Европе не нужен евро
Шрифт:
Если какая-либо страна в еврозоне продолжительное время не в состоянии обслуживать свои долги – например, Греция, то честным и правильным путем для нее было бы банкротство с последующим реструктурированием долга (см. главу 4).
В постановке вопроса возникает совсем другое качество в том случае, если растущая часть потенциальных инвесторов исходит из того, что евро как валюта не выживет. Тогда может нарастать нерасположенность к тому, чтобы вообще покупать облигации, выпущенные в евро. Но тогда это также должно относиться и к выпущенным в евро облигациям предприятий.
Государства, впрочем, в любое время имеют возможность бороться с недоверием к их платежеспособности путем сокращения
И напротив, когда у предприятия упадет оборот или увеличивающиеся расходы нельзя переложить на другое предприятие, то банкротство объективно может быстро стать неизбежным. Объективная невозможность при неплатежеспособности государства существует лишь в том случае, если оно должно обслуживать долги в иностранной валюте. Само суверенное государство с безнадежным финансовым положением (как, например, Греция) могло бы при наличии внутренней политической решимости повысить налоги и сборы и снизить расходы, чтобы в кратчайшие сроки закрыть огромную брешь между доходами и расходами. Если оно не в состоянии сделать это, то такая невозможность обусловлена только недостаточной способностью принятия политических решений или административными недостатками. Это не объективная невозможность, как в случае с неплатежеспособностью предприятия.
Итак, если инвесторы вовсе не покупают еврооблигации или покупают под очень высокий процент, то это отражает недоверие к политической дееспособности государства, выпускающего облигации. Тем не менее это доверие принципиально можно укрепить или вновь завоевать, если политические деятели докажут свою способность действовать.
Эмиссионная и фискальная политика как важный механизм регуляции методом обратной связи
Рынки и те их представители, которые требуют неограниченных покупок облигаций ЕЦБ для спасения евро, видят только одну сторону медали, а именно риск, что отсутствие доверия к государственным финансам еврозоны может привести к обрушению рынков облигаций и тем самым сделать банкротство отдельных стран еврозоны сбывающимся пророчеством.
И напротив, они охотно оставляют без внимания другую сторону, а именно, что надежды на какие-то формы Bail-Out (выхода из экономических трудностей с чьей-либо помощью), будь то евробонды или другие методы совместной ответственности за долги, а также гарантию покупок ЕЦБ для поддержания курса, не обязательно поддержат национальные усилия по строгой политике консолидации, а скорее могут их парализовать.
И тут в игру вступает важная «обратная связь»: могут ли национальные деятели надеяться на Bail-Out либо со стороны сообщества стран еврозоны, либо со стороны национального банка как кредитора последней инстанции, и влияет ли это на их решимость и на их способность прийти, в конце концов, к неприятным решениям.
До тех пор пока Италия летом и осенью 2011-го могла полагаться на то, что расширение программы покупки ЕЦБ на итальянские и испанские облигации на рынках сможет предотвратить самое худшее, консолидация бюджета при премьер-министре Берлускони кое-как происходила. Только драматичное повышение процентных ставок на рынках – именно потому, что ЕЦБ купил не так много итальянских облигаций, как они надеялись, и потому, что новый председатель ЕЦБ Марио Драги довольно ясно выступил против соответствующих ожиданий – способствовало вынужденной смене правительства и потребовало, чтобы новое правительство технократов под руководством Марио Монти быстро представило убедительную программу консолидации бюджета.
Через несколько недель пребывания в должности председателя ЕЦБ Драги стал еще принципиальнее и заявил на пресс-конференции по поводу собрания совета ЕЦБ 8 декабря 2011-го: «Ответственность за государственные бюджеты несут правительства. Крайне важно, чтобы они обеспечивали стабильность финансов. ЕЦБ не будет выступать в качестве государственного денежного туза». На этой пресс-конференции он многократно подчеркивал, что это может превысить полномочия и нарушить «дух договора», если Центральный банк без ограничений будет покупать государственные долги. На вопрос, будет ли ЕЦБ в чрезвычайных случаях монетизировать долги стран еврозоны, Драги сказал: «Мой ответ – нет». Таким образом, ЕЦБ полностью продолжает лучшую традицию Бундесбанка76. Драги целенаправленно приобщил критическую позицию Бундесбанка по вопросу покупки облигаций зимой 2011-го к формулировке его ясной точки зрения и обратил внимание на то, что нужно не уменьшать давление на южные страны, а продолжать их курс на консолидацию77.
Этим Драги очень разочаровал «рынки», что можно понять по мрачному тону отчетов в Financial Times, которая в последние недели усиленно выступала за то, чтобы ЕЦБ наконец взял на себя роль кредитора последней инстанции, газета также предоставила широкую свободу высказываний всем тем, кто придерживался этой позиции. Высказывания Драги имели тем большее значение, поскольку они выпали на тот день, когда начался Большой саммит Совета Европы для утверждения увеличения финансовой ответственности в еврозоне.
Драги, очевидно, хорошо знал вышеописанный механизм регуляции методом обратной связи и целенаправленно использовал его, чтобы оказывать еще большее давление на финансовую политику стран еврозоны. Этим он следовал классической традиции Бундесбанка, который всегда использовал денежную политику для повышения дисциплины финансовой политики. Драги также не мог отменить «первородный грех» от 9 мая 2010-го, когда началась программа покупки греческих, португальских и итальянских облигаций. Но при этом он довольно близко подошел к позициям, которые задолго до этого неоднократно высказывал председатель Бундесбанка Вайдман. При этом, возможно, сыграл роль тот опыт, который Драги приобрел в девяностые годы в качестве госсекретаря в итальянском Государственном казначействе. Там он много занимался вопросом консолидации итальянского бюджета непосредственно перед началом валютного союза. Очевидно, он тогда прочувствовал значение внешнего давления для принятия политических решений и, возможно, намеревался также для этих целей стратегически использовать власть ЕЦБ.
Чрезвычайно большим облегчением предоставления кредитов коммерческим банкам ЕЦБ при Драги стали другие пути для того, чтобы косвенно облегчить также финансирование государственных долгов. Например, наблюдавшееся уже в США и Великобритании «fiscal dominance» – «фискальное господство» в денежной политике, которое проявляется там в количественном смягчении. Теперь оно начинает постепенно формировать денежную политику ЕЦБ, при этом растет число наблюдателей, которые видят в этом растущий риск инфляции78.
4. Европейская политика спасения и валютная политика 2009–2012 годов
В главе 3 сделана попытка эмпирической инвентаризации состояния валютного союза, и одновременно я постарался систематизировать возникшие проблемы. Читателю, очевидно, стало ясно, что все как-то между собой связано, но от этого анализ не становится понятнее.
Одновременно я старался оградить читателя от затянутых и преждевременных выводов. Но сейчас будет правильно обобщить следующие промежуточные результаты: