Евротур. Бешенство
Шрифт:
— Давай только спрячемся, на всякий случай, — предложил Леха дрожащим голосом. — Как-то нехорошо мне, если честно. Знаю, что удрать успеем, но все-таки. Я их теперь как огня боюсь…
— Лады, давай вон за ресторан тогда, по-быстрому!
Так мы и поступили, совершив мастерский марш-бросок до массивного квадратного здания и затаившись там.
Зомби брели в сторону города, предположительно, центра — предположительно, потому что мне в Оструде гулять не доводилось и о местоположении сердца этого населенного пункта мне оставалось только лишь догадываться. Зараженных были около трех десятков. Они делали несколько шагов, потом замедлялись или даже останавливались, чтобы дать присоединиться к себе новым участникам этого странного шествия, подтягивающихся со всех сторон. Одни выходили из леса, другие догоняли сородичей, двигаясь от пригорода. Была и парочка зараженных с нашей АЗС — две девушки в рабочей одежде кассира.
Они прошли совсем близко от нас, и мы на всякий случай посильнее вжались в шершавую бревенчатую стену стилизованного под избушку здания. Старались мы напрасно, зомби нами совершенно не заинтересовались. Правда, навредить нам им все же удалось.
Когда между нашей засадой и девушками осталось не больше десятка метров, в наших с Лехой ушах снова зазвучал этот разрывающий голову шум. Ультразвук дополняли невероятные басы, железной рукой сдавившие сердце. Мои внутренности решили пустились в пляс — живот свело, внутри как будто затеяли перестановку, меняя все местами.
Сам не знаю, как оказался на земле лицом в траве, в обморок вроде бы не падал. Мне еле удалось удержаться на краю сознания, за край которого в последние несколько секунд я цеплялся уже одной рукой, готовый в любую секунду сорваться в темную пропасть забытья.
Леха устоял на ногах. Он по-прежнему прижимался спиной к стене, но лицо его было неестественно перекошено, на лбу блестели крупные бисеринки пота. Я догадывался, какую цену платил мой друг за то, чтоб не терять равновесие. Но он сорвался.
Вот Леха медленно отпускает уши и опускает дрожащие руки ниже, находит АК. Щелчок затвора, красные из-за полопавшихся капилляров глаза нехотя открылись, шаг вперед.
— Нет, нет, — я хотел закричать, но вместо этого еле слышно просипел.
Щелчок выстрела, идущая справа девушка беззвучно опустилась на колени и завалилась на бок. Ее спутница как будто бы ничего не заметила. Страшные звуки исчезли. Я помотал головой, приходя в себя, Леха измученно улыбнулся. Он, кажется, что-то хотел сказать, как по нам нанесли удар.
В этот момент я как раз начал подниматься с земли, и меня с силой прижало обратно. Удар выбил из легких весь воздух, в глазах потемнело. Лехе тоже досталось — невидимая рука крепко толкнула его, и он головой врезался в наше укрытие. К счастью, Леха проверил прочность стены лбом, на котором уже и так набухала шишка. Его всего перекосило от боли, но друг заставил себя открыть глаза.
Одновременно с этим мерзкие звуки вернулись, и они стали гораздо громче и злее. Леха скользнул по мне отстраненным взглядом и, на мой взгляд, совершил единственно верный поступок. Он снова высунулся из-за угла и начал палить во всех подряд. Под градом пуль тут же полегло трое зараженных, через секунду к ним присоединился четвертый.
Синхронно шагающий строй зомби нарушился, ощущение целостности врага лопнуло, и единый организм распался на хорошо знакомых нам безмозглых зверей, заметавшихся в поисках спасения. В этот самый момент телепатическая атака прекратилась, и я ощутил прилив сил.
Убедившись, что нового удара не будет, я подбежал на дрожащих ногах к машине, завел ее и помахал Лехе рукой. Того дважды приглашать не требовалось. Расстреляв остатки магазина, Леха ловко заскочил на переднее сиденье, и я тронулся в лучших традициях первых уроков вождения в автошколе, с визгом шин об асфальт.
— Димыч, да как же так?! — бушевал Леха, вставляя новый магазин в приемник автомата. — Ты хоть понял, что они сделали?!
— Телекинез называется, — кивнул я. — Такое раньше только в кино показывали. Ученые все в один голос твердили, что это антинаучно, нет никакого телекинеза. Сейчас, небось, сами им пользуются и не жалуются.
После небольшой паузы Леха, как будто собравшись, наконец, с мыслями, выдал:
— А они ведь знали, что мы за ними наблюдаем. Просто трогать не хотели. У них поважнее дела были, но какие — этого я не понял.
— Мне тоже так показалось, но это же невозможно, — с горьким сомнением я покачал головой.
— Нет, возможно. И они не хотели пугать нас этой своей телепатией, то есть, у них это выходит неумышленно, это из них само прет, и…
— Леха, — взмолился я. — Мы сейчас оба в состоянии шока, напуганные, нас все еще колотит, так что ты не обижайся, но то, что ты говоришь, похоже на бред сумасшедшего. Они ж еще позавчера бегали за нами, как собака бежит за кошкой, автоматически, по умолчанию. Увидели чужих и пустились по следу.
— Не знаю, — Леха отчаянно развел руками. — Я не трус и не паникер, ты-то уж это знаешь. И говорю я сейчас спокойно. Но как это все тогда объяснить? Кто они, сукины дети?!
— Не знаю, — зарычал я и сильно стукнул кулаком по рулю и тут же пожалел, сильно ушибив руку.
— А я вот, кажется, начинаю въезжать, — не обращая внимания на мои истерики, будничным тоном вещал Леха. — Это был не просто теракт.
— Да? А что же это было?
— Все это спланировано, я тебя уверяю. Те первые дни — это ерунда, никакое это не бешенство. Видимо, так просто зараза в них приживалась, а агрессивное поведение было этим, как его, побочным эффектом. На самом деле есть кто-то, кто ими управляет. Возможно, он сейчас сидит в бункере или где-нибудь в домике на берегу океана и наблюдает за всем, нажимает на нужные кнопки, и зомби делают нужные ему вещи. Или же он изначально запустил в них эту программу, которая только-только по-настоящему начала исполняться. Вряд ли целью этого террориста был хаос во всем мире. Нет. Хаос — это только начало, он смывает то, что было до, и отводит наше внимание от того, что будет после. Уже сейчас что-то идет совсем не так, верно? Куда они все, мать твоя женщина, вдруг намылились? Они собираются в каких-то конкретных местах, и нам нужно понять, что это за места и почему они их так влекут. Иначе скоро случится кое-что похлеще догонялок на улицах, и тогда мы уже так легко не отделаемся.
Все, выдохся говорун, и теперь уставился на меня испытующим взглядом, ожидая реакции.
— Ну, ты прям великий теоретик, — я покачал головой, восхищенный внезапно прорезавшимся у Лехи красноречием. — Не ожидал от тебя такой тирады.
— Да пошел ты, — беззлобно ответил Леха. — Я все правильно сказал. И ты давай не веди себя, как девка, не спорь попусту, а лучше признай мою правоту и думай, что будем делать дальше.
— На самом деле, не могу даже возразить, — вздохнул я. — Они, похоже, собираются в какую-то иерархию, в матрицу, что ли. Сперва по одному, все против всех, потом стая на стаю, а теперь вот чуть ли не городское собрание устраивают. Не знаю, и пока знать не хочу, что или кто за всем этим стоит. Мне нужно поспать, уже совсем котелок не варит.