Эй ты, бастард! Том II
Шрифт:
— Ты сын хозяйки?
Закивал.
Со стороны послышался возмущённый вздох. К стойке подбежала упитанная женщина лет сорока, размахивая руками.
— Что ж тут случилось-то?! Неужто мой оболтус доставил вам проблем?! Это вы от Евлампия Кириллыча, молодой господин?!
— Я, — согласился я и отпустил ещё больше перепугавшегося верзилу.
Женщина приложила руки к сердцу и стала отбивать поклоны. — Извините молодой господин, Тишка мой — дурак! Иногда не тем местом думает!
Тишка опустил
— Уже неважно. Вы приготовили покои?
— Конечно! Самые лучшие. Евлампий Кириллыч ушёл совсем незадолго до вашего прихода. И для вас я всё приготовила, и для барынь ваших, — улыбалась женщина.
— Отлично, — я протянул ей пятьдесят рублей. — Это за комнаты, — а потом ещё столько же. — А это за тишину.
Она тут же припрятала обе купюры и заверила: — Всё будет в лучшем виде, молодой господин! Ни о чём не беспокойтесь. Пока вы здесь, никто никогда не узнает ни ваших имён, ни о вашей внешности. Ужин подавать?
— Моим спутницам — да. А я пока обойдусь, — я посмотрел на Тишку. — Но я буду крайне признателен, если кто-нибудь принесёт из лодки старика Лампы наш багаж.
Тишка сразу же оживился. — Угу! Будет сделано! — и широкими шагами бросился на выход.
— Только не серчайте на моего сына, господин! Он у меня единственный ребёнок и рос без отца! Манеры у него дурные, но сердце чистейшее и характер добрый!
— Я всё понимаю, — успокаивающе улыбнулся я. — Позаботьтесь о моих спутницах.
— В лучшем виде, господин! В лучшем!
Массивные дубовые двери с шумом раскрылись в стороны.
Елена Амурская, опустив взгляд в пол, мелкими шагами прошла вперёд. Под столб света, бьюшего сверху в центр комнаты.
Больше освещения в комнате не было. Вокруг была только тьма. Из-за чего Елена чувствовала себя как одиночка под взглядом толпы.
Но кроме неё здесь был всего один человек.
— Это правда? — мощный голос властно прогремел в тишине.
— Что правда, дедушка… — вопрос прозвучал словно блеяние овцы, невнятно и смазанно, отчего Елене стало ещё неуютнее.
— Не прикидывайся дурой, — а вот слова князя Андрея Амурского звучали совсем иначе — как удары молота по наковальне. — Ты связалась с бастардом?!
— Он не бастард уже, дедушка…
— Отвечай прямо!
— Господин Ка…
— Не смей называть ублюдка так, словно он что-то из себя представляет!
Елена непроизвольно вжала голову в плечи.
Она не боялась ни тяжёлых тренировок, ни боли, ни даже смерти. Но родной дедушка заставлял её дрожать.
— Он спас мне жизнь.
— С каких пор твоя жизнь стоит больше, чем честь рода? Ты позволила себе заговорить с ублюдком — порочным плодом греха его отца, хотя прекрасно отдавала себе отчёт, насколько гнилая кровь течёт в его жилах.
Но вот тут кроме страха в груди Елены появилось кое-что ещё.
Злость.
— Он не виноват, что родился таким! — запротестовала она.
— Мы говорим не о вине, внучка, — чуть спокойнее заговорил князь Андрей. — А о том, что он — ублюдок. А ублюдок не достоин не то что разговаривать с моей внучкой, но даже показываться у неё на глазах. Точно как и ты — благородная дева рода Амурских — не должна даже смотреть на него.
Но разгоревшееся в груди пламя было уже не остановить.
— Но он не заслуживает такого пренебрежения! Он спас больницу вместе с сотнями больных людей! Убил огромного архираптора, который чуть не ворвался в Центральный Дворец во время бала знати! И он же не дал сбежать Горалову, который клялся вырвать твоё сердце, если ты не забыл! Слава — герой! Спроси у отца, он расскажет тебе ещё больше!
Повисла тяжёлая, гнетущая тишина.
А сердце бешено стучало, отдаваясь в ушах Елены гулкими ударами.
— Я думал, что хорошо воспитал тебя, кровь моя. Усердные тренировки, лучшие учителя из возможных и самый тщательный подбор окружения для тебя. Ты получила больше, чем многие другие знатные девушки. Но, видимо, всё зря. Я не справился с твоим воспитанием, как и твой отец.
— Дедушка, нет! Просто…
— Молчать, — жёстко отрезал он. Елена тут же замолкла. — Но вместо того, чтобы стать достойной дочерью Тигра, ты решила засмотреться на ублюдка. Если бы сердца Амурских были бы точно такими же, как у других людей, я бы велел тебе забыть. И ты бы забыла. Время бы выветрило глупости из твоей головы. Но ты — Амурская, и отдаёшь свою любовь только один раз. Поэтому я решил.
Елена ощутила, как в уголках глаз появляются слёзы.
— Ты отправишься в закрытый Костромской Институт Благородных Девиц. Четыре года ты будешь учиться быть прилежной женой и матерью. А к концу твоего обучения я уже подберу тебе благородного мужа в западных губерниях Империи. Поезд отходит завтра. За это время ты можешь попрощаться со всеми своими друзьями и родными. Во Владивосток ты уже никогда не вернёшься.
Сердце Елены упало вниз, а горло словно сдавило тисками. Слёзы прорвались потоком.
Но князю Андрею было всё равно. Он продолжил:
— Если ты хочешь, чтобы ублюдок Кальмарова жил дальше, то оставь его в неведении о своей судьбе. Иначе я убью его.
Утро встретило меня слухами.
На улицах все только и говорили, что о внезапном прибытии из европейской части Империи графа Орлова. Тут же эти разговоры перетекали в обсуждение будущего руководителя города, которого Орлов должен был назначить.
Кто-то считал что выберут Косаткина. Дескать, городу нужно усиливать флот для защиты морских путей.