Европе не нужен евро
Шрифт:
Запрет денежного государственного финансирования можно сравнить с состоянием целомудрия, для сохранения которого необходимо соблюдение определенных границ. Но после того как физическая преграда была однажды преодолена, для дальнейших действий больше не существует убедительных объективных границ.
Чисто формально можно даже привести такие аргументы, как это сделали президент ЕЦБ Трише и большинство членов совета центральных банков: первичного финансирования государственных бюджетов не будет, покупка облигаций будет осуществляться исключительно на вторичном рынке. То, что это создавало только экономические предпосылки, для того чтобы открыть для заинтересованных стран первичный доступ, было написано на следующей странице. Программа покупок превратилась в постоянное мероприятие
Поэтому уже было невозможно объективно анализировать, например, проблемы Греции: в 2012-м государственная задолженность Греции без второго пакета помощи достигла бы 190 % ВВП. Выплата процентов по ней требовала 8 % ВВП, государственный дефицит все еще составляет 7 %, а дефицит доходно-расходного баланса также около 7 % ВВП70. Эти совершенно абсурдные цифры взывают к банкротству или очень сильному урезанию долгов. И чтобы спасти репутацию ЕЦБ, во избежание формального дефолта нашли сюрреалистичное решение – сподвигнуть банки на «добровольный» отказ от части их требований. Это еще больше повысило недоверие рынков к государственным облигациям еврозоны, так как если не было формального невозврата кредита – ведь отказ от долгов был «добровольным», – то ничего не выплачивали и компании по страхованию кредитов, даже если договоры были заключены, так как это предполагало формальную констатацию неуплаты кредита. Достигнутая в октябре 2011-го договоренность о «добровольном» отказе от долгов частных кредиторов оказалась для рынков капитала снарядом, разорвавшимся в канале ствола, после чего в Европейском совете в декабре 2011-го было решено в будущем полностью отказаться от урезания долгов в подобных случаях. Это превращает сверхзадолженность в кризисных государствах в постоянную и доводит логику спасения до абсурда, к тому же из-за этого драматично повышается бремя согласований фискальных программ режима экономии71.
Общая ответственность Германии: риски и вероятности
Статиcтика различных поручительств, гарантий и авансовых платежей немного напоминает состояние ледового спортивного дворца в Бад-Райхенхале72: если крыша не обваливается, что наблюдалось в течение десятилетий, значит, нет и никаких убытков. Но если она обваливается, то ущерб огромен. Нет только специалиста по контролю состояния, который бы заранее мог надежно рассчитать вероятность и стоимость обвала для программ спасения евро.
Для сравнения можно привести еще один пример: сторонники атомных электростанций в течение десятилетий указывали на то, что риск «GAU» (максимально опасной возможной аварии) из-за плавления стержней следует оценивать как крайне незначительный. Тем не менее из-за этого маловероятного случая все равно возможна крупная, очень опасная авария. Этой аргументации в основном придерживались политики в области энергетики вплоть до событий на АЭС «Фукусима». А теперь выступают за прекращение использования атомной энергии.
Когда Ганс-Вернер Зинн в феврале 2011-го впервые составил из различных компонентов список общих рисков гарантий Германии73, политики встретили его так же, как когда-то 40 лет назад было с критиками атомной энергии: здесь теоретические риски суммировались с минимальной вероятностью наступления. Но сами расчеты, которые регулярно актуализировал Институт экономических исследований, в конечном итоге нельзя было подвергать конструктивной критике. Весной 2012-го расчет приходящейся на долю Германии ответственности перспективно выглядел следующим образом:
– 190 млрд € – доля Германии в ЕSМ
(22 млрд € наличными, 168 млрд € в качестве гарантий)
– 15 млрд € – доля в МВФ на «зонтики спасения»
– 12 млрд € на поручительства из бюджета ЕС (ЕФФС)
– 253 млрд € на поручительства для ЕФФС
(включая 20 % потенциал увеличения)
– 2 млрд € на долю в МВФ в пакете спасении для Греции
– 94 млрд € для покупки ЕЦБ государственных облигаций при прекращении платежей стран, переживающих кризис
– 197 млрд € на обязательства для системы TARGET при прекращении платежей стран, переживающих кризис71.
Вместе это составляет 763 млрд €. Эти убытки возникнут в таком размере в том случае, если евросистема из-за неплатежеспособности некоторых стран-членов развалится. Тогда общие убытки ЕЦБ будут распределены среди тех членов, которые в результате окажутся платежеспособными. Это малореальный случай. В настоящее время система выстроена так, что постоянно растущие сальдо «TARGET» южных стран продолжают финансироваться ЕЦБ. Это, правда, повышает непрерывно латентные риски ответственности, но настоящий риск возникнет тогда, когда попытаются прервать эту цепочку. В валютном союзе также ничего не дается даром. «Когда рушится система твердого курса, если дефицит (платежного баланса) истощил валютные резервы Центрального банка, то валютный союз может разрушиться в том случае, если сильные страны откажутся финансировать постоянно растущие дефициты финансово слабых стран»75.
Если сильные страны не откажутся платить, то они будут ослаблены постоянно растущим бременем оказания помощи, хотя это на длительный срок не поможет странам с дефицитом бюджета. Штефан Хомбург высказывает такое мнение: «Когда главы европейских государств и правительств нарушили договор и покончили с запретом поддержки, они открыли ящик Пандоры, который больше невозможно закрыть даже новыми строгими правилами. Поэтому задолженность будет на годы вперед постоянной проблемой Европы и бременем для европейских отношений»76.
Экономическое правительство и фискальный союз
К самым ярким понятиям, которые все время возникают в дебатах вокруг спасения евро, относятся «экономическое правительство» и «фискальный союз».
Франция, Италия и другие южные страны еврозоны под «экономическим правительством» понимают регулярные встречи стран еврозоны, на которых будут более конкретно согласовываться национальная и финансовая политика, преимущественно с целью склонить северные страны к постоянному расширению спроса, к большему повышению зарплат и к снижению профицитов доходно-расходного баланса. Под «фискальным союзом» южные страны в идеальном случае понимают создание пула общих финансовых ресурсов, по меньшей мере общей финансовой ответственности, преимущественно с помощью евробондов. Типичной является критика французского социалиста Арно Монтебурга, депутата Европейского парламента, и в случае победы Франсуа Олланда кандидата на должность министра, будто бы Германия «в одностороннем порядке снизила затраты для предприятий… Стоимость евро завышена, потому что это служит интересам Германии. План конкурентоспособности – это немецкий план. Мы требуем переориентации по всем этим пунктам»77. «Экономическое правительство» и «фискальный союз» с точки зрения южных стран имеют целью уменьшить конкурентное преимущество Германии и других северных стран и добиться ответственности севера за государственные расходы южных стран.
Федеральное правительство Германии, напротив, с самого начала кризиса евро понимало под этими двумя понятиями усилие установить обязательные нормы для солидного государственного финансового хозяйства и создать для этого режим контроля и действенные санкции. Налицо сомнительный компромисс: за возобновленное и уже в прошлом необоснованное обещание стабильности южных стран они получают право участия в совместном решении в экономической политике северных стран и доступ к финансовым ресурсам. И с немецкой стороны снова слышится аргумент: на жесткие требования с другой стороны необходимо что-то предпринимать.