Евреи в тайге
Шрифт:
Собственно, о чем переговоры?
Муравьев потребовал от И-шана отдачи китайских земель России, по мере возможности без каких бы то ни было разговоров. У князя с испугу только и хватило аргументов для отказа, что, мол, не имеет он с собой государственной печати. Русские возразили, что не в печати счастье, и просили размышлять побойчей, так как через три дня начнут стрелять пушки. Тогда И-шан кое-как обошелся без печати и подписал с Муравьевым договор, по которому Китайская империя, якобы, уступает империи Российской все земли по левому берегу Амура и по правому берегу Уссури.
Вот как просто можно иногда заключать международные соглашения!
Правда,
В день, когда И-шан подписал в Айгуне бумажку, на Зее было большое торжество. Русские подошли к самому берегу и стали разбрасывать сбежавшейся толпе серебряные гривенники и пятиалтынные. Под залихватский стук барабанов и вой труб русские высыпали несколько мешков мелкой монеты.
Китайцы тоже были деликатны. От счастья, что их не убивают, они подарили Муравьеву — кроме Амура и Уссури — еще и черную свинью — подарок не только полезный в обиходе, но даже священный, по их верованиям.
Отдача территории, да еще и свиньи, кое-кому выпала боком: И-шан, как родственник богдыхана, отделался сравнительно благополучно — его сняли с должности. Хуже вышло с айгуньским губернатором Жераминго: его-то отдали под суд и заковали в колодку. Чувствуя себя скверно в этом положении, Жераминго подкупил судей и получил позволение отправиться под конвоем в сельцо Хабаровку — нынешний Хабаровск. Там жил Муравьев. Жераминго пришел просить Муравьева возвратить, если возможно, Амур обратно Китаю.
Не вернул Муравьев. Не из таких был людей!
Мне рассказывал о нем один древний старик:
— Вот енарал был, дай бог царство небесное… С кажным здоровкался… Бывало подойдет: «Здорово!..» — «Здравия желам, ваше превосходительство». — «Кашу вчерась кушали?..» — «Так точно, кушали!» — «Л-ладно!..» И уйдет. Вот какой был! Грудь табе колесом, а на груде орден!.. Да!.. И никогда, заметьте, простудой не болел…
Муравьев-Амурский взял Амур у китайцев без выстрела. Чтобы закрепить за Россией пустынный берег, он решил заселить его казаками в принудительном порядке. Переселенчество было организовано гражданскими чиновниками. Чиновники брали взятки с тех, кто не желал покинуть насиженные места, и обворовывали тех, кто решался на переселение. Переселение прошло среди невероятных мучений, лишений, испытаний. Много народу умерло от болезней, а партия в несколько сот человек погибла в пути от голода: продовольствие было расхищено интендантами. На берегах Зеи и Амура показывают иные курганчики — могилы несчастных переселенцев 1858 года, погибших голодной смертью в пути.
«Вчерась кашу кушали?..» — «Так точно, кушали».
3. Вздох казачки
Я сидел в гостях у знакомого казака в Екатерино-Никольском. Дом расположен на берегу Амура. Я сидел у окна и глядел на противоположный берег. Оба берега одинаково земляные, оба одинаково противоположны. Течет между ними хоть и изрядно широкая, но все же обыкновенная водяная река Амур. Все очень обыкновенно. Но оттого, что на том берегу другая страна, другие люди, другие взаимоотношения у людей, он представляется необыкновенным и таинственным. А там чистое поле. Немного поодаль от воды стоит одинокая деревянная построечка, балаган, как называют здесь строения временного типа.
Недалеко от балагана
— Там живут? — спросил я.
Хозяин пояснил:
— Нет, заимка у их там. Сенокосы… Действительно, в поле стояли стога сена, паслись лошади. Китайцы, повидимому, варили на костре пищу.
Мой хозяин не был расположен продолжать разговор о том береге, но его баба, дородная, высоченная постройка с басовитым голосом, буркнула:
— Раньчи все наше было…
И вздохнула.
Трудно было понять, что значит это указание. Как могла эта заимка принадлежать никольскому казаку?
Противоположный берег Амура никогда не был ни советским, ни российским.
Сердитый вздох казачки открывал, однако, много интересных вещей.
Что сделала царская власть с людьми, прибывшими сюда с таким трудом в 1858 году?
В эту эпоху в Америке, в Южной Африке, в Австралии, в Новой Зеландии тоже появились новоселы.
Они тоже встретились с первобытной природой. Они тоже, как амурские поселенцы, нашли на новых местах глухие леса, болота и нетронутые земли. Но государства, которым принадлежали эти необжитые края, помогали переселенцам, организовывали их на борьбу с природой, и там вскороста стали возникать значительные промышленные и торговые города. Дикие страны были подняты до уровня культуры всего прочего мира. А неуклюжее и бездарное старое российское государство как завезло сюда новоселов, так и бросило.
Казакам предоставили заниматься охотой в тайге.
— Эх, и лупили же здесь отцы изюбря! — с завистью вспоминают казаки. — Однема пантами и жили.
Панты — молодые рога изюбря и пятнистого оленя. Их покупают китайцы для медицинских целей.
— А и было же здесь зверя!.. Отцы еще у самого берега соболя стреляли, енота, песца. Тем и жили…
Колонисты занялись охотой, а дикая таежная глушь так и оставалась нетронутой, и никто краем не занимался.
Нельзя, однако, сказать, чтобы государство совсем уж отвернулось от новоселов. О казаках цари заботились. Их задаривали льготами, подарками, деньгами и привилегиями. На затраченные здесь суммы можно было бы проложить дороги, построить мосты, осушить болота, — можно было бы создать условия культурного развития.
Но государство пихало казакам подачки, не руководя затратами и не организуя здесь ровно ничего, что могло бы поднять культурный уровень края. Никому, например, и в голову не шло взяться за прокладку дорог в новой стране, за использование ее недр, за промышленное строительство, за общее развитие хозяйства. Можно ли верить, что еще в 80-х годах прошлого века, через 25 лет после овладения краем, сюда, на плодородные берега Амура, хлеб привозили из России, морем из Одессы через Владивосток?! А казаки сделались буквально пенсионерами государства. Они занимались охотой и угрюмо пропивали в нетронутой таежной тишине и царские милости и охотничьи заработки.
Едва ли не в конце 80-х годов стали, наконец, казаки заниматься земледелием.
Норма земельного надела была сто десятин на душу. Семья из пяти человек получала пятьсот десятин — целое поместье.
Но где взять рабочую силу для обработки?
Этот вопрос разрешался просто:
— На ту сторону ездили, к китаёзам. У их там хорошо рабочих набирать: народ они работящий, и к тому же голодуют. Задешево работать рады, — скажет вам и сейчас любой казак.
Переселенцы обрабатывали свои земли руками китайских батраков и зажили помещиками. Несли молодецки царскую службу и держали лихих коней.