Эволюция
Шрифт:
Около двадцати членов его стаи, ушедших с ним, с трудом шли за ним по склону. Они двигались медленно, потому что часто прерывались, чтобы поесть, попить, обыскать друг друга, поиграть или затеять ссору. Это переселение больше напоминало неторопливую прогулку, которую устроили дети, легко отвлекающиеся на посторонние вещи. Но инстинкты не требовали, чтобы Капо подгонял их. Они были такими, как есть.
Капо забрался на вершину небольшого, разрушенного эрозией холма. Здесь он оглянулся и бросил взгляд на влажный, поблёскивающий водой ландшафт с островками леса и стадами травоядных. Но, посмотрев вперёд, на юг, он смог увидеть обширные сухие земли, к которым они подходили всё ближе. Это была широкая
Вид был пугающим: долина была совершенно открытой. И всё же он должен был пересечь её.
И теперь, оказавшись здесь, когда вокруг не было леса, способного заглушить, он смог узнать, что сильный и таинственный рёв доносился с запада. Далёкий шум звучал, словно стон какого-то огромного раненого и рассерженного животное, или как громоподобный топот копыт какого-то большого стада травоядных. Но, повернувшись на запад, он не увидел ни облаков пыли, ни черноты тел животных на фоне земли. Был только рёв, продолжающийся так же, как это было всю его жизнь.
Он начал слезать вниз по скалистому склону, по-прежнему направляясь на юг.
Земля стала голой. Здесь деревья всё ещё цеплялись за жизнь, и их корни ползли по трещинам в камне. Но эти сосны были редки, а их остроконечная хвоя скупо берегла влагу. Он остановился под одним из этих деревьев. Ветки и хвоя фактически не давали ему никакой тени. Ему не удалось найти никаких плодов, а хвоинки, которых он сорвал и сунул в рот, были острыми и сухими. Он попробовал схватить мелкое существо, похожее на мышь с длинными пружинистыми задними ногами; его рот увлажнился от мысли о том, как приятно откусить его мягкое влажное тельце, о том, как его маленькие косточки хрустят у него во рту. Но на этой каменистой земле он был неуклюжим и шумным, и это подобие мыши легко увернулось от него.
Теперь земля снова изменилась, превратившись в широкий склон, усеянный битым камнем, который раскинулся перед ним — словно дорога, ведущая к сердцу сухой долины. Идти стало ещё труднее, Капо скользил и падал на рыхлом щебне. Страдающий от жары и жажды, голодный и испуганный, он вопил в знак протеста и расшвыривал вокруг себя куски щебня, топча и пиная его. Но землю было не запугать даже яростной демонстрацией Капо.
Тем временем самка хазмапортетеса наблюдала за растянувшейся в прерывистую цепочку группой антропоидов, когда они с трудом спускались по неровному и ненадёжному склону.
Раньше она никогда не видела существ, похожих на этих. С холодным интересом хищника она производила бессознательные подсчёты их скорости, силы и мяса, которое можно будет с них получить, и начала делить особей на категории — вот тот, кто казался раненым и слегка хромал; вот детёныш, крепко прижавшийся к груди своей матери; а вот и подросток, слишком глупо отошедший в сторону от сплочённой группы.
Этот хазмапортетес в действительности был разновидностью гиен. Но, стройная и длинноногая, эта самка больше напоминала гепарда. Она была совершенно полностью лишена гибкости и скорости настоящих кошек; её виду предстояло ещё долго приспосабливаться к скоростной жизни в этом вновь возникающем мире трав. Но её владения в этой бесплодной долине были обширны. Здесь она была верховным хищником, и она была превосходно экипирована для своей ужасной работы.
Для неё человекообразные обезьяны были новым мясом в саванне. Она ждала, и её глаза горели, словно пленённые звёзды.
Наконец, выбившись из сил, Капо сдался. Он резко опустился на землю. Один за другим к нему присоединялись оставшиеся члены его стаи. К времени, когда они все собрались,
Внутри Капо бушевала своего рода тупая нерешительность. Они не должны остаться здесь, на открытом месте; его тело жаждало подняться на ствол дерева, сплести ветки вместе, чтобы сделать удобное, тёплое и безопасное гнездо. Но здесь не было никаких деревьев, никакой безопасности, которая им была нужна. С другой стороны, они не смогли бы пересечь долину в темноте. И все они были голодны, страдали от жажды и выбились из сил.
Он не знал, что делать. Поэтому он ничего не делал.
Стая начала разбредаться в стороны, следуя собственным инстинктам. Палец поднял камень грубой формы размером с ладонь, возможно, надеясь использовать его в будущем для колки орехов. Но из-под камня выскочил скорпион, и Палец с криком удрал.
Папоротник сидел в одиночестве, повернувшись спиной к остальной части группы, и чем-то усердно занимался. Капо, охваченный подозрениями, подскочил к нему так тихо, как мог, по этому сыпучему и рыхлому гравию.
Папоротник обнаружил гнездо термитов. Он сидел перед ним, неуклюже тыкая в него прутиками. Увидев Капо, он с визгом съёжился. Капо несколько раз резко небрежно стукнул его по голове и по плечам, как и ожидал Папоротник. Обнаружив это богатство, он должен был созвать остальных.
Капо разорвал кустик. Все его ветки были тонкими и изогнутыми, а когда он очищал ветку, пропуская её между сжатыми губами, жёсткие колючие листья ранили их. Но это нужно было сделать. Он сел рядом с Папоротником, сунул свой прутик в щель в термитнике, и тыкал им, пока не просунул глубже. Это было проделано отнюдь не идеально; прутик был слишком коротким и изогнутым, чтобы работать по-настоящему эффективно, но уловка должна была сработать. Он немного пошевелил его, терпеливо выжидая. Затем он сантиметр за сантиметром вытянул прутик. К нему прицепились солдаты термитов, посланные на защиту колонии от этого врага. Капо был очень осторожен, чтобы не уронить этот груз. Потом он протянул прутик через губы, наслаждаясь глотком сладкой влажной плоти.
Увидев, что происходит, остальные члены стаи столпились вокруг, и старшие особи стали делать свои собственные удочки. Благодаря пинками, тычкам, криками и вовремя применённому обыскиванию очень быстро установилась приблизительная иерархия. Более старшие самцы и самки встали поближе к термитнику, а молодняк, который ещё вообще не понимал, что происходит, был оттеснён назад. Капо было всё равно. Он сконцентрировался лишь на сохранении собственного положения вблизи термитника, усердно отлавливая термитов.
Термиты были существами древнего происхождения, сложное общество которых было результатом их собственной долгой эволюционной истории. Этот термитник был старым — он был построен из грязи, которой тут было много, когда редкие ливни вызывали временные наводнения. Его твёрдая, как камень, броня защищала термитов от внимания многих животных, но не от этих обезьян.
Использование Капо инструментов — прутиков для ловли термитов, ударных камней, листьев, которые он разжёвывал как губку, чтобы добыть воду из пустот, даже тонких прутиков-зубочисток, которыми он иногда пользовался ради примитивного ухода за зубами — выглядело сложным поведением. Он знал, чего хотел добиться; он знал, какой инструмент был ему нужен, чтобы этого добиться. Он запоминал местонахождение своих любимых инструментов вроде камней-молотков, и умело решал, как их использовать — например, оценивал, на какое расстояние нужно было перенести камень-молоток, и каков его вес. И он не просто брал случайно найденный удобный кусок камня; он переделывал некоторые из своих инструментов, вроде этой удочки для термитов.