Extensio
Шрифт:
– Сто сорок миль? – усомнился Джим. – За пару дней? Пешком?
– Я же сказал, что знаю короткую дорогу, – заметил Пат. – Моя работа, приятель, стоит одну монету в день. Не согласен – иди на площадь и жди другого проводника. Согласен? Не бойся, кругами водить не стану. И не спеши с расчетом, вот приведу, тогда… Чем ты заслужил мое доверие? Так и я твое не заслужил пока. Подожди, оботрешься, поймешь, обычно сразу видно – достойный подонок перед тобой или мерзость какая. Как тебя зовут? Джим? Джим-счастливчик? Поделишься счастьем? Орды пока не видно, но она появится обязательно, потому как свежее мясо тут за лакомство считается. С другой стороны, Родик – гад, конечно, но далеко не дурак. Его же самого сожрать могут. Хотя там у них вроде какая-то новая власть образовалась, не поручусь впрочем… Сейчас везде какая-то движуха. К большим переменам, думаю. Мы здесь ждать никого не будем в любом случае. В мешке две бутыли воды, кое-какая еда. Не бог весть что, но не человечина, не волнуйся. Я вижу, у тебя немного воды с собой тоже есть? Это хорошо. Пригодится. Если что, в Прорве с водой тяжко, но только на этом краю. Выходим с другой стороны здания. Будет привал, может быть, еще что-нибудь расскажу. Хотя я не болтун, не думай. Просто, если объяснять не буду, свихнуться можно. Кое-кто и сходил с ума. А какой мне интерес придурка за собой тащить? Считай, что это краткий курс выживания. Здесь сдохнуть, как нечего делать. Нет у нас с тобой кнопки возврата, понимаешь? Нет. И запаса жизней тоже нет. Точнее, не должно быть, а там уж… как повезет. Беда в том, Джим, что это Extensio теперь ничем не отличается от…
Запнулся Пат. Начал пальцами щелкать, словно из воздуха недостающее слова достать пытался.
– От обычного мира? – спросил Джим. – Да, на первый взгляд – очень похоже.
– А ты сам-то был в обычном мире? – спросил Пат.
Джим хотел рассмеяться мальчишке в лицо, но вдруг осекся. Что-то защемило в груди и заныло в затылке.
– Боюсь, Джим, что нет для нас никакого обычного мира, – вместо него засмеялся Пат. – По крайней мере, пока. Тебе сколько дней от роду-то? Подонки тоже свежими бывают.
Нехорошо он засмеялся. Холодно стало Джиму от его смеха, хотя солнце палило и жарко было даже под крышей.
Пат и в самом деле оказался сдержанным парнем. Стоило им выйти из дворца и начать пробираться через какой-то то ли музей, то ли парк полуразбитых скульптур, как проводник словно забыл о собственной словоохотливости. Только когда где-то в отдалении за спиной раздался скрежет и надрывный звук мотора, остановился, прислушиваясь:
– Редко бывает, когда через одно зеркало сразу две порции ботов проскакивают. А уж на машине, так и еще реже. Я еще удивился, что зеркало не меркнет, продолжает мерцать. Не иначе какая-то новинка от самой игры. Но даже если это и по твою душу, Джим, лучше не нарываться. Ага… Слышишь? Остановились. Сомневаюсь, что они мертвяков в кузов грузят. Опять завелись. Поехали. С богом, кто бы вы ни были. Только не надо на меня так смотреть. Разворачиваться не будем.
– Я не на тебя смотрю, – ткнул пальцем в открывшийся между засохших деревьев горизонт Джим. – Что это?
– Это море, Джим, – ответил Пат. – Не настоящее, но большое. А там – чуть дальше – метромост. Бывший метромост. Не ходят поезда теперь по нему. Уже десять лет, как не ходят.
Толком разглядеть море удалось лишь через треть лиги, когда руины остались за спиной, и путников стала отделять от воды лишь полоса белого пляжа. Море лежало до горизонта неподвижным зеркалом, и цвет имело не привычно голубой или серый, а глубоко синий, едва ли ни ярче неба над ним. Только примерно в миле от берега, там, где из воды торчали железобетонные быки, поддерживая протянувшийся между далекими мысами железнодорожный мост, эта синева была разбавлена серой полосой. Джим поймал затылком ветер, который задувал с берега в сторону синей глади, удивился пустынности идеально белого пляжа, лишь какая-то серая колючка торчала из земли уже ближе к развалинам, и нагнулся, чтобы расшнуровать кроссовки, но прикосновение Пата остановило его. Мальчишка со вздохом достал из кармана приготовленную деревяшку и швырнул ее в воду. Деревяшка подпрыгнула, образовала в месте падения два или три круга волн, которые погасли через полметра, затем окуталась сизой дымкой, побелела, осыпалась золой и растворился в синей поверхности, не погрузившись в нее ни на палец.
– Десять лет назад из моря вышли уроды, – сказал Пат, – и оно стало таким. Теперь оно убивает все живое. А весь этот край превратился в Прорву. Потому что уроды все еще здесь. И не только они.
– Подожди, – остановился Джим. – Что значит – «стало таким»? Это ведь… всего лишь программный код!
– А ты уверен, что в реальном мире, – Пат махнул рукой куда-то в сторону, – море не программный код?
Они шли по берегу до полудня. Развалины и как будто мглистые силуэты гор за ними остались за спиной, впереди горизонт пересекала мутная полоса туманной взвеси, но лишь подойдя к ней вплотную, Джим убедился, что именно туманная взвесь это и есть – в ненастоящее море здесь впадал вполне настоящий хоть и едва различимый в камнях ручей. Там, где его вода соединялась с морской, раздавалось шипенье и стоял тот самый туман.
– Лет через миллион… – пробормотал Джим, но мальчишка не поддержал шутку. Он повернул налево и запрыгал по камням вдоль русла, лишь изредка опираясь на свое странное оружие.
Джим шел за проводником и не переставал удивляться его выносливости. Остановившись за все время пару раз, да и то лишь для того, чтобы утолить жажду, Пат без устали поднимался вдоль то исчезающей, то вновь поблескивающей нитки воды если и не в горы, то уж точно на высокие древние холмы, но обернулся всего лишь раз, когда Джим наклонился над зеркальцем воды, чтобы умыться, а может быть и сделать глоток, вода была прозрачной и на ощупь холодной.
– Нет, – сказал Пат и покачал головой так, что Джим тут же вытер руки о куртку, которая здесь, у ручья, оказалась как нельзя кстати – от воды почему-то отдавало холодом, к тому же, чем сильнее день клонился к закату, тем более прохладным становился и ветер, долетающий с холмов. Уже почти в сумерках, когда Джим начал задумываться, может, мальчишка и вовсе не имеет такой опции, как усталость, Пат вдруг замер и выставил вперед глевию. Джим потянулся к мечу, что уже порядком набил ему левое колено, но Пат только поднял руку, потом обернулся и прижал палец к губам.
За изгибом русла через овраг или пропасть, в которой журчала вода, был перекинут узкий мостик, а уже за ним ручей вовсе исчезал в каком-то белом здании, то ли сложенном из огромных белых блоков, то ли вырубленном в белой плоти холма. Во всяком случае одной из стен этого, погружающегося в сумрак здания, сам холм и служил. На узком мостике на его фоне стоял кто-то похожий на человека, силуэтом без сомнений он обладал человеческим, но, прикинув расстояние до этого существа, Джим ужаснулся – оно превышало его самого ростом раза в полтора.
– Странно, – обернулся Пат. – Раньше уроды дозорных не выставляли. Или он просто вышел подышать?
– Когда, ты говоришь, они появились? – прошептал Джим. – И сколько их было?
– Десять лет назад, – ответил Пат. – Было их около полусотни, хотя кто их считал-то? Но, были не только они, да и не все я знаю точно. В этом доме их сейчас семеро, а где остальные – никому неизвестно.
– И что же? – спросил Джим. – Чем они опасны? И долго надо прокачиваться, чтобы срубить такого молодца? Или что там нужно для этого? Особенное оружие? Какие-то умения?
– Ничего не поможет, – покачал головой Пат. – Это же урод. Отогнать можно, убить пока никому не удавалось. Говорят, одного как-то разрубили пополам. И что? Получилось два урода. Потом они обнялись – и снова стал один урод. Вот если связать да сжечь… Но как его свяжешь, он же… мягкий… Да и какое оружие… Это редкость. К тому же уродов нет в квестах. Знаешь, о чем я думаю иногда?
Пат снова обернулся, и Джим разглядел небесный отсвет в его глазах.
– Никто знает, сколько их еще в море.