Эволюция бога: Бог глазами Библии, Корана и науки
Шрифт:
Некоторые исследователи считают, что одной этой динамики хватило, чтобы помочь Израилю значительно продвинуться вперед по пути к монотеизму. Как сказал теолог Герд Тайссен, «Израиль жил в состоянии перманентного кризиса», и «состояние хронического кризиса привело к хронической монолатрии» [476] . Но, скорее всего, подействовало не только это. Причина подобного поклонения называется эффектом «сбора под знаменем», и нам следует запомнить, что он действует как на земном, так и на высшем уровне. В периоды национального кризиса популярность политического руководства растет, люди охотнее уступают ему власть. Для лидеров, желающих сосредоточить в своих руках побольше власти, то есть практически для всех правителей, когда-либо существовавших на свете, это удачная возможность, звездный час, который никак нельзя упустить.
476
Theissen (1984), pp. 56–57.
ДЛЯ ЛИДЕРОВ, ЖЕЛАЮЩИХ СОСРЕДОТОЧИТЬ В СВОИХ РУКАХ ПОБОЛЬШЕ ВЛАСТИ, ТО ЕСТЬ ПРАКТИЧЕСКИ ДЛЯ ВСЕХ ПРАВИТЕЛЕЙ, КОГДА-ЛИБО СУЩЕСТВОВАВШИХ НА СВЕТЕ, НАЦИОНАЛЬНЫЙ КРИЗИС — ЭТО УДАЧНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ, ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС, КОТОРЫЙ НИКАК НЕЛЬЗЯ УПУСТИТЬ
Но как им воспользоваться? Современные политики добиваются этого, переписывая
Ближе к концу VII века до н. э. подобной возможностью воспользовался царь, сыгравший наиболее видную роль в теологической истории Израиля. Заметить его в тексте несложно. В историческом повествовании Библии, где говорится, как цари один за другим «делали неугодное в очах Господних» [477] , этого царя удостаивают редкой похвалы — «делал он угодное в очах Господних» [478] . Его звали Иосия, он взошел на престол примерно в 640 году до н. э., почти через полвека после смерти предыдущего царя, «не делающего неугодного» — Езекии.
477
Начав читать 4 Цар с главы 13, вы не раз встретите эту фразу и убедитесь, что к появлению Езекии «плохие цари» имели численное превосходство над «хорошими царями» в соотношении примерно 3:1.
478
4 Цар 22:2.
Иосию еще ребенком посадила на трон фракция «антиассирийских националистов», как выразился один исследователь [479] . Иосия активно вел военную внешнюю политику — именно так, как и предписывает монолатристу ВП-сценарий. Эти факторы согласуются и с ВВ-сценарием. Поскольку внешние враги способствуют централизации власти лидером, можно ожидать, что царь будет стремиться к централизации власти, чтобы раздувать эту вражду — именно так действовал Иосия, сопротивляясь ассирийскому господству. И даже если его воинственность не была осознанным расчетом с целью консолидации внутренней власти, он мог просто поплыть по течению: почувствовав, что внешние раздоры укрепляют его позиции, он мог принять решение способствовать этой тенденции и, воспользовавшись случаем, урезать внутренний пантеон.
479
Halpern (1987), р. 97.
С ВП- и ВВ-сценариями также согласуется корреляция между идеологией и теологией, которую мы рассмотрим на примере трех израильских царей VII века: националиста и монолатриста Езекии, интернационалиста и политеиста Манассии и националиста и монолатриста Иосии [480] . И поскольку ВП- и ВВ-сценарии не являются взаимно исключающими, тем лучше для них обоих.
Крестный отец
Каждый из этих трех царей символизировал поворотный момент в столетних колебаниях Израиля между политеизмом и монолатрией, однако важнейшим из них в итоге явился момент Иосии. По прошествии времени становится понятно, что он был своего рода крестным отцом монотеизма, хотя сам являлся всего лишь монолатристом [481] . Он подготовил почву для прибытия единственного истинного бога.
480
Несмотря на то что Езекия и Манассия были отцом и сыном, они следовали разным теологиям. По утверждению Библии, Езекия делал «угодное в очах Господа» — окружал почтением Яхве и не поощрял поклонение другим богам (4 Цар 18:3). Манассия же, напротив, «поставил жертвенники Ваалу» и поклонялся разным другим богам, тем самым совершая «неугодное в очах Господних» (4 Цар 21:2–3).
Насчет идеологии обоих: Езекия, по мнению ученого Джозефа Бленкинсоппа, нападал на «идумеев на юге и филистимлян на западе» (Blenkinsopp, 1996, р. 107). Кроме того, он отказался (как и подчеркнутый монолатрист Осия), от подчиненного союза с Ассирией, предпочитая ему обреченное восстание, в результате которого Иуда был осажден и отрезан от мира. [В Библии Езекия показан героически сопротивляющимся полному завоеванию ассирийцами, но некоторые специалисты — например Halpern (1987), р. 97, — считали, что это попытка оказать давление на общественное мнение, представить в лучшем свете плохой, в сущности, исход.] И наоборот, политеист Манассия, по утверждению одного археолога, «питал намерение встроить Иуду в экономику ассирийского мира» и потому смирился с вассалитетом, подчинился Ассирии (Finkelstein and Silberman, 1999, p. 267). Horn (1994), p. 184) считает, что религиозная политика Манассии не была приспособлена для сближения с Ассирией, так как последняя не требовала поклонения ассирийским богам как одного из условий вассалитета. Вместе с тем, как отмечает Blenkinsopp (1996), р. 68, вассалитет означал подписание договора, предусматривающего принятие «ярма Ассура», государственного бога Ассирии. Но даже если Ассирия не требовала поклонения израильтян Ашшуру, запрет такого поклонения мог обострить отношения с ней.
Недавние археологические находки указывают на то, что стремление Манассии к выгодным отношениям окупилось: обнаружены признаки развития торговли, так как политика Манассии способствовала оживлению экономики в Иуде, опустошенной при правлении Езекии (см. Finkelstein and Silberman, 2002, p. 267–268). Словом, внешняя политика Израиля в этот решающий период свидетельствует, по-видимому, о том, что люди стали более восприимчивыми к иностранным религиозным практикам, если понимали, что выиграют в результате сотрудничества с иностранцами.
Это соответствие теории и свидетельств не следует переоценивать. Езекия не был изоляционистом как таковым — мало того, он объединился с Египтом в восстании против Ассирии. Но в конечном счете Манассия выглядит более выраженным интернационалистом по духу и политике, нежели Езекия.
481
Кое-кто сомневается в том, что религиозные реформы, приписываемые Иосии, действительно происходили во время его правления. Ссылки и доводы в защиту мнения о том, что эти реформы все-таки имели место, см. Day (2000), р. 227–232.
ИОСИЯ БЫЛ КРЕСТНЫМ ОТЦОМ МОНОТЕИЗМА. ОН ПОДГОТОВИЛ ПОЧВУ ДЛЯ ПРИБЫТИЯ ЕДИНСТВЕННОГО ИСТИННОГО БОГА
В данном случае выражение «крестный отец» употреблено в самом безобидном, а не «мафиозном» смысле, но когда дело доходило до тактических уловок, Иосия не брезговал бандитизмом. (По крайней мере, на это указывает
482
Сравнительная достоверность 4 Цар о Иосии и Илии: две главные причины для этих взглядов заключаются в том, что: (1) происходившие события ближе по времени к кристаллизации текста в случае Иосии, чем в случае Илии и Ахава, (2) с теологических позиций второзаконника реформы Иосии неудобны нарративно в свете смерти Иосии и его окончательного политического краха; участь этого теологически благоразумного царя выглядит скорее как упрямый факт, с которым второзаконнику приходится считаться, чем как удобный вымысел.
483
4 Цар 23:4, 11, 13–14, 24.
Как Езекия, царь Иосия разрушил «высоты» — алтари по всему царству Иуда, где поклонялись разным богам [484] . Но алтари не были его единственной мишенью. Согласно Библии, Иосия «отставил» жрецов, имеющих отношение к ним, подчеркнуто причислив к ним жрецов, которые «кадили Ваалу, солнцу, и луне, и созвездиям». А за пределами Иуды, в бывшем северном царстве, Иосия зашел еще дальше: он «заколол всех жрецов высот, которые там были, на жертвенниках, и сжег кости человеческие на них, — и возвратился в Иерусалим» [485] .
484
4 Цар 23:8. Вопрос о существовании археологических свидетельств подобного разрушения остается предметом разногласий. См. Finkelstein and Silberman (2002), pp. 250, 288.
485
4 Цар 23:5, 20.
По-видимому, это был более могущественный Иерусалим, нежели оставленный им, ибо все источники божественной власти за его пределами теперь пребывали в беспорядке. Иосия «централизовал культ», как назвали этот процесс исследователи, и при этом действовал в двух направлениях.
Первое и самое очевидное — он добился переноса приверженности с разных богов на Яхве, того самого бога, который наделил Иосию властью. Второе направление просматривалось не так отчетливо и заключалось в централизации поклонения самомуЯхве. В конце концов, Яхве поклонялись наряду с другими богами на тех самых «высотах», которые сровнял с землей Иосия. Пока этими жертвенниками пользовались местные жрецы и пророки, не подчиняющиеся Иерусалиму, толкования воли Яхве могли быть сколь угодно и опасно растяжимыми. В сущности, местные культы Яхве были настолько далеки от его же иерусалимского культа и друг от друга, что Яхве порой дробился на несколько вариантов самого себя. Археологи обнаружили датированные VIII веком до н. э. письменные упоминания не только о «Яхве», но и «Яхве Самарии» и «Яхве Фемана» [486] . В теократическом государстве подобная фрагментация божества угрожает национальному единству. Иосия, ограничив законное поклонение Яхве Иерусалимским храмом, утвердил контроль над индивидуальными особенностями Яхве и таким образом — над Иудой.
486
McCarter (1987), p. 139.
Возможно, в этом и заключается истинный смысл одного из самых известных стихов Библии. Евреи называют его «Шма». Иисус называл его первой из заповедей Еврейской Библии [487] , и Иосия скорее всего согласился бы с ним; эта идея отчасти сформировала основополагающие тексты его религиозных реформ. Шма часто переводят как утверждение монотеизма, или, по крайней мере, монолатрии, как в NRSV: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть». Но как признают редакторы этой версии в примечании, эти слова можно истолковать иначе: «Наш Господь Бог — один Господь». И поскольку слово «Господь» служит заменой «Яхве» древнееврейского оригинала (как и состоящее из одних больших букв слово «Lord» в большинстве англоязычных версий Библии), можно предложить следующий перевод: «Слушай, Израиль: наш бог Яхве — один Яхве» [488] .
487
Втор 6:4 и Мк 12:29.
488
Подобен альтернативному переводу в NRSV вариант, который, вероятно, является самым цитируемым в американском иудаизме — «Слушай, Израиль: Господь Бог наш, Господь один есть». При замене «Господа» на «Яхве» он семантически эквивалентен одному правдоподобному переводу на английский Масоретского текста, древнейшего из дошедших до нас текста Библии на древнееврейском: «Слушай, Израиль, Яхве — наш бог, Яхве [есть] единый бог» (Кевин Остерло, в личной беседе). McCarter (1987), р. 142, отвергает такое толкование Втор 6:4, утверждая, что с ним не согласуется Втор 6:5 (по причинам мне неясным). Маккартер также считает, будто бы нет свидетельств того, что задуманнаяИосией централизация культа должна была положить конец поклонению местным Яхве, несмотря на всю их значительность. Тем не менее Маккартер отмечает, что местные виды Яхве «наверняка воспринимали по-своему и поклонялись им иначе» (с. 141), и напоминает, что в аналогичном древнеассирийском случае — с Иштар из Ниневии и Иштар из Арбел — включение обеих в единый список богов указывает, что они «считались наполовину независимыми». Albertz (1994), vol. I, p. 206, считает, что этот стих имеет двойной смысл: тот, на который указываю я как на монолатрический, то есть (а) Яхве — единственный бог, (б) Яхве — единственный бог для Израиля.
Иными словами, суть не столько в том, что израильтяне должны поклоняться Яхве, а не другим богам (хотя Иосия, несомненно, поощрял такое поклонение). А в том, что какому бы местному Яхве они ни привыкли поклоняться, он становился просто продолжением иерусалимского Яхве. Единственными надежными вестниками его воли становились иерусалимские пророки, удобно существующие при дворе царя. Эпоха местных независимых толкований завершилась.
СУТЬ НЕ СТОЛЬКО В ТОМ, ЧТО ИЗРАИЛЬТЯНЕ ДОЛЖНЫ ПОКЛОНЯТЬСЯ ЯХВЕ, А НЕ ДРУГИМ БОГАМ, НО В ТОМ, ЧТО КАКОМУ БЫ МЕСТНОМУ ЯХВЕ ОНИ НИ ПРИВЫКЛИ ПОКЛОНЯТЬСЯ, ОН СТАНОВИЛСЯ ПРОСТО ПРОДОЛЖЕНИЕМ ИЕРУСАЛИМСКОГО ЯХВЕ