Эй, прячьтесь!

Сая Казис Казисович

– Давай короче! – нетерпеливо прервал Бульбук. Но оказалось, что Оюшка за словом в карман не полезет.

– «Короче, еще короче!» – крикнул лысый боровик парикмахеру, а тот – чах! – и срезал ему шляпку… – Бросив эту остроту, председательствующий продолжил: – Итак, сегодня предстоит обсудить, как же нам жить дальше рядом с могущественным и часто несправедливым человеком. И если, конечно, хватит пороху, предстоит решить еще один вопрос – как спасти Мудрика. Вот и все. Если никто не желает чего-нибудь добавить…

– Я желаю! – Бульбук сегодня явно решил верховодить. – Предлагаю выбрать нового командира!

– Но ведь командир избирается общим

собранием гномов, – не согласился председатель. – А здесь, как видите, не хватает Живилька и Мудрика.

– А мы их никогда не увидим, если будем слушаться Дилидона. Требую слова!

– Слово предоставляется Бульбуку, – сказал Оюшка и сел на еловую шишку.

– Дело до того уж ясное, – заговорил Бульбук, поглядывая на Дилидона, – что и объяснять, пожалуй, не надо. Разве что Дилидону, ведь из-за него мы погубили Живилька! Вздумал, благодетель этакий, подарить мальчишке очки!.. Волшебные! Такие, в которых он бы нас разглядел, а разглядев, – поймал да засунул в улей. Может, и не поймал бы еще – Мудрика ведь в лесу так просто не возьмешь, – но наш командир позвал его с собой, и оба потащились в сад. Нашел Дилидон спящего очкарика и давай дергать его за ухо… Мол, вставай, дружище, освободи несчастных лисят (тоже нашел нам друзей!..). А Гедрюс, оказывается, давно их поджидал – дурачков-добрячков. А как же! На такого несмышленыша интересно и самому посмотреть, и другим показать. Вся беда в том, что в неволю угодил не Дилидон, который это заслужил, а самый умный, самый незаменимый гном нашего отряда, знаток иностранных языков и мыслитель Мудрик.

– Давно ты его стал ценить? – не вытерпев, спросил Дилидон.

– Пусть говорит, – сказал парикмахер. – Каждому дадим слово.

– С этой минуты, – разглагольствовал Бульбук, – я предлагаю всех крупных животных, в том числе и человека, считать своими врагами! А в друзья запишем лишь тех из двуногих, четвероногих или там шестиногих, которые слабее нас или под стать нам.

– Не слишком ли много врагов получается? – спросил Оюшка. – С врагами-то ведь надо бороться.

– Вот и будем воевать! Как пчелы. Сам погибай, но жалом врага пронзи! Но я еще не кончил!.. Вместо благодеяний пора начать тренировки. Мудрик как-то поведал одну историю… В лесу жил человек, и случилась у него беда: сгорел хлев, а волки задрали корову. Осталась маленькая телка, которая пряталась в кустах. Человек боялся, как бы волки не утащили и ее, и каждый вечер брал телку на спину и заносил на чердак. Прошло два года, телка превратилась в корову, а человек как ни в чем не бывало продолжал заносить ее по вечерам на чердак…

Гномы фыркнули.

– Не верите? – рассердился Бульбук и огляделся, собираясь подтвердить свои слова делом. Хотя ближе стояли Дайнис и Мураш, Бульбук подошел к Дилидону, обхватил его за талию, поднял и отшвырнул на несколько шагов на мох,

– Вот! – сказал он остальным. – Теперь видите, что значит тренировка! Если бы все мы начали носить ранцы и каждый день подкладывали в них по камешку да по камешку… Через год мы бы шутя опрокинули улей.

– Значит, это и есть твое серьезное предложение? – спросил Оюшка.

– Конечно серьезное! А как только освободим Мудрика, сразу же выбираем нового командира. И еще, пора сочинить другой марш. «Дили-дили-дилидон впереди ведет отряд…» – насмешливо пропел Бульбук и, плюнув, закончил свою речь.

– Ой-ой-оюшки… –

покачал головой парикмахер, осуждая Бульбука за грубость, и увидел, что руку поднял Дайнис. – Слово нашему поэту. Попросил бы говорить без этой вольной борьбы – даже если сила так и прет…

Дайнису это замечание было ни к чему. Он говорил не без ехидства, но спокойно и даже улыбался.

– Я не мог понять, почему Бульбук хочет все свалить на одного Дилидона, и подумал, что Бульбук сам желает стать нашим командиром! Признаюсь, – тут Дайнис усмехнулся, – я немного испугался… Я словно увидел себя и своих друзей с грузом камней в ранцах, а вокруг нас – столько врагов, что не знаешь, кого первого жалить. Нет, нет! – подчеркнул Дайнис, – ты не сердись, Бульбук, но заранее говорю – за тебя я голосовать не буду.

– Эх ты… – покачал головой Бульбук. – Одно слово – поэт…

– Благодарю тебя, – ответил Дайнис. – А ты – тяжелоатлет. Но хорошо бы ты иногда тренировал и свою память. Тогда бы не пришлось напоминать, что ты говорил о Гедрюсе весной…

– А что ты сам предлагаешь? Что? – нетерпеливо прервал его Бульбук.

– Прежде всего надо обсудить твое предложение, – ответил Дайнис. – Если послушаться Бульбука, всех, кто сильнее нас, мы должны объявить врагами, а других одолеть и стать властелинами жуков, воробьев и мух, так? А на мой взгляд, один человек не похож на другого! Как и птица на птицу, да и гном на гнома. Вспомним хоть дедушку с контрабасом или Расяле, которая никогда не делала нам ничего дурного.

– И хорошего тоже! – снова не выдержав, вмешался Бульбук.

– Или вот давайте поднимем глаза и взглянем на Ворона. Вы же знаете – пока он там сидит и молчит, мы можем здесь смело кричать. Наши добрые дела, да и вообще добро – семена, которые всходят не сразу. Несмотря на все несчастья, я стою на своем: делай добро и будет хорошо. А если выйдет не очень хорошо – надо постараться сделать еще лучше. Такая уж наша гномья доля… Благодарю за внимание!

Хоть Дайнис и завершил свою речь весьма изящно, председатель остался недоволен.

– Если тебя слушать, получается, что нам и собираться не стоило. Значит, продолжать в том же духе, и ладно? Петь старую песню?! А? Так тебя понимать?

– Насчет марша, – ответил Дайнис, – беру вину на себя – мне так написалось. А Дилидон даже сердился…

– Сперва сердился, потом согласился! – крикнул Бульбук.

– Ладно. Надоел этот, сочиним другой…

Потом слова попросил Мураш, который все время молчал и беспокойно щипал мох.

– Я – коротко, – сказал он. – Надо учиться у природы, а эти наши споры – просто, чтобы лясы поточить… Любая тварь при виде человека убегает и кричит каждому, кого встретит: «Эй, прячьтесь!» Кто ни крикнет – зверь или птица, большой или малый – эти слова понятны всем: «Эй, прячьтесь!» Ясно же, что с человеком не повоюешь, а дружить с ним – все равно, что служить ему.

– Можно словечко? – крикнул Дайнис.

– Пожалуйста, – разрешил Оюшка.

– Смотря как служить, – Дайнис подчеркнул слово «как». – Даже канарейки, не говоря уже о лошадях, собаках, кошках да пчелах, делают людей друзьями. Не всех, конечно, но некоторых людей именно животные делают людьми!

– Не знаю… – развел руками Мураш. – Если нам хочется стать канарейками, то Мудрик, пожалуй, добился своей цели, и нам незачем его спасать. Но для меня нет ничего страшнее, как видеть птицу или белку, или другого зверька в клетке. Лучше погибнуть, чем своими мучениями радовать того, кто тебя пленил.