Extensio
Шрифт:
– Для чего он? – спросил Джим, разглядывая как будто вырезанный на поверхности находки красный крест.
– Для исцеления и пополнения сил, – пожал плечами Пат, развязывая свой мешок. – Нет, отрезанную ногу или руку он тебе не вернет, тут другие нужны средства, но жизнь спасти может. Пару золотых за него выручить можно. А если добраться до города, то и все пять. Учись, клиент.
– Аптечка, – вспомнил откуда-то странное слово Джим.
– Сам ты аптечка, – буркнул мальчишка, извлек из мешка что-то вроде кулинарных щипцов, подхватил чудодейственный камень и опустил его в пластиковый пакет, который тут же спрятал туда, откуда достал щипцы. И Джиму показалось, что еще один такой же камень в пакете уже лежал.
– У тебя мешок странный, – заметил Джим. – Не такой, как у меня. Он словно зонт, со спицами. И ткань какая-то… необычная. Скользкая на вид.
– Это не совсем мешок, – согласился Пат. – Хотя по сути мешок и есть. Это контейнер. Но вряд ли я буду тебе это сейчас объяснять. Ты делаешь лишь первые шаги в игре, а это, наверное, тысячный шаг. Узнаешь со временем. Я ведь и сам вроде контейнера.
– Голову у вас тут сломаешь, пока разберешься, – пробормотал Джим. – И если ты вроде контейнера, то я именно что мешок. Я ведь еще помню твои слова, Пат. Нельзя проникнуть в замысел игры, потому что нет никакого замысла. Это же бред! У всякой игры должен быть замысел. Цель, наконец! Правила, что ли, или же это не игра. Понимаешь?
– Понимаешь, – усмехнулся Пат. – Или же это уже не игра. Мне, кстати, тоже так кажется. Уже не игра. Доставай еду. У тебя в мешке вяленое мясо и сухие лепешки. Запивать водой. Еда получше будет завтра к обеду в деревне старателей. Кстати, можешь сравнить воду в моей бутыли с водой в твоей. И вот, – мальчишка наклонился за опустевшее скрещение ветвей и вытянул из черного полиэтиленового мешка одеяло, – или положи под себя или укройся. Ночью свежо.
– Спасибо, – поймал одеяло Джим и полез в мешок за едой. – Только как я буду сравнивать воду, если у меня ее скан? Мне заказчица так сказала, что все сканируется на входе. И оружие, и вода.
– И ты сам, – прыснул Пат. – Тогда сравни собственные ощущения. Если что, мясо не человеческое, не волнуйся. Или я это уже говорил? Ешь!
– Нет у меня никаких ощущений, – отломил кусок лепешки, приладил на нее что-то вроде ломтя волокнистого мяса, улегся на одеяло и уставился на звездное небо Джим. – Доберусь до города и вернусь домой. Есть же там какие-то выходы из игры? Ну, не знаю… Порталы, диспетчерские, правильные двери? Есть?
– Ты не выйдешь из игры, – ответил ему Пат.
– Это еще почему? – напрягся Джим.
– Тебе не в кого из нее выйти, – объяснил Пат. – Ты еще не понял, что ли? Там никого нет. Ты – только здесь. И чем скорее ты это поймешь, тем лучше.
– То есть, ты думаешь, что я вчера родился, – повернулся к мальчишке Джим. – И не было всей моей жизни? Моей долгой работы? У меня офис на углу Сотой и Коламбус Авеню. Да меня весь Вест-Сайд знает! Или хотя бы его часть…
– Красивые названия, – пробормотал Пат, закрывая глаза. – Как музыка. Сотая. Коламбус Авеню. Вест-Сайд. Как в Городе. Там тоже много красивых названий, хотя почти все улицы по номерам. Только в Городе я быстро устаю. Еще и жилье приходится то и дело менять… Не повышай голоса, Джим. Ночью звуки далеко разносятся. Надо шептать. Или даже шелестеть. Чтобы слова сливались с шелестом листвы. Понимаешь? Только я лучше спать буду. Завтра трудный день. Тут все дни… трудные…
Когда Джим проснулся, рассвет только занимался. Небо наливалось синевой на глазах, косые лучи солнца подсвечивали верхушки сосен, и на с вечера сухих ветвях помоста лежала роса. Ни Пата, ни его вещей наверху не было. Ежась от утренней прохлады, Джим скатал одеяло, сунул его обратно в черный мешок, в котором обнаружилось одеяло мальчишки, и стал спускаться. Внизу трава тоже оказалась мокрой от росы.
Пат появился, едва Джим привел себя в порядок. Он даже успел приспособиться к широкому суку в десяти футах над землей и побросать послушное тело вверх-вниз, досадуя, что держаться приходится только на пальцах, сук был слишком толстым, чтобы обхватывать его как перекладину. Отчего он раньше не уделял времени своему здоровью? И куда все-таки делась его одышка?
Пат вновь оказался с мокрыми волосами.
– Ты там скрываешь от меня родник, что ли? – усмехнулся Джим, спрыгивая на землю.
– Если бы был родник, я бы и тебя позвал, – улыбнулся мальчишка. – Нет. Просто раздеваюсь и катаюсь по мокрой траве. Освежает. Росам недолго осталось. Еще пара недель, и трава будет по утрам сухой. Конечно, если не пойдет дождь.
– Роса, дождь, – покачал головой Джим. – Для чего это все нужно? Даже не знаю… Это же игра! Пусть даже она уже и не игра. Ну… это как пойти в кино и получить снег и лед в лицо, если кино про зиму. Или осколок снаряда в живот, если кино про войну. Зачем это все?
– Это нужно тем, кто здесь живет, – хмыкнул Пат. – Осколок в живот это конечно не очень приятно, но свежий воздух, роса, звезды идут с ним в одном пакете. И вот это, кстати, тоже.
Он протянул руку и отсыпал в ладонь Джиму половину горсти земляники. Оставшееся мальчишка отправил в рот, вымазав при этом лицо. Джим подхватил губами и свою порцию. Да, в этом что-то было. Уж никак не хуже утренних пробок возле его офиса. И точно лучше хот-догов в передвижном вагончике. Хотя от хот-дога он бы сейчас точно не отказался.
– Перекусим через пару часов, – подмигнул ему Пат. – До деревни старателей миль восемь, но дорога идет под гору, так что в удовольствие. Я бы предложил разуться и идти босиком, но через милю будет совсем сыро, там могут быть змеи.
– Еще и змеи, – пробормотал Джим, убивая впившегося в щеку очередного комара.
Дорога и в самом деле пошла под гору. И хотя деревья миля от мили теснились все гуще, косые лучи солнца умудрялись пронизывать их и, преломляясь на каплях росы, сияли всеми цветами радуги. Где-то в вышине перекликались птицы, в отдалении как будто хрустел валежник под лапами какого-то зверя, но Пат шел спокойно, и Джим наполнялся этим спокойствием, словно перед ним шагал умудренный пережитым старец.
– Почему мост назывался Девичьим? – спросил негромко Джим, когда под ногами вместо мокрой травы обозначилась неплохо утоптанная тропа.
Пат услышал вопрос, даже замедлил шаг и как будто задумался, что ответить. Молчал целую минуту, но потом все-таки подал голос:
– Обычно я говорю, что с этого моста прыгают в водный поток девушки от несчастной любви, но это неправда. Праздный вопрос вызывает праздный ответ. Хотя я думал, что ты спросишь о другом. Догадываешься о чем? Ведь именно это тебя мучит?