Эволюция бога: Бог глазами Библии, Корана и науки

Райт Роберт

Не будем спешить. Красота мировоззрения Филона заключается в возможной неразрывности обеих — в том, что обычные люди могут при старании приобщиться к мудрости Бога. Метафорически эта возможность представлена в двух ролях, которые поручены Мудрости в Притчах: она и помогает Богу творить мир, и манит простых смертных принять ее. Но оставим в покое метафоры. При всей вдохновляющей силе, которой Мудрость (а значит, и Логос) обладала для древних, когда ее персонифицировали и даже обожествляли, отношение к мудрости в современных абстрактных терминах — способ объяснить мировоззрение Филона людям нынешней эпохи. В этом случае мы можем в точности понять, как Бог мог бы устроить мир, чтобы обычные люди только лишь усилием разума могли достичь определенной связи с божественным. Иными словами: как Бог смог сотворить Логос таким образом, чтобы ревностные искатели духовной истины сумели проделать с этой помощью обратный путь к нему — или,

как принято выражаться сегодня, к нему или к ней.

Логика библейской мудрости

Притчи и другие еврейские книги мудрости — часть более обширной традиции мудрости, существовавшей в древности на Ближнем Востоке, от Египта до Месопотамии. Изначально эта литература предназначалась для мальчиков из высших классов, приближающихся к этапу возмужания. В некотором роде — это нравственное поучение. Книга Притчей в самом начале объявляет, что ее цель — дать представление о «цельности, справедливости и честности». Но уже в следующем стихе акцент смещается в сторону прагматичного самосовершенствования, и книга обещает «простым дать смышленность, благоразумие юным» [675] .

675

Притч 1:3 в переводе фон Рада (von Rad, 1972), p. 13; Притч 1:4.

По логике литературы мудрости значительного пробела здесь нет. Добродетели учатся, усваивая мудростьдобродетели, узнавая, что быть добродетельным — в собственных интересах. В Притчах Премудрость говорит: «Я, Премудрость, соседствую с разумом, мне доступны знания благоразумия» [676] . Вот почему можно двинуться по пути к познанию Логоса, даже не будучи евреем по рождению и не имея доступа к Торе. Можно просто смотреть, как устроен мир, замечать, какие поступки приносят плоды, а какие — беды. Плодотворные поступки с большей вероятностью отражают добродетель, олицетворяют мудрость, приближают к Логосу.

676

Притч 8:12 в переводе фон Рада (von Rad, 1972), p. 12.

Конечно, Филон посоветовал бы прислушиваться к старшим и усваивать уроки литературы мудрости. Даже если не касаться того факта, что речь идет о Священных Писаниях, содержащих волю Божью, данные тексты веками накапливали самые проницательные наблюдатели за условиями существования человека. Таким образом, принимая их на веру, можно значительно сэкономить время. И тем не менее мудрость ученых людей в принципе доступна каждому, ее можно обрести эмпирически, просто обращая внимание на последствия поступков. Когда Притчи сообщают, что «погибели предшествует гордость, и падению надменность» [677] , это действительно сообщение, утверждение того факта, что гордые и надменные обычно получают по заслугам. Так устроен мир.

677

Притч 16:18.

Так же Книга Иисуса, сына Сирахова, мимоходом сомневаясь в ценности богатства, отмечает: «Иной удерживается от греха скудостью, и в этом воздержании он не будет сокрушаться». Между тем, «бдительность над богатством изнуряет тело, и забота о нем отгоняет сон». Это неоспоримо, как и наблюдение Сираха, что «ревность и гнев сокращают дни, а забота — прежде времени приводит старость». Современные исследования эмоций и физического здоровья подтверждают это, как и еще одну мысль из Сираха: «Веселое сердце благотворно для тела» [678] .

678

См. von Rad (1972), pp. 125–127.

Даже в сфере нравственности литература мудрости указывает на причинно-следственную связь. Притчи предостерегают юношей, не советуют им якшаться с убийцами и ворами, ибо люди, живущие мечом, от него же и погибают. «А делают засаду для их крови и подстерегают их души. Таковы пути всякого, кто алчет чужого добра: оно отнимает жизнь у завладевшего им». Мужчине не следует спать с чужой женой, так как он потеряет не только честь: «Потому что ревность — ярость мужа, и не пощадит он в день мщения» [679] .

679

Притч 1:18–19; 6:34.

Эти

обобщения не абсолютны. Рассматриваемая в целом, литература мудрости не утверждает, что социальные последствия всегда становятся наказанием за зло или что злодеи никогда не добиваются успеха. Напротив, эта литература изобилует сожалениями о земной несправедливости. Тем не менее ее основная идея в том, что существуют статистически значимые обобщения, касающиеся поступков и их последствий: добродетель обычно вознаграждается, злодеяния обычно влекут за собой кары. Литература мудрости предназначена для того, чтобы опираться в основном на наукуо человеческом поведении, и в этом отчасти состоит ее современность; она рассматривает общественный мир как продолжение природного, а оба мира — как поддающиеся эмпирическим исследованиям. («Северный ветер производит дождь, а тайный язык — недовольные лица», — утверждает Книга Притчей. [680] ) В попытке разглядеть статистические закономерности за явным хаосом и жизненными сложностями литература мудрости ощущает «порядок в действии за каждым жизненным опытом», как писал Герхард фон Рад в своем классическом труде «Мудрость в Израиле» (Wisdom in Israel) [681] .

680

Притч 25:23.

681

von Rad (1972), p. 124. И см. Murphy (1992), pp. 922–923.

Откуда берется этот порядок? Вот она, точка пересечения научного и теологического. Этот порядок в действии — Логос, поначалу исходивший от Бога. Он устроил мир так, что одного эгоистичного познания — изучения причинно-следственной связи, предпочтительно в тех случаях, которые заканчиваются благополучно, — достаточно, чтобы направить людей к добродетели. Поэтому, когда Книга Притчей сообщает — «кто роет яму, тот упадет в нее; и кто покатит вверх камень, к тому он воротится», можно воспринимать Бога не как того, кто сталкивает людей в ямы и катит на них камни, а того, кто создал социальную «гравитацию», вызывающую эти эффекты [682] . Может, потому ему и не приходится тратить все свое время на потрясание молниями — потому что здесь, на земле, все под контролем Логоса, как и было задумано с самого начала.

682

Притч 26:27. См. Koch (Кох, 1955), с. 64. Кох одним из первых отметил механический характер системы наград и наказаний в Притчах; он утверждает, что даже когда Яхве показан участвующим в наказании, в большинстве случаев он только наблюдает за действием этой механической системы.

КОГДА МЫ ЧИТАЕМ — «КТО РОЕТ ЯМУ, ТОТ УПАДЕТ В НЕЕ; И КТО ПОКАТИТ ВВЕРХ КАМЕНЬ, К ТОМУ ОН ВОРОТИТСЯ», МОЖНО ВОСПРИНИМАТЬ БОГА НЕ КАК ТОГО, КТО СТАЛКИВАЕТ ЛЮДЕЙ В ЯМЫ И КАТИТ НА НИХ КАМНИ, А ТОГО, КТО СОЗДАЛ СОЦИАЛЬНУЮ «ГРАВИТАЦИЮ», ВЫЗЫВАЮЩУЮ ЭТИ ЭФФЕКТЫ

В этой картине мира вера ученого — вера в незыблемость законов, управляющих миром, — почти ничем не отличается от религиозной веры. Как указывал фон Рад, «в мудрости притчей присутствует вера в стабильность элементарных отношений между людьми, вера в сходство людей и их реакций, вера в надежность порядка, поддерживающего человеческую жизнь, и, таким образом, прямо или косвенно, — вера в Бога, который привел этот порядок в действие» [683] .

683

von Rad (1972), pp. 62–63.

По той же причине принять этот социальный порядок (уяснить, насколько болезненны последствия плохого поведения) — значит достичь соглашения с Богом. В Книге Притчей подчеркивается, что грешников карают приземленные социальные силы — как в предостережении прелюбодеям, дабы они опасались ревнивых мужей, — но вместе с тем проводится мысль, что «начало мудрости — страх Господень» [684] . Премудрость в Притчах говорит: «Сын мой! если ты примешь слова мои и сохранишь при себе заповеди мои… если будешь призывать знание и взывать к разуму… то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге».

684

Притч 1:7.