Европе не нужен евро
Шрифт:
Регулирование банков и финансовых рынков
Всегда, когда «рынки не справляются» и наступает кризисное развитие, существует по сути проблема неправильного регулирования и либо ошибочное, либо неправильное осуществление существующих правил. «Рынок» как таковой вообще мыслим только как набор правил, в рамках которых участники предлагают или покупают товары и услуги. Это касается в равной степени торговцев овощами на еженедельном базаре и глобальной торговли электронными дериватами. Участники рынка, будь то покупатели или продавцы, пытаются покупкой или продажей товаров и услуг приумножить свою выгоду. Регулирование рынка законами, распоряжениями
Если что-то идет не так, то определенно неправильно сработал не «рынок», а регулирование. Или же участники рынка не учитывали существующие предписания, но тогда не сработали органы надзора. Сутью любого отказа рыночного механизма всегда является сбой государственного механизма и, таким образом, сбой политики. Поэтому с точки зрения разумного подхода неверно противопоставлять «рынок» и «государство», так как государственное регулирование (или обязательные к исполнению и в случае необходимости осуществленные государством правила рыночных партнеров) всегда устанавливает рамки, внутри которых происходит рыночный обмен.
Рынки постоянно меняются в связи с техническим прогрессом, глобализацией и человеческим духом изобретательства. Поэтому рыночное регулирование представляет собой открытый процесс, который никогда не заканчивается и почти неизбежно идет вслед за фактическим развитием. К тому же в любое регулирование вливаются общественные преференции, которые с течением времени изменяются. Закрытие магазинов, отдых в выходные дни, защита подростков и охрана здоровья – это только примеры из повседневной жизни.
Конечно, формулирование регулирования и осуществление надзора происходят не в независимой от интересов сфере, а в конкретном процессе принятия решений государством и обществом. Заинтересованные лица принимают участие и часто имеют большее влияние, чем это идет на пользу делу. Но эта проблематика неподъемная, в условиях диктатуры она еще сложнее, чем в условиях демократии. Если регулирование окажется неправильным, а надзор неудовлетворительным, то возможно причиной этого является слишком большое влияние заинтересованных лиц. И тем не менее это остается государственным сбоем.
То, что на регулирование рынка слишком большое влияние оказывают заинтересованные лица, к сожалению, скорее правило, чем исключение. Это касается уступок таксистам в Афинах сегодня точно так же, как касалось прежде европейского аграрного рынка. И, конечно, во всем мире это относится к регулированию банков и рынков капитала. Однако на самых сложных рынках все еще существует проблема понимания, так что не все, что идет не так, можно объяснить плохим влиянием заинтересованных лиц.
Именно к сложным рынкам относится: каждый набор мер по регулированию является временным, противоречивым и несовершенным. Но верно также и то: меры по регулированию должны быть достаточно прозрачными, просматриваемыми и даже простыми, для того чтобы они выполняли свою функцию, состоящую в эффективной защите общества.
Далее важно: регулирование целесообразно начинать на уровне релевантных рынков, и поэтому на глобализованных рынках регулирование банков и финансовых рынков должно быть также глобальным, насколько это можно. Но это не должно происходить любой ценой: хорошее регулирование на национальном и региональном уровне всегда лучше, чем плохое регулирование в мировом масштабе.
С этими замечаниями и ограничениями, с моей точки зрения, из опыта мирового финансового кризиса необходимо сделать следующие выводы для банковского регулирования. Конечно, это не полный перечень, с моей точки зрения, он содержит особенно важные пункты:
Too big to fail? – Слишком большой, чтобы обанкротиться?
Общественное узаконение прибыли заключается в риске убытков, когда что-то идет не так. Разумеется, это должно касаться также и банков или – точнее – их владельцев. Самый проблематичный аспект прошлого кризиса заключался в том, что этот принцип казался отмененным (и частично он действительно был отменен).
Мы должны в принципе делать различие между существованием банка и капиталом его акционеров. Если банк может быть спасен только за счет государственной помощи, то на будущее должно быть ясно, что вначале должен использоваться капитал акционеров. Государство также в принципе должно предоставлять свою помощь не в форме ссуд и гарантий, заменяющих собственный капитал, а в качестве взноса в основной капитал. Там, где на основе изменившегося из-за этого соотношения сил возможен сквиз-аут – принудительный выкуп акций акционеров, он должен быть проведен. Если банк постоянно будет представлять положительное сальдо, то он может быть передан в частную собственность, а последующая выручка достанется государству.
Важным является сигнал и обстоятельства дела: ни один акционер банка никогда не может исходить из того, что средства налогоплательщиков могут использоваться для того, чтобы защитить его вложения от убытков! А перед использованием первого евро налогоплательщика его акция должна обесцениться. Если это станет общей и достоверно переданной нормой для будущих спасений банков, то такое действие будет сдерживать рискованные действия и предотвратит тенденцию к moral hazard – моральным рискам.
Отпадение регулирования рисков от требований собственного капитала
Мировой финансовый кризис показал, что с самого начала невозможна достаточно надежная и общепризнанная оценка угрозы невыплаты активов. Чрезвычайно токсичные синтетические ценные бумаги получили тогда на основе математических моделей риска очень хорошие оценки. Поэтому вообще все активы банка должны иметь достаточную долю собственного капитала. Вызываемое этим уменьшение возможностей стимулирования хотя и снижает доходы собственного капитала, но одновременно уменьшает риски, которым подвергается собственный капитал. Вложения в государственные облигации также должны достаточно обеспечиваться собственным капиталом. Во-первых, нет основания для предоставления преимущественных прав этому классу капиталовложений и, во-вторых, риск греческой государственной облигации следует оценивать иначе, чем риск немецкой облигации.
Уже давно была высказана мысль, что все попытки «объективно» измерить риски активов, разделить их на классы рисков и в зависимости от риска дифференцировать необходимую достаточность капитала в принципе обречены на неудачу, так как они не соответствуют природе эндогенного риска и потому что оценка рисков имеет тенденцию изменяться проциклически. Поэтому регулирование, которое дифференцируется по рискам, имеет тенденцию само действовать проциклически. Из-за этого сам способ регулирования может вызвать финансовый крах, который в ином случае вообще бы не возник25.