Европе не нужен евро
Шрифт:
Других масштабов успеха для Европы я не вижу. Ведь время для военных завоеваний, приобретения новых колоний или иных методов внешнего роста могущества, к счастью, уже прошло. Нужна ли нам для какой-нибудь из этих целей во всей Европе или в каких-то ее частях единая валюта? Конечно, нет, некоторым она может показаться полезной, но это не является обязательным требованием. Означает ли для какой-либо страны в еврозоне – добровольный или принудительный – возврат к национальной валюте угрозу трем вышеназванным критериям успеха? Наверняка нет. Даже возврат Греции к драхме не стал бы угрозой миру и демократии. Может быть, даже улучшились шансы большинства греков самим строить свою жизнь. Но об этом пусть спорят экономисты. Угрожающая речь о «распаде Европы» работает, как это часто происходит в политике, использующей небрежный язык с нечеткой терминологией.
Мир в Европе в прошлом традиционно находился под угрозой из-за экспансионистских устремлений крупных европейских держав. Но это время уже прошло. Совершенно независимая от валюты система безопасности НАТО охватывает
И наконец, благосостояние, рост и занятость действительно связаны со стабильной валютой, но не с размером валютной территории, и не важно, идет ли речь о национальной валюте или о евро. Это было ясно показано в эмпирическом анализе в главе 3 и при всех других логических размышлениях.
Однако тем, кто говорит о «крахе Европы», трудно доказать что-либо логикой или эмпирическими рассуждениями. Ведь под Европой они понимают не конкретное, исторически выросшее содружество народов на данном континенте с совершенно различными выборами развития. Они скорее понимают под Европой исторический процесс, который начался с Роберта Шумана и Конрада Аденауэра, который с их точки зрения должен привести к определенной цели, а именно к Соединенным Штатам Европы. Для них хорошо все, что приближает Европу к этой цели. Поэтому евро – это хорошо, и он будет становиться все лучше, чем больше стран будут его вводить. Поэтому плохо все то, что угрожает евро. Любой выход из еврозоны, например Греции, к которой предъявляются слишком завышенные требования, с этой точки зрения является плохим. Единая валюта рассматривается не с точки зрения присущей ей логики, а исключительно как транспортное средство для дальнейшего продвижения в направлении «Соединенных Штатов Европы».
Этот вид европейской эсхатологии, самым видным представителем которого был Гельмут Коль, полностью приобрел иммунитет от какой бы то ни было логической или эмпирической проверки. Она превратилась в чистую идеологию. К сожалению, немецкие партии в той или иной степени являются приверженцами этой идеологии – так можно на время приостановить и развитие демократии 33. Общее обоснование этой идеологии звучит так: «Никогда не должно быть войны!»34 Все идеологии имеют одно общее: они успешно застраховали себя венком своих дефиниций и установок от всех возражений из реальной действительности. Они играют роль религии или ее заменителя. Это делает их сторонников невосприимчивыми к любым аргументам. Дирк Шюмер говорит следующее по поводу этого идеологического закостенения европейской идеи: «Ничто в истории не является им, как хорошая идея вчерашнего дня, которая сегодня больше не работает. Поэтому проповедь Коля о Европе оказывается такой беспомощной»35.
Те, которые связывают дискуссию вокруг евро или выхода Греции с «крахом Европы», приводят почти такие же аргументы, как Эрих Хонеккер, который незадолго до падения Берлинской стены сказал: «Только вперед, и никогда назад». Тот, кто так думает, проявляет глубокое неверие в естественную стабильность европейской интеграции и в разумность европейцев вообще. Георг Павел Здоровенный сформулировал эту позицию, так аргументируя выход Греции из евро: «Если Греция выпадет, то она попадает на 12 лет назад, в 2000 год, а на сколько лет назад попадут другие государства – члены еврозоны? Они трижды докажут, что, во-первых, не способны объективно оценить заявку на вступление (что делает сомнительным любое дальнейшее расширение еврозоны), во-вторых, не способны вытащить из кризиса даже самого слабого партнера и, в-третьих, не способны осуществить их личные представления… Если бы когда-нибудь фундамент прочности ЕС зашатался, то эта часть мира свалилась бы обратно не в 2011 или 2001 год, а в 1991-й, 1981-й или еще ниже»36.Идеологи европейского федерального государства с такой аргументацией злоупотребляют евро для символической политики. При этом он является только «валютой, и ни больше ни меньше, он используется большим или меньшим числом государств, но он не является Европой»37. Сэмюэл Бриттен очень сдержанно оценивает этот всеобщий восторг Европы: «But one mindless slogan uttered too often is that the solution to problems is more «Europe» rather than less». – «Но один бессмысленный лозунг повторяемый слишком часто, означает, что решение проблем значит больше «Европы», а не меньше»38.
Европа в мире
Homo sapiens заселяет этот мир уже более 200 тысяч лет.
Но за последние 200 лет
– бурный
– глобальные проблемы окружающей среды,
– сокращение времени на поездки,
– современные средства коммуникации,
– торговля
– и перемещение людей
больше изменили внешний вид Земли, чем за 200 тысяч лет до этого.
Мы живем в мировом сообществе и можем решать все больше проблем только на этом уровне. «Мирового государства» никогда не возникнет, но появится все больше организаций и структур, объединяющих государства и группы государств для определенных целей на совместные действия. Это будет происходить либо регионально, либо для экономических или других целей. Я перечислю лишь некоторые организации, которые имеют значение для Германии:
– ООН
– Международный суд (ООН)
– Интерпол
– Всемирный банк
– МВФ
– Банк международных расчетов (БМР)
– Международная организация труда (МОТ)
– Всемирная торговая организация (ВТО)
– Всемирный почтовый союз (ВПС)
– Международная ассоциация воздушного транспорта (IATA)
– Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК)
– НАТО
– Совет Европы
– ЕС.
Этот список неполный. Численность и задачи международных организаций для самых различных целей постоянно меняются. Они поддерживаются и дополняются постоянно растущей сетью международных соглашений и регулирований. Таким организациям делегируются многие государственные задачи. Международные соглашения связывают национальное право. Многие предписания и регулирования поступают прямо или косвенно из международной сферы. ЕС является частью международной сети, он сводит в одно целое определенные задачи для своих членов и представляет их в отношениях с внешними инстанциями, например, в торговых договорах.
Мировое сообщество живет и развивается, Европа и ее государства являются частью этого сообщества. При этом никогда не удастся окончательно определить все компетенции и разграничения. Там, где государства Европы видят свои преимущества в совместном выступлении, они должны объединять свои силы. Европейский союз существует в том числе и для этого. Правильное объединение укрепляет влияние Европы и служит интересам стран-членов. Уже существует единая политика в области внешней торговли. Совместная оборонная политика обеспечивается НАТО. Европа или ЕС должны также по возможности совместно выступать в международных вопросах по энергетике и окружающей среде. Международное регулирование финансовых рынков является еще одной сферой для необходимых совместных действий. Часто звучащего требования «учитывания интересов и потребностей граждан» вряд ли можно ожидать от ООН, ВТО или от ОЭСР39. Но для выполнения совместных задач нам не нужно европейское супергосударство. Глобализация не исключает сохранения малых стран, они прекрасно дополняют друг друга40. Государства – члены ЕС могут оставаться суверенными субъектами международного права, не нанося никакого ущерба принципу действия ЕС. Экономический успех государства в мире зависит не от размеров страны, а от гибкости, эффективности и инновационности его экономики. Поэтому такие маленькие гибкие государства, как Швейцария и Швеция, находятся на первом месте в мире по благосостоянию.
Примеры государственного строя для Европы
Как уже было изложено в главах 2 и 3, первоначальным примером государственного строя ЕЭС был строящийся по принципу субсидиарности Общий рынок. Упразднение всех внутренних торговых барьеров, гармонизация правовых норм, регулирующих ведение конкурентной борьбы, единые таможенные пошлины во внешней торговле и право свободного учреждения филиалов в совместном экономическом пространстве должны были углубить экономические отношения и укрепить благосостояние для всех. Это стало решающим успехом, который постепенно распространялся во все большее число стран с расширением членства.
Достигнутые этим выгоды в благосостоянии для старых членов валютного союза были завершены уже в семидесятые годы. После этого дальнейшего регионального сближения больше не происходило, и ЕС уже не опережал по росту экономики. Теоретически это можно было объяснить: после создания Общего рынка некоторые отклонения происходили в основном из различий хозяйственной структуры, производительности труда и исчерпывания потенциала занятости.
Филипп Багус анализирует: «История европейской интеграции воспринимается как постоянная борьба между двумя направлениями: либеральным и социалистическим видением Европы. В зависимости от соотношения сил развитие склоняется больше то в одну, то в другую сторону. Либеральная сторона для мирной и процветающей Европы считает необходимым только одно: свободу. Товары, услуги, капитал и люди должны иметь возможность беспрепятственно пересекать границы. Права частной собственности должны быть защищены». Эта точка зрения имеет свои корни в англо-шотландском Просвещении, которое при правильных общих условиях делает ставку на спонтанный порядок. Альтернатива, названная Багусом «социалистической», приближается к центральному управлению, которое строит крепость Европу. Эта альтернатива соответствует той рационалистической французской духовной традиции, которую Фридрих Август фон Хайек назвал «сциентистской», Вильгельм Репке сказал об этом в пятидесятые годы: «Если мы захотим попытаться организовать Европу централистски, подчинить ее бюрократии плановой экономики и одновременно сковать в более или менее сплоченный блок, то это не меньше, чем предательство Европы»41.