Эволюция бога: Бог глазами Библии, Корана и науки
Шрифт:
Не без причины предубежденный
То, что для сторонников движения «только Яхве» была характерна предубежденность в представлениях о союзе с чужаками, — отнюдь не сенсация. Исследователи давно заметили антиинтернационалистский оттенок пророческих книг, в которых порицается неверность по отношению к Яхве. (Это явление назвали «пророческим национализмом») [434] . Но это не значит, что все специалисты, отметившие это, пришли к выводу, что теология сложилась под влиянием политических и экономических сил. Корреляция между политическими и религиозными убеждениями сама по себе еще не дает ответа на вопрос, что было причиной и что следствием. Вполне возможно, что к монолатрии Осию привело его пренебрежение интернационализмом. В конце концов, интернационализму свойственно обеспечивать контакты с чужеземными богами. Возможно, у монолатристов имелись другие причины для неприязненного отношения к альянсу. Некоторые пророки утверждали, что обращение за помощью к могущественным державам выказывает недостаток веры в способность Яхве в одиночку защитить Израиль.
434
Lang (1983), р. 15, приписывает, например, Nikiprowetzky (1975) мнение, что «пророческий национализм… это колыбель монотеизма».
Так
435
Ос 1:2; 9.
436
Ис 8:3. Пророчество касалось завоевания Ассирией Израиля; см. Blenkinsopp (1996), р. 101.
Однако для наших нынешних целей вопрос заключается не в том, что побудило Осию и других пророков высказывать монолатрические идеи. Вопрос в следующем: почему их высказывания получили резонанс, почему они прижились. Здесь уместна аналогия с биологической эволюцией. Дарвиновская теория гласит, что в популяции распространяются черты, способствующие выживанию и воспроизведению. Но это не значит, что все появляющиесячерты (в результате, допустим, генетической мутации), будут соответствовать этой тенденции, и прогнозы о том, какие черты распространятся, не имеют отношения к вопросу об изначальных причинах их появления. Можно сказать, что идея Осии представляла собой культурную «мутацию» — и, несомненно, другие пророки становились авторами альтернативных «мутаций». Вопрос, обусловлена ли теология внешними отношениями, — это вопрос не столько о причинах возникновения этих мутаций, сколько о причинах, по которым одни мутации распространяются, а другие — нет. А именно: действительно ли идеи Осии распространялись потому, что люди все тверже верили, что отношения Израиля с остальным миром — игра с нулевой суммой, что Израилю едва ли принесет пользу интернационализм, сотрудничество и взаимодействие с другими странами?
Безусловно, израильтяне могли прийти к такому выводу. Деятельность Осии началась в последние годы правления Иеровоама II и продолжалась несколько десятилетий после завершения этого правления. Как оказалось, эти последние годы пребывания Иеровоама во власти стали концом века стабильности и процветания для северного царства Израиль [437] . Вскоре после смерти царя в 747 году до н. э. международные отношения Израиля вошли в крутое пике продолжительностью почти четверть века, питая представления об игре с нулевой суммой.
437
Coogan, ed. (2001), с. 1278.
Ассирия возродила былую воинственность, направила войска на запад и обложила непомерной данью более слабые государства, в том числе Израиль [438] . Израиль искал спасения в альянсах, его царь объединился с Дамаском, а также некоторыми финикийскими и филистимлянскими городами, рассчитывая поднять мятеж против ассирийцев [439] . В ответ Ассирия захватила немалую часть территории Израиля и стерла с лица земли многие из его крупных городов, так что под контролем израильтян осталась лишь столица Самария и холмистая местность вблизи нее. Значительно сократившийся Израиль некоторое время платил Ассирии дань, но не исчез полностью. А потом, напрасно рассчитывая на поддержку Египта, Израиль прекратил выплаты. Ассирийцы осадили Самарию и после захвата города в 722 году до н. э. лишили его большей части населения — «десяти потерянных колен Израиля» [440] . Так завершилось существование северного израильского царства. Теперь единственным хранилищем израильского наследия осталось южное царство Иуда. Неудивительно, что к моменту падения северного царства изоляционистская внешняя политика Осии и ее теологический коррелят — антипатия к богам чужеземного происхождения — нашли настолько широкую аудиторию, что его идеи выжили и достигли Иуды, вероятно, вместе с последователями Осии, бежавшими под натиском ассирийцев [441] .
438
Horn (1999), pp. 165–166; Blenkinsopp (1996), p. 67.
439
Finkelstein and Silberman (2002), pp. 214–215; Horn (1999), pp. 168–169.
440
Finkelstein and Silberman (2002), pp. 217-2120; Horn (1999), pp. 171–172; Blenkinsopp (1996), p. 68.
441
Есть мнение, что Осия сам мог бежать в Иуду.
После падения северного царства внешнеполитическая ситуация не внушала оптимизма и на юге. Теперь Иуде также предстояло столкнуться с яростью Ассирии. В течение двух следующих десятилетий попытки Иуды создать оборонительный союз провалились, подобно ранним попыткам Ефрема. Царство Иуда безуспешно восставало против Ассирии, а через два десятилетия после гибели Ефрема царь Иуды попался в ловушку в осажденном Иерусалиме, словно «птица в клетке», как горделиво сказано об этом в ассирийских анналах. Иерусалиму пришлось расстаться с золотом, имевшимся в храме и в сокровищнице, и смириться с вассальной зависимостью от Ассирии [442] .
442
Horn (1999), pp. 180–184; Blenkinsopp (1996), pp. 68–70.
В последующей истории Иуды есть немало светлых моментов, его отношения с соседями не всегда были игрой с нулевой суммой, бывали случаи, когда заключение союзов оказывалось оправданным.
443
Разумеется, вассальная зависимость, которая для одного унизительна, для другого сравнительно выгодна. И действительно, принятие этой зависимости означало, что царь Израиля предпочитал ее восстанию, а если экономические отношения, связанные с вассальной зависимостью, оказывались достаточно плодотворными, можно было даже утверждать, что она была выгодна и для Израиля, и для гегемона в данном случае. Так или иначе, эта зависимость сопровождалась, по крайней мере для некоторых израильтян, признанием чужеземных богов, в то время как восстание зачастую заканчивалось их официальным неприятием. [См. Cogan (1974), р. 95: «Несмотря на то что Ассирия официально не добивалась культурного единообразия своих подданных… царство Иуда столкнулось с проблемой ассимиляции чужеземных норм в масштабе всей страны впервые за всю свою историю… Иудеи поддались чарам новых богов».] Как Blenkinsopp (1996), р. 69 пишет об Иуде после падения Ефрема: «Вассальная зависимость укрепила бы синкретические тенденции. Вместе с тем, частые попытки добиться политического освобождения были неизменно связаны с движением за восстановление и реформы религии». Как сказано далее, в Библии теология царей Иуды VIII века описана как в целом соответствующая этой модели: мятежные Езекия и Иосия — сторонники монолатрии, в то время как Манассия, ставший вассалом Ассирии, осужден за политеизм.
Бог маленького народа
Какую бы значительную роль ни сыграли международные отношения в возникновении монолатрии, движение «только Яхве» вполне могло получить поддержку и благодаря внутренней политике. Со времен Осии, когда пророки первыми наотрез отказались почитать богов кроме Яхве, в воздухе запахло классовой враждой. Пророк Амос, современник Осии в северном царстве [444] , бичует тех, кто «жаждет, чтобы прах земной был на голове бедных, и путь кротких извращают», «угнетающих нищих, говорящих господам своим: „подавай, и мы будем пить!“» [445] Тем временем в Иуде Исайя сетует на тех, кто «пишут жестокие решения, чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа Моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот» [446] .
444
Считается, что Амос родился в южном царстве Иуда, но проповедовал для слушателей в северном царстве. Теологии Амос посвящал меньше времени, чем Осия, и многие исследователи считают, что его недвусмысленные теологические высказывания не соответствуют представлениям о монолатрии. Но Morton Smith (1987), p. 31, утверждает, что сама сохранность текстов Амоса свидетельствует о том, что их одобрили сторонники движения «только Яхве», и как он отмечает, более поздние пророки-монолатристы (как Софония, о котором речь пойдет далее) заимствовали идеи Амоса. Во всяком случае, Амос (5:26) критикует поклонение Саккуту и Кайвану, вероятно, божествам ассирийского происхождения [в Синодальном переводе — «Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана…». — Прим. пер.] (см. Coogan, ed. 2001, примечание на с. 1311; van der Toorn ed al., eds., 1999, pp. 478, 722; Cogan, 1974, p. 104). И он нигде не признает поклонения никаким богам, кроме Яхве. Кстати, сказать, что, например, Амос или Исайя применяли антиэлитарную риторику, не значит сказать, что сами они не принадлежали к элите — скорее, среди их слушателей были те, кто к элите не относился.
445
Ам 2:7, 4:1.
446
Ис 10:2. Некоторые исследователи полагают, что эта глава Книги пророка Исайи хотя и помещена среди глав, обычно приписываемых самому пророку, была добавлена спустя долгое время после его жизни.
Почему обличительные речи пророков, направленные против богатых, совпадали с обличительными речами против поклонения богам, кроме Яхве? Возможно, из-за естественной связи между недовольством высшими классами Израиля и противостоянием интернационализму, — как мы уже видели, связанному с чуждыми богами. Археологические раскопки показали, что эпоха Осии была временем вопиющего экономического неравенства между израильтянами. Кроме того, в этот же период развивалась международная торговля [447] , и от внимания бедных не могла ускользнуть неразрывная связь богачей с этой торговлей — не только потому, что они контролировали ее и наживались на ней, но и потому, что немало дорогостоящих привозных товаров оседало в богатых домах [448] .
447
Об экономическом неравенстве и расширении торговли: Blenkinsopp (1996), pp. 71, 81.
448
Schniedewind (1999), pp. 55–58, обсуждает роль урбанизации и социальной стратификации в нарастании недовольства космополитичной элитой и на севере, что отражено в книгах Амоса и Осии, и на юге.
ОБЛИЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ПРОРОКОВ, НАПРАВЛЕННЫЕ ПРОТИВ БОГАТЫХ, СОВПАДАЛИ С ОБЛИЧИТЕЛЬНЫМИ РЕЧАМИ ПРОТИВ ПОКЛОНЕНИЯ БОГАМ, КРОМЕ ЯХВЕ
Амос не указывает на связь богатых с внешней торговлей, а осуждает несомненное потребление с явно чужеземными элементами. Его мишень — те, кто лежат «на ложах из слоновой кости» (изделия из слоновой кости VIII века, найденные археологами на севере Израиля, имели характерные финикийские особенности и были украшены египетскими мотивами) [449] . Тем временем на юге Исайя обрушивается на иудеев, которые «с сынами чужих в общении» или «обмениваются рукопожатиями» — явное указание на торговые сделки, а также на тех, чья земля «наполнилась серебром и золотом» [450] .
449
Ам 6:4; Horn (1999), р. 161; Finkelstein and Silberman (2002), pp. 212–213.
450
Ис 2:6–7. См. примечание в Coogan, ed. (2001).