение наказаниями яростными; и узнают, что Я — Господь, когда совершу над ними Мое мщение» [542] .

541

Иез 25:6–7.

542

Иез 25:11, 25:8, 25:17.

Согласно Книге пророка Иезекииля, подобные знания будут дарованы и Сидону, территории Иезавели:

Узнают, что Я — Господь, когда произведу суд над ним и явлю в нем святость Мою; и пошлю на него моровую язву и кровопролитие на улицы его, и падут среди него убитые мечем, пожирающим его отовсюду; и узнают, что Я — Господь [543] .

«Святость», которую Яхве здесь обещает «явить», вызывает в памяти опубликованный в 1917 году труд Рудольфа Отто «Священное» (The Idea of the Holy). Отто доказывал, что в древности концепция «священного», в отличие от современной, не подразумевала нравственных свойств. (Зачастую в Библии обнаруживается, что словом «святой» или «священный» переведено с древнееврейского слово, означающее всего лишь ритуальную чистоту.) И действительно, продолжал Отто, в своей исконной форме «святость» обозначала то, что он назвал «сверхъестественным» — высшую силу, внушающую страх и трепет; «величие, пред которым благоговеют» [544] .

543

Иез 28:22–23.

544

Otto (1977).

В ДРЕВНОСТИ КОНЦЕПЦИЯ «СВЯЩЕННОГО», В ОТЛИЧИЕ ОТ СОВРЕМЕННОЙ, НЕ ПОДРАЗУМЕВАЛА НРАВСТВЕННЫХ СВОЙСТВ

Предельное отмщение

Как именно предполагалось явить силу святости? Может быть, монотеисты времен пленения представляли себе, как израильские армии когда-нибудь завоюют весь мир? В Книге пророка Иезекииля Яхве объясняет израильтянам, что «узнают народы, что Я — Господь… когда явлю на вас святость Мою пред глазами их» [545] . Милитаристское прочтение этого стиха могло иметь смысл в древности на Ближнем Востоке: бог продемонстрировал свое величие, наделив свой народ силой.

545

Иез 36:23.

Безусловно, израильтяне долгое время пробыли объектом этой логики. Давняя гонительница Израиля, Ассирия, праздновала победу, захватывая или уничтожая чужеземных идолов и подчеркивая теологическую истину, стоящую за воинским триумфом: несовершенство чужеземных богов по сравнению с великим Ассуром. Ассирийская надпись, в которой говорится о падении некоего израильского города в VIII веке, похваляется: «…и боги, на которых они уповали, сосчитаны были как боевые трофеи». [546]

546

Niehr (1995), р. 57. Это с Нимрудской призмы Саргона II.

Мало того, существовал прецедент планирования и осуществления триумфального возвращения униженных жертв имперских завоеваний, наблюдавшийся и на теологическом, и на геополитическом уровне — тех самых вавилонян, в дальнейшем покоривших Израиль. В начале VII века ассирийцы опустошили Вавилон и вывезли статую Мардука из его храма. Подобно израильтянам, веком позже вавилоняне приписали эту катастрофу недовольству бога их поступками. И, как израильтяне, они пророчествовали, что в дальнейшем бог вновь проявит к ним благосклонность [547] . И действительно, теперь он поставил перед собой цель отомстить Ассирии, и его сверхъестественной ярости и могуществу предстояло проявиться на геополитическом уровне. «Великий бог Мардук обратил на меня милостивый взор, — заявляет царь Набопаласар в одном вавилонском документе. — И в отместку Аккаду… выбрал меня владеть землями и все народы в этих землях предал в мои руки» [548] . Значит, возможное завоевание вавилонянами Израиля — элемент большого плана мести, который осуществляет их бог.

547

Gerardi (1986), р. 32.

548

Ibid., р. 35. И см. Albertz (2003), р. 51. Царь Набопаласар не упоминается по имени, но почти нет сомнений, что это говорит он.

Теперь

же очередь мстить наступала для израильтян. На геополитическом уровне их достижения никогда не были, да и не могли быть, сравнимыми с вавилонскими [549] . Им предстояло отомстить на теологическом уровне, где их месть должна была приобрести историческое величие. Райнер Альбертц называет некоторые антивавилонские фрагменты времен пленения «теологией возмездия» или «карательной теологией» [550] , однако то же выражение применимо к теологии пленения в более широком смысле, в том числе к теологии, породившей монотеизм.

549

Видимо, роль Израиля понималась по-разному: то ли он сам должен справиться с необходимым завоеванием мира, то ли, как подразумевает Второисайя, завоевание будет осуществлено от его имени могущественной Персидской империей, сменившей Вавилонскую на пьедестале гегемона за время пленения. См. Ис 44:28, 45:1.

550

Albertz (2003), р. 196.

Мстительность — универсальное свойство человечества, почти наверняка заложенное в генах нашего вида [551] . Для нее характерны глубина и зачастую — страстность. Но несмотря на эмоциональную нагрузку, в ней есть неотъемлемая логика, и с точки зрения этой логики монотеизм Израиля имеет смысл. Суть этой логики, как сказано в Библии, око за око и зуб за зуб; кара пропорциональна изначальному преступлению. Насколько же тяжким было преступление, в результате которого пострадали уведенные в плен израильтяне? Вавилоняне не просто захватили их земли и унизили их бога. Они увели народ с его земли и тем самым якобы убилиего бога. Если ассирийцы вывезли из Иерусалимского храма его сокровища, то вавилоняне разрушили сам храм. А храм бога в древности на Ближнем Востоке считался в буквальном смысле слова домом бога [552] .

551

См. Wright (1994).

552

В период после пленения иудеи возражали, что Яхве никогда и не жилна самом деле в разрушенном храме, только поместил там свое «имя». В подтверждение они могли сослаться на явно написанные до пленения библейские стихи, где именно это и сказано. Но Schniedewind (2003) считал, что на языке Древнего Израиля сказать, что твое «имя» помещено где-либо, значило дать понять, что это место принадлежит тебе; этот оборот позволил изобретательным мыслителям периода после пленения претендовать на древность «теологии имени», бывшей в действительности ловким способом подстроиться к разрушению храма.

Предельно тяжкое преступление требует предельно сурового наказания. Уместная реакция на убийство чужим народом твоего бога — убийство их бога, действия, направленные на то, чтобы стереть его с лица земли. А если боги других народов уже не существуют, если уже (во времена Иосии) решено, что Яхве — единственный бог твоегонарода, тогда это означает просто переход от монолатрии к монотеизму.

Это не значит, что монотеизм вытекает из карательной логики так же неизбежно, как два плюс два дают четыре. В конце концов Вавилон единственный нанес непростительное оскорбление, разрушив дом Яхве, и очевидно, что существовало множество невавилонских богов, которым пришлось исчезнуть, прежде чем смог появиться монотеизм. К тому же, направленные против чужих народов предсказания времен пленения указывают: несмотря на то что вавилонское завоевание было самым наглядным примером оскорблений, исходящих из чужих земель, подобных примеров было так много, что они начинали сливаться. Возникшее чувство унижения было настолько острым и глубоким, что нейтрализовать его удалось бы только путем возведения Яхве на немыслимые высоты, а значит, низведения других богов мира беспрецедентно низко, рискованно приблизившись к границе существования. Помимо всего прочего, монотеизм стал предельным отмщением.

Предельное спасение

Но отмщение было не единственной движущей силой теологии пленения. Как же данное во Второисайе обещание Яхве принести спасение во все края земли? Это наверняка что-нибудьда значит, так?

Вроде. Называть бога времен пленения «универсалистским» уместно лишь в строго определенном смысле этого слова. Да, Второисайя называет Яхве богом всех народов. Но это не значит, что Бог считается в равной мере преданнымвсем народам. Библеист Гарри Орлински, одним из первых поставивший под сомнение принятое жизнерадостно-интернационалистское толкование Второисайи и других текстов Библии, выразил эту мысль так: «НациональныйБог библейского Израиля — универсалистскийБог, но не интернациональныйБог», так как только Израиль пользуется привилегиями единственного в своем роде завета с ним [553] . С точки зрения Орлински, Израилю предстоит быть «светом народов» преимущественно в смысле оповещения об этом. «Израиль ослепит и поразит народы, — пишет Орлински, — своим богоданным триумфом и возрождением; весь мир увидит этот единственный светоч, единственный народ, связанный заветом с Богом. Израиль будет служить миру в целом примером преданности и всемогущества Бога» [554] .

553

Orlinsky (1974), р. 88.

554

См. ibid., р. 105.