Европейское турне
Шрифт:
Женщины и дети, коих среди переселенцев большинство, не слишком-то склонны к нарушению законов, да и опаска выпасть из общины будет. Тем паче, огородничать или пасти десяток коровёнок могут и слабосилки, а вот работать в шахтах можно разве что на кого-то, за гроши. На своей земле больше заработаешь, тем более с поддержкой соседей и ИРА. Добавить сюда программу строительства школ и больниц, так должны нормально укорениться.
— О чём задумался? — Поинтересовался Патрик у стоящего на полубаке[2] Алекса. От журналиста изрядно попахивает ромом — напробовался из капитанского бочонка, алкаш
— Всё о том же, — нехотя ответил Фокадан, плотней запахнув кожаную куртку, спасаясь от свежего ветра, — о переселенцах. За наших парней я более-менее спокоен, а эти… Понятно, что без помощи не оставим, ИРА уже работает на этом направлении, но всё едино тревожно.
— Тревожно, — неопределённо мыкнул друг, вытащив из кармана фляжку, — будешь?
— Давай, — попаданец сделал пару глотков и подумав, не стал возвращать фляжку, на что Патрик только хмыкнул тихонько.
— Попусту тревожишься, — друг довольно прищурился, пыхая ароматной сигарой из запасов капитана, с коим успел крепко задружиться, найдя общих знакомых и даже обнаружив родство в девятом колене, — всех желающих на суда посадил, устроены все — не сказать, что наилучшим образом, но по человечески. Договорённости с Борегаром есть, с Робертсом из Калифорнии, деньги от французов. Что ещё надо?!
— Так, тревожно. Слишком много вещей, которые не зависят от меня. Договорённости же с политиками не стоят той бумаги, на которой они написаны. Ладно Борегар, он ныне президенствует, Отец Нации можно сказать. А Робертс некрепко держится, скинут его, и что?
— Скинут такого, — хмыкнул Патрик, — хрен на рыло! От ИРА Калифорнийский Проект Кейси курирует, так?
— Так.
— Ну так и бросай переживать — связи у него в Конфедерации дай бог каждому, по гражданской линии как бы тебя с твоим генеральством не обогнал. Да и характерец предусмотрительный и жёсткий — неужто не помнишь? Уж будь уверен, обложен и сам Робертс, и противники его, и сторонники, да ещё и за деньги Конфедерации.
— Это да, — засмеялся Фокадан, успокаиваясь немного, — администратор и управленец от бога. Без всякой политики на такие верха взлетел, что голова у иного закружится. А он ничего, уверенно себя чувствует. Спасибо, Пат!
— Больше не будешь дёргаться? — Нарочито ворчливо спросил журналист, отбирая фляжку.
— Буду, — вздохнул попаданец, — характер такой вот… просто поменьше, и то радость.
В Чарльстоне эскадру встречали с цветами и оркестром. Для южан она стала символом прорыва блокады — несмотря на уже заключенный мир, пиратские суда в этих вода пошаливают. Прорвавшиеся из Европы корабли стали видимой гарантией поддержки европейских государств, надеждой на возобновление нормальной торговли и мирной жизни.
Главным действующим лицом стал представитель Беренбергов[3], ныне фактический хозяин Вольного Города Гамбург. Былые противники не стали брать с них репарации, вместо этого обязав перенаправить сферу финансовых интересов могущественной семьи в иное русло.
Приезд самого Готлиба Баренберга вызвал священный трепет в руководстве КША. С банкиром прибыла целая плеяда значимых людей, так что Фокадан с Кельтикой на их фоне как-то затерялся,
Получив свою долю почестей и наспех поздоровавшись с Борегаром, Алекс остался в порту, помогая выгрузке полкового имущества.
— Оно и к лучшему, — подытожил Патрик, ехидно прищурившись и явно что-то отчётливо представляя, — на чувстве вины сыграем — героев войны этак бросили ради банкиров.
— Да всё правильно, — неуверенно возразил Даффи, потерев челюсть, — по большому счёту, Баренберги и прибывшие с ними тяжеловесы куда как важней Кельтики. Совокупный капитал у этой компании таков, что они всю Конфедерацию купить могут, да не один раз.
— Тут ты пожалуй преувеличиваешь, — не согласился Фокадан, — разве что руководство, что и было продемонстрировано.
Послышались смешки и солёные замечания, народ достал фляжки и вытащил курительные трубки и сигары. Несколько минут собравшаяся верхушка ИРА ёрничала и шутила на острые темы.
— Пат прав, — веско добавил Алекс, — не так всё плохо. Дабы не нагнетать, власти начнут усиленно помогать нам, вроде как компенсируя. К слову, по поводу судьбы Кельтики Борегар уже подписал кое-какие бумаги.
Сделав театральную паузу, генерал протянул папку Даффи.
— Железнодорожные войска КША, — прочитал тот подрагивающим голосом, — я глава?!
— Отец-основатель, — подтвердил Фокадан, — так что радуйся. Помещения выделены аж в Атланте, пока на батальон, но с возможностью роста. Финансирование на ближайшие три года есть, ну а дальше сам понимаешь. За три года железнодорожные войска, да с нашим опытом, так себя покажут, что президента съедят свои же соратники, если он захочет прикрыть проект.
— А ты, командир? — Несколько растерянно сказал Даффи, теперь уже полковник КША Даффи, — ты как?
— Увольняюсь, — отмахнулся попаданец, — мне военный мундир…
Он так выразительно промолчал, что офицеры хохотнули, поняв всё до запятой, Фокадан не раз говорил о своём неприятии дисциплины и увольнении из рядов.
— Помню, — отмахнулся Даффи, — просто, ты ж генерал теперь.
— И что? Мундир теперь только в ванной снимать и пижаму с эполетами завести? Нет уж, спасибо! Поверь, быть популярным писателем и драматургом ничуть не хуже!
С размещением людей особых проблем не возникло, а вот с их здоровьем дела обстояли куда как скверно. Тяжёлое путешествие у большинства прошло в трюмах кораблей, на сколоченных нарах, в окружении сотен людей. Обстановочка довольно-таки эпидемиологическая, добрая половина прибывших кашляла, чихала и чесалась.
Вроде как и нормально по нынешним временам, но попаданец не привык обезличенно относиться к смертям, особенно детским. Особенно людей, которые пусть и опосредованно, но его люди.
Ещё до отплытия переселенцев из Гамбурга и Голландии Фокадан предпринял серьёзные усилия для минимизации потерь, но кое-где схалтурили капитаны, а кое-где и сами переселенцы. Теперь вот требуется недельки две, чтобы люди отошли немного, прежде чем пускаться в новое путешествие. Ныне даже переезд по железной дороге — то ещё испытание, а далее ирландцам предстоит преодолеть не одну тысячу миль в повозках.