Евреи, Христианство, Россия. От пророков до генсеков

Кац Александр Семенович

Выстрел в Киевской опере был последним перед войной выстрелом в политическую мишень. Следующий выстрел прозвучал уже в Сараево, у Латинского моста, 29 июня 1914 г. Тогда сербский студент Гаврила Принцип двумя пулями хладнокровно застрелил проезжавшую в открытом автомобиле чету Габсбургов — эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу Софи фон Гогенберг. Это «принципиальное» убийство наследника престола Австро-Венгрии в отместку, якобы, за аннексию Веной в 1908 г. Боснии и Герцоговины явилось спусковым механизмом Первой мировой войны. Россия в эти годы претендовала на проливы и активно поддерживала сербского короля Петра I Карагеоргиевича, жаждущего объединить балканских славян. Объединение произошло в 1912 г. между Болгарией и Сербией, заключившими военный союз против Турции и Австро-Венгрии. К союзу присоединились Черногория и Греция. Объединенным силам славян и греков удалось разгромить ненавистную Турцию, но через год в 1913 г. союзники рассорились и напали втроем на Болгарию. Русская дипломатия — в лице министра иностранных дел Сазонова С. Д. — пыталась склеить

Балканский союз для отпора Австро-Венгрии, войска которой были отмобилизованы и готовы к броску на юг и восток. Здесь возникли два военных блока — Тройственное согласие (Антанта), объединяющее Россию, Францию и Англию, и Тройственный союз, объединяющий Австро-Венгрию, Германию и Италию, с тяготеющей к ним Турцией.

Император Вильгельм II («кузен Вилли») безоговорочно поддерживал Австро-Венгрию. Обстановка более не способствовала семейным встречам Романовых, Гогенцоллернов и Гессенов. Последняя такая встреча прошла в 1910 г. в Потсдаме. Для усиления влияния Тройственного союза на Балканах и в проливах была построена железная дорога в Константинополь, а для реорганизации турецкой армии султан назначил ее командующим немецкого генерала Лимана фон Сандерса. О преддверии Первой мировой войны, ее причинах, соотношении сил и ходе военных операций до конца 1916 г. весьма объективно написал Деникин А. И. (92). Он отмечал особый духовный склад немцев, уже тогда «признававших за собою „историческую миссию обновления дряхлой Европы“ способами, основанными на „превосходстве высшей расы“ над всеми остальными. Признание, которое с величайшей настойчивостью и систематичностью проводилось в массы властью, литературой, школой и даже церковью. Причем немцы без стеснения высказывали свой давний взгляд на славянские народы как на „этнический материал“ или, еще проще, как на навоз для произрастания германской культуры». «Россия не была готова к войне, не желала ее и употребляла все усилия, чтобы ее предотвратить».

29 июня 1914 г. Николай II, пребывавший с семьей на яхте «Штандарт» у побережья Ханко, получил две телеграммы. Одну — об убийстве в Сараево, другую — о покушении на Распутина, раненного ножом в с. Покровском своей бывшей поклонницей Гусевой Феонией. Впоследствии Григорий Ефимович говорил, что не будь случая с «окаянной Феонией», то и не было бы войны с такой «царской страной, как Германия». Он бы удержал Николая II от рокового шага. Пока «Друг» маялся с раной, события разворачивались необратимо и стремительно. 23 июня Вена предъявила Сербии ультиматум, который Сербия приняла. Несмотря на это, Австро-Венгрия объявила Сербии войну, начав боевые действия 28 июля 1914 г. В трио императоров древнейших династий Европы — Габсбургов, Гогенцоллернов и Романовых — Николай II по своему характеру отличался нерешительностью и миролюбием. О миролюбии свидетельствуют его инициатива по созыву Гаагской конференции, позиции в семейных переговорах с Вильгельмом II в Бьерке, его переписка. Об этом же пишут мемуаристы, контактировавшие с Николаем II по вопросам внешней политики (152, 225, 45, 191, 244). Отказывают Николаю II в миролюбии лишь советские историки, скованные ленинскими догмами об империалистической политике России.

После объявления Веной войны Сербии Царь вынужден был объявить частичную мобилизацию. В то время он еще надеялся, что выстрел в Сараево не приведет к большой войне, что это всего лишь очередной балканский кризис. Николай II просит короля Англии Георга V определить свою позицию в балканском вопросе, предлагает создать трибунал в Гааге и провести еще одну международную конференцию. Кузен Вилли, отмобилизовав свою армию, предъявляет Николаю ультиматум с требованием прекратить частичную мобилизацию. При этом он ни слова не упоминает о демобилизации австрийской армии. Николай II шлет Вильгельму II телеграмму: «Было бы правильно австро-сербский вопрос передать трибуналу в Гааге, чтобы избежать кровопролития. Доверяюсь твоей мудрости и дружбе». В эти последние часы мира Николай II переживает ужасную внутреннюю борьбу. От него ждут решения, от которого зависит судьба России. Сазонов пишет: «Наконец, Государь, как бы с трудом выговаривая слова, сказал мне: „Вы правы, нам ничего другого не остается делать, как ожидать нападения. Передайте начальнику Генерального штаба мое приказание о мобилизации“» (271).

1 августа 1914 г. Германия объявила войну России, 3 августа — Франции. 4 августа немцы вторглись в Бельгию. 6 августа Австрия объявила войну России. 2 августа в Зимнем дворце происходит торжественное богослужение. «Николай II молится с исступленным усердием, придающим его бледному лицу поразительное выражение какой-то мистичности. Императрица Александра Федоровна стоит подле него, прямая, с высоко поднятой головой, с синеватыми губами, и ее мертвенно-бледное лицо становится похожим на маску покойника» (244). Положив руку на Евангелие перед иконой Казанской Божьей Матери, Николай II медленно произносит слова, когда-то сказанные Александром I в 1812 г.: «Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в Царстве моем». Неистовое возбуждение и мощный патриотический порыв охватывают присутствующих во дворце гостей и толпу на набережной Невы.

27. Война 1914–1917 гг

Война началась с погрома магазинов, принадлежащих русским немцам. На третий день войны черносотенное буйство докатилось до Исаакиевской площади, где было разгромлено и сожжено германское посольство. Оставленный всеми привратник бежал на крышу здания и там был убит. К утру 5 августа жандармский полковник Сизов

не без юмора докладывал министру внутренних дел Маклакову Н. А.: «Так что, Ваше Превосходительство, германцы начисто выгореть изволили». Государственная Дума на однодневной сессии большинством голосов проголосовала за военные кредиты. Воздержались лишь большевики. Лидер кадетов Милюков П. Н. предложил «отказаться от междуусобиц до победы». Представители всех нацменьшинств подтвердили преданность русскому государству и народу. Председатель Думы Родзянко М. В. спросил двух рабочих, как теперь будет с забастовками, и услышал: «То было наше семейное дело… Но теперь дело касается всей России. Мы пришли к своему Царю, как к нашему знамени, и мы пойдем с ним во имя нашей победы над немцами». Произошло невиданное за последние десятилетия сплочение общества вокруг трона, смена настроений на патриотические. Думу сотрясают эмоции и крики «Ура!».

В то историческое заседание Думы 8 августа (26 июля) 1914 г. после выступлений официальных лиц — Родзянко М. В., Горемыкина И. Л., Сазонова С. Д. и Барка П. Л. — выступили с декларациями в поддержку борьбы с агрессором: от трудовиков — Керенский А. Ф., от поляков — Яронский В. Ф., от немецкого населения Прибалтики — бар. Фелькерзам Г. Е., от латышей и эстонцев — Гольдман Я. Ю., от литовцев — Ичас М. М., от евреев — Фридман Н. М., от русских немцев — Люц Л. Г., от татар, чувашей и черемисов Годнев И. В., от партии народной свободы — Милюков Г., от фракции националистов — Балашов П. Н., от группы центра — гр. Мусин-Пушкин В. В., от фракции крайних правых — Н. Е. Марков 2-ой, от фракции октябристов Протопопов А. Д. В частности, Фридман Н. М. сказал: «Господа, на меня выпала высокая честь выразить здесь те чувства, которые в настоящий исторический момент воодушевляют еврейский народ. В великом порыве, поднявшем все племена и народы великой России, евреи выступают на поле брани плечом к плечу со всеми народами ее. В исключительно тяжелых правовых условиях жили и живем мы, евреи, и тем не менее мы чувствуем себя гражданами России, всегда были верными сынами своего отечества, и никогда никакие силы не оторвут нас от нашей родины, от земли, с которой мы связаны вековыми узами. В защиту нашей родины от иноземного нашествия мы выступаем не только по долгу совести, но и по чувству глубокой привязанности. В настоящий час испытания, следуя раздавшемуся с высоты Престола призыву, мы, русские евреи, как один человек, станем под знамена и приложим все свои силы к отражению врага. (Шумные аплодисменты всей Думы.) Еврейский народ исполнит свой долг до конца (Шумные аплодисменты.)» (37, 115).

Лишь социал-демократ Хаустов огласил декларацию, по духу своему выпадающую из общего стиля. Он выразил «надежду, что солидарные между собой социалистические силы всех стран сумеют найти в себе достаточные силы, чтобы превратить настоящую войну в последнюю вспышку милитаристического и капиталистического строя». Ему аплодировали только большевики. Конец заседания в Таврическом дворце сопровождался пением гимна «Боже, Царя храни», бурными возгласами «Ура!». Многочисленная толпа, стоявшая у дворца, встретила депутатов овациями. Таков был всеобщий дух начала войны.

Мобилизация 10-миллионной армии прошла без проблем. Проводы солдат на фронт выливались в патриотические манифестации. Провозгласили сухой закон. Для помощи раненым и семьям убитых либеральной интеллигенцией были созданы Всероссийский земский союз и Всероссийский союз городов. 80 % экономики страны переводятся на военное производство. Страна едина, как никогда. 1914 год — год апофеоза династии Романовых и последний год ее силы, законности и славы. Что нужно было для сохранения единства воюющей страны? Только одно — быстрая победа!

Главнокомандующим назначается В. Кн. Николай Николаевич, лихой кавалерист выше двух метров ростом, популярный в армейской среде человек. Образуется два фронта: северо-западный — против Германии и юго-западный — против Австрии. Несмотря на военное превосходство немцев, особенно в артиллерии, русская армия проявила себя в первый год войны достойно. Начав с продвижения в Восточной Пруссии, две русские армии — первая под командованием Ренненкампфа и вторая под командованием Самсонова — нанесли врагу поражение под Гумбинненом, в котором немцы потеряли много техники и до 2/3 личного состава. Чтобы предотвратить катастрофу, начальник германского Генштаба Мольтке перебросил в Восточную Пруссию с фронта на Марне два корпуса и кавалерийскую дивизию, а из-под Меца еще один корпус. Ген. Жилинский, командующий нашим северо-западным фронтом, не сумел скоординировать действия армий Ренненкампфа и Сазонова. Обе армии, растянув коммуникации, без резервов, двигались согласно приказу Жилинского — первая к Кенигсбергу на северо-запад, вторая на запад. Взаимодействия армий не было. Этим воспользовался Гинденбург, командующий 8-й германской армией, нанеся 27 августа при Танненберге мощный удар во фланг армии Самсонова, обескровленной и растратившей свой боезапас. Два корпуса армии Самсонова погибли, около 100 тысяч русских солдат попало в плен. Остатки армии Самсонова отступили к Нареву. Ген. Самсонов, считая себя виновником поражения и находясь перед лицом неминуемого плена, застрелился 30 августа 1914 г. Ренненкампф получил приказ идти на помощь Самсонову 27-го числа. 28 августа он выступил. В ночь на 30-е получил приказ остановиться, т. к. вторая армия была уже фактически разгромлена. Наступление наших армий в Восточной Пруссии спасло союзников России от верного поражения и от угрозы падения Парижа. Оно помогло генералу Фошу выиграть битву на Марне. Впоследствии он писал: «Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим, прежде всего, мы обязаны России».