Эволюция
Шрифт:
— Выборы нового могут растянуться на годы.
— Именно. Мы можем послать небольшую эскадру к колонии, но этого недостаточно, — Рифа сделал паузу, давая возможность Молари додумать самому, а заодно и проверяя того на сообразительность.
— Мои друзья уничтожат базу и колонию, на сигнал бедствия прилетит наша эскадра, что случайно окажется в это время рядом, и когда явятся нарны, они не станут разбираться. Увидев наши корабли, они атакуют.
— Я в вас не ошибся, Лондо Молари из семьи Молари, — довольно улыбнулся Рифа.
— Кто станет новым императором?
— Племянник предыдущего, он
— Картажье? Не слишком ли он ветреный?
— Молодость быстро проходит, нам ли с вами не знать об этом. Пока он больше интересуется балами и девицами…
— Я понял, — кивнул Молари.
— Не сомневаюсь, друг мой, — лукаво улыбнулся Рифа, поднимая бокал. — За возрождение Центавра.
— За Республику.
— Что ж, перелет был утомителен, мне нужно отдохнуть. Эскадра нашего сторонника будет проводить большие учения недалеко от четырнадцатого квадрата через три дня. Пару недель они там точно по астероидам стрелять будут. Доброй ночи, посол.
— Доброй, лорд Рифа, — попрощался Молари, вставая.
— Просто Рифа, друг мой, — кивнул тот от двери.
Лондо не стал наполнять стакан, а по-плебейски приложился прямо к горлышку. «Заговор», — выдохнул Вир, о котором все забыли. «Вот он и стал участником заговора», — билось в его голове. Предупредить императора — предать Лондо. Пусть тот и был далеко не идеален, но по-своему заботился и поддерживал его. Да, это было незаметно со стороны, но сам Вир это видел и ощущал прекрасно. Еще бы, на контрасте-то с родной семейкой. И… извиниться перед нарнами?! Нет, это было правильно, тут Вир был полностью на стороне императора, но не так же, как это задумал сделать Турхан! Если уж просить прощения, то не только на словах, но и на деле. А тут, сказал и помер. Разбирайтесь, мол, потомки сами. Но заговор! Убийство премьер-министра и императора! Вир запутался, его рвали противоречия, и он не нашел ничего лучше, чем отправиться в бар. О, как же ему не хватало в этот миг Лоуча и Шушшика. Леньер, помощник посла Делен, был совсем не тот, с кем бы он мог поделиться наболевшим.
— Вир, ты куда?
— Пойду напьюсь, Лондо. Мне не нравится то, что вы собираетесь делать. Это неправильно, нужно как-то иначе, но… я не знаю, как, — развел он руками.
— Я тоже, Вир, но допустить позор, унижение Центавра…
— Не надо, Лондо. Делайте что решили, я не предам вас, но… просто дайте мне пару дней, ладно?
— Хорошо, Вир, и прости, что втянул тебя во все это.
— Ничего, Лондо, ничего. Доброй ночи.
— Доброй, ночи, Вир.
Немного побродив по комнате и изрядно опустошив бутылку, Молари выматерил себя и заодно всю вселенную, после чего подошел к терминалу. С отвращением взглянув на собственное отражение, он вздохнул, побулькал остатками алкоголя, еще раз выругался, добив их одним залпом, после чего отшвырнул пустую тару и решительно набрал код абонента. Ему нужно было пообщаться с мистером Морденом. Свой Рубикон Лондо Молари только что перешел.
— … они все такие скучные и правильные, — закончила жаловаться Алиса.
— Просто они другие, — улыбнулась Сьюзен. — Ты там не мерзнешь? Минбар холодная планета.
— Нет мамочка, я ношу шапочку и хорошо кушаю, — рассмеялась девочка.
— Егоза, —
— Смотри у меня, проверю, — с напускной строгостью погрозила девочке пальцем Иванова.
— Интересно знать, как? — вздернула носик Алиса.
— У меня там есть знакомые, — прищурилась Сьюзен.
— Уж не командор ли Джеффри Синклер? — состроила хитрую мордашку Алиса.
— Он самый, а ты его откуда знаешь?
— Ну, видела недавно, он меня навестить приходил. Это ведь ты его попросила, — обвиняюще ткнула пальцем в сторону экрана девочка.
— Нет, — помотала головой Сьюзен. — Как он?
— Да ничего, забавный такой в этом своем халате с блямбой зеленой на груди. Я ему в голову заглянула…
— Алиса!
— Это запрещено!
— Ой, ну что вы сразу, мне же любопытно, у минбарцев то в разумах одна муть и философия, а тут человек.
— Все равно, не надо так делать.
— Да «мама Талия», — сделал виноватую моську девочка, озорно поблескивая глазами. Нравилось ей смотреть, как обе женщины дергаются, когда она их мамой называет, ну и самой ей было приятно.
— Лучше расскажи, как у тебя занятия идут, есть успехи?
— Есть, но я больше из твоих объяснений понимаю, чем от наставников. Они иногда так загибают, что ум за разум заходит, а потом оказывается, что все совсем просто-просто.
— Ну, у каждого свой подход. Телепатия все же ближе к искусству.
— Ага, к рукопашному бою, только мыслями.
— Отчасти, — не стала спорить Талия.
— Ладно, — решила прекращать болтовню Сьюзен, взглянув на часы и быстро в уме переведя время, — спать ложись, тебе с утра вставать рано.
— Ага, — зевнула девочка. — Всегда думала, что в храмах много свободного времени, а тут такое расписание, только и могу с вами раз в три-четыре недели поговорить.
— Мы тоже по тебе скучаем. Пиши почаще, уж вечером сообщение наболтать у тебя время всяко есть.
— Угу, если бы еще и силы были на это. Да и новостей немного, скучные тут все и какие-то напряженные.
— М-м? — подняла бровь Талия.
— Не-не, я не читала никого, в головы не лазила и вообще была хорошей, — замотала головой малышка, — просто, ну-у… шум такой, не знаю даже, словно улей растревоженный гудит. Я в передаче про природу такое видела. Когда новый рой вылупляется…
— Вылетает, — машинально поправила Сьюзен.
— Ага, — кивнула Алиса, — так вот, когда там этот рой вылетать собирается, момент был, где старые, еще довоенные записи вставили, и там звук такой, ну-у, — замялась девочка, — тревожный, в общем, гудящий. Вот и тут, когда много народу из разных каст собирается на праздники всякие, то же самое. Еще и держатся все, не знаю, вроде бы и вместе, даже смешиваются, но как-то обособленно.
— Хм, — переглянулись Талия со Сьюзен.
— В общем, муть какая-то, — махнула рукой Алиса и сладко зевнула.
— Ладно, ложись уже спать, да пиши почаще, не забывай.
— Ага, вы тоже сообщения присылайте, а то я тут от тоски скоро выть начну. Пока.
— Пока.
— Сладких снов.
— Это может быть что-то серьезное? — спросила Сьюзен, когда экран погас.
— Не знаю, — задумчиво покачала головой Талия, — но что-то такое у меня было на Марсе, перед очередными беспорядками.