Евромайдан имени Степана Бандеры. От демократии к диктатуре
Шрифт:
В Жолковском районе Львовской области, почти на границе с Польшей, есть красивый городок Рава-Русская (Рава-Руська по-украински), первые упоминания о котором датируются серединой XV в. Раву назвали «Русской», чтобы отличить от Равы-Мазовецкой, ныне расположенной на территории Польши. Авторы недоумевают, почему этот город в Львовской области ещё не переименован в Раву-Украинскую?
Членов партии «Свобода» нельзя назвать маргиналами, неудачниками или обозлёнными на мир «периферийного капитализма» подростками, лишёнными амбиций и возможностей карьерного и личностного роста. Напротив, среди симпатизантов и функционеров партии много людей с высшим образованием, состоявшихся
Трудно усомниться в доброй воле тех, кто вступал в партию до 28 октября 2012 года (то есть до момента победного для «Свободы» голосования на выборах народных депутатов Украины). Они хотят видеть свою страну сильной, гордой, процветающей и побеждающей. Они желают видеть молодое поколение спортивным и успешным, знающим историю Украины и любящим свою Родину. Они хотят, чтобы «Свобода» стала лидирующей политической и идейной силой в стране, формирующей новую украинскую нацию.
Вместе с тем в чёрно-белой картине мира социал-националистов много чистой мифологии, в том числе оправдывающей насилие и жестокость. Базисная личная тревожность вместе с параноидально-мнительным восприятием окружающей действительности приводит к нахождению всё новых и новых внешних и внутренних врагов. Любое несогласие с официальной мифологией партии, например по причинам и сущности Голодомора (1932–1933), по статусу русского языка в стране или по вопросу федерализации Украины, трактуется как откровенно враждебное по отношению к Украине и украинцам поведение, после чего следует обвинение в приверженности коммунистической идеологии и/или работе на «Партию регионов» (ранее), Лубянку или Кремль (в настоящее время).
Подростковый «поиск врагов» весьма успешен в условиях нестабильной социально-экономической ситуации в стране, в политическом пространстве которой идёт перманентная война всех против всех. Впрочем, «постоянных» врагов «свободовцы» успешно определили — это историческая Россия во всех её проявлениях. Даже Польша, к которой, по идее, западно-украинские националисты должны иметь гораздо больше претензий, не называется в числе первостепенных противников.
Руководство «Свободы» и «Правого сектора», прежде всего в лице лидеров Олега Тягнибока и Дмитрия Яроша, обладает безусловными менеджерскими качествами. Политики сумели направить традиционные протестные настроения среднего класса страны в подходящее для радикальных националистов русло, чётко определив «друзей» и «врагов», переведя «свободно плавающую тревогу» в конкретные фобии относительно конкретных государств, идеологий, народов.
Сможет ли народ Украины объединиться на основе такого рода идеологии, культивирующей исторические мифы и соответствующие страхи одной, не самой многочисленной, части этноса? У «оранжевых» революционеров в середине 2000-х этого не получилось. А действия революционеров «красно-чёрных», необандеровских, в 2013-14 гг. привели к отпадению Крыма и к серьёзному противодействию на юго-востоке страны, с призывами к федерализации Украины или даже к отделению от неё областей с русскоговорящим большинством населения.
Таким образом, радикальный неонацизм, играя определённую роль в украинском нациестроительстве, не объединяет, но разделяет нацию. Вместо «одной страны, одного языка, одного народа» на Украине всё более чётко обрисовываются две нации, причём разделение происходит не по кровному, этническому признаку, на котором настаивают радикалы, но по принципы языка и культуры, по принципу отношения к истории и культуре, в конце концов — по принципу отрицания или оправдания политического насилия. Украинский национализм из «любви к нации» закономерно превращается в оправдание ненависти к тем гражданам Украины, в том числе и этническим украинцам, которые видят благополучие своей Родины совсем не так, как наследники проводника ОУН Степана Бандеры.
Заключение
Весной 2013
С того момента прошёл всего год. Сейчас говорить о расколе Украины — банально, о нём говорят все. Причём говорят не как о возможном сценарии развития событий в среднесрочной перспективе, а как о фактически происходящем в настоящее время. И вопрос теперь ставится не о том, будет или нет раскол страны, а о том, что останется от Украины после раскола и останется ли.
Самое худшее в данной ситуации — искать персонально виноватых вместо того, чтобы искать глубинные причины нестроений в украинском обществе. Виноватых традиционно ищут либо к западу от Украины, либо — чаще — к востоку. Ищут и всегда находят. Некритичное отношение к себе, помноженное на максимальную проекцию всего негативного вовне, — характерная психологическая особенность украинских националистов. «Мы ни в чём не виноваты, а они виноваты во всём». Саморефлексия — качество, характеризующее переход индивида из юношеского состояния во взрослое, — явно не в тренде современного украинского политикума.
В то время, когда «Евромайдан» помимо собственно свержения президента Виктора Януковича не добился ничего, кроме пролитой крови и уменьшения территории страны, следовало бы задуматься о причинах этого. Почему красно-чёрная революция, начинавшаяся с общенародного (или так казалось?) подъёма, закончилась катастрофой, которая всё ещё продолжается? Ведь «головокружение от успехов», о котором в своё время писал «отец народов» Иосиф Сталин, у сторонников «Евромайдана» уже должно было бы пройти.
Украинский радикальный национализм, ставший ударной силой украинской революции 2013–2014 гг., стал одновременно и главной причиной её неудачи. Победа оказалась пирровой. А национализм, декларируемой целью которого является сплочение нации, на Украине по факту действует прямо противоположным образом, становясь камнем раздора. Для неподготовленного наблюдателя это может показаться странным, учитывая украинское этническое большинство почти в каждом регионе страны. Именно на это указывают националисты, настаивая, например, на отмене образования на русском языке в школах юго-восточной Украины. Действительно, если там живут в основном украинцы, то при чём здесь русский язык, русская культура, симпатии к исторической России?
Наследников Степана Бандеры подводит их Собственная идеология, основанная вовсе не на культурном, как они утверждают, а на вульгарном биологическом расизме. Их апелляция к «этническим украинцам» предполагает, что все они лишь на основании своего этнического происхождения должны разделять единые ценности, одинаково мыслить, воспринимать историю, современность и будущее Украины. В конце концов, говорить на одном языке. Что, конечно же, не так.
Народ, известный сегодня миру под именем украинцев, в течение полутысячи лет (середина XV — середина XX вв.) жил и развивался раздельно, в рамках разных, порой меняющихся государств, религий, цивилизационных систем. Несмотря на то, что разные части единого народа долго лелеяли мечту о воссоединении, они не могли избежать влияния тех государств, в которых они жили. И если для жителей Галичины было характерно чувство национальной обособленности и нежелание растворяться в польском море, то украинцы из Поднепровья (Надднепрянщины) настолько успешно и гармонично влились в Великороссию, что могли стать кто фаворитом российской императрицы, а кто и генеральным секретарём ЦК КПСС.