Эй, улитка, высунь рожки ! (Часть 1)
Шрифт:
Стараясь не дышать и не смотреть в лицо мертвого Васюкина, он легонько подтолкнул того и вцепился в стропы. Тело послушно перевалилось вниз, и Кириллу пришлось туго. Он едва не выпустил груз, потому что стропы скользили, обжигая руки. Скрежеща от усилий зубами, он старался опускать груз постепенно, но страх подгонял. Казалось, труп никогда не достигнет террасы. К тому же с каждой секундой он становился как будто все тяжелее.
Когда, наконец, стропы ослабли, Кирилл был на грани помешательства. Не веря своему счастью, он глянул вниз. Егор Васюкин удобно расположился ничком на пластиковом коврике рядом с шезлонгом и синтетической пальмочкой. Словно лег загорать прямо в джинсовом костюме и с ножом в спине. Оставалось только вытащить стропу. Кирилл бросил вниз один её свободный конец и принялся сматывать другой в моток. Руки саднило, но душа ликовала. Даже голова, казалось, стала меньше болеть. Ну вот и все -- он радостно огляделся вокруг. И онемел. Этажом выше, на балконе, перпендикулярном его собственному, стояла женщина и с неподдельным интересом наблюдала за ним.
Кирилла прошиб холодный пот, рот сам собой открылся, а дыхание, наоборот, перехватило.
– - Привет!
– - сказала женщина.
2 000 год. Лика.
Утро выдалось солнечным и теплым. Лика с удовольствием работала у раскрытой балконной двери. Роман близился к завершению, и она, практически не задумываясь, тарахтела клавишами. Прерывалась только пару раз, чтобы сварить кофе и выкурить сигарету. В конце концов, у неё зарябило в глазах от компьютерного текста, и она решила отдохнуть. Сладко потянувшись, отправилась в ванную, больше часа нежилась в душистой теплой воде, почитывая Ремарка.
Она обожала читать в ванне и постоянно размышляла, как бы ей установить рядом с ней компьютер, чтобы можно было еще и работать. Но размер её ванной комнаты был маловат, а друзья предупреждали о риске отправиться на тот свет в результате падения аппаратуры в воду. Хорошо было Агате Кристи, писавшей свои детективы в ванне, наверняка ванная у неё было побольше, да и компьютера у неё не было, говорят, леди пользовалась тетрадкой и карандашом.
После ванны Лика натянула легкий сарафан и некоторое время провела на кухне. Какое все-таки счастье, что не нужно варить большие кастрюли еды, а потом еще мыть гору посуды. Теперь она может позволить себе положить на черный хлеб ломтик сыра "Дорблю", а сверху -- свежую зелень и дольки помидоров. И съесть эту красоту, запивая минералкой. А потом фрукты - сочные груши, персики и виноград. И все это -- ей одной, а не на всех, по чуть-чуть.
От сознания своей независимости и сладостного одиночества душа Лики наполнилась счастьем. Она так долго боролась за эту независимость, что теперь никак не могла поверить, что ей удалось победить. Собственно говоря, шансов у неё практически не было.
С рождения она никогда не имела возможности уединиться, пожить для себя, порадовать себя тем, что нравилось только ей. В детстве она спала в комнате с бабушкой -- громко храпящей по ночам, выключающей свет, когда Лике хотелось почитать, постоянно отчитывающей её за несуществующие грехи. Родители жили своей жизнью, считая, что лучше дочери знают, что ей нужно. На дни рождения Лики они приглашали не её друзей, а детей своих друзей, которых Лика терпеть не могла. Когда однажды она попросила разрешения позвать свою лучшую подругу Верочку, мама не задумываясь, отрезала:
– -Это ребенок не нашего круга!
Детьми "нашего круга" были: сынок прокурора, втихаря рассказывавший похабные истории, близнецы директора школы, специально ломавшие её игрушки, и дочка начальника жилконторы, глупая, как пробка. Эти дни рождения превращались для Лики в мучение, наполненные бессильной злостью и стыдом.
Мама была очень красивой, но чересчур властной женщиной. Лике никогда не удавалось её переспорить и отстоять свое мнение, её просто не слушали и не слышали. Только когда мать дошла до того, что сама выбрала ей в мужья молодого прыщавого дантиста, ребенка из "очень хорошей семьи", Лика взбунтовалась. Она ушла из дома и поселилась "зайцем" в общаге у подружек по институту. Мать пыталась скандалами вернуть её в лоно семьи, но Лика заявила, что ей уже двадцать лет и она вполне способна решить, какие книги читать, с кем дружить и за кого идти замуж. В доказательство своих слов она незамедлительно отправилась в ЗАГС с Павлушей из параллельной группы.
Павлуша оказался славным парнем из деревни, им дали отдельную комнату в общежитии, где через год они оказались уже вчетвером. Близнецы Саша и Маша орали на весь трехэтажный корпус, и Лика круглосуточно несла вахту -кормила, меняла пеленки, а в перерывах пыталась читать Павлушины конспекты и чертить курсовые проекты. Славный парень Павлуша был мало пригоден в домашнем хозяйстве и взял обязательство учиться за двоих. Так, под рев двух младенцев, они окончили институт и стали работать в проектном бюро.
Через год им повезло -- дали трехкомнатную квартиру. К этому времени отец Лики умер, и мать внезапно воспылала чувствами к дочери и внукам. Измученная домашними заботами и болезнями детей, Лика позволила уговорить себя, что мать сможет ей помогать по дому и заниматься малышами. После обмена двух квартир на одну огромную пятикомнатную, мать принялась "помогать" как умела. А так как лучше всего умела она навязывать свое мнение, жизнь Лики стала напоминать сплошной экзамен. Как она варит кашу и борщ? Как ведут себя дети, почему они шалят? Кто так гладит рубашки?
Лика сопротивлялась, как могла, но сил на борьбу просто не было и она, стиснув зубы, варила обеды, стирала, гладила белье и воспитывала детей. Славный парень Павлуша стал любимцем тещи, он никогда не возражал ей и жил припеваючи. После окончания института он счел свои обязанности перед семьей исполненными, и по дому никогда ничего не делал. Не отказывался, не возражал - просто не делал. Усаживался с тещей и Ликиной бабушкой перед телевизором и смотрел все сериалы подряд. А Лика, приготовив ужин и вымыв после него посуду, занималась уроками с детьми, а потом гладила белье до часу ночи. Сил и времени на то, чтобы закатить скандал ленивцу-мужу тоже не было.
По субботам она убирала огромную квартиру, по воскресеньям ходила на рынок и стирала гору белья -- и так из года в год. На родительские собрания -- она, в поликлинику с бабушкой -- она, в поход с детьми -- она, мусор выносить -- тоже она.
Ситуацию изменил случай. Лику направили в командировку. На вокзале она спохватилась, что ничего не взяла с собой в дорогу почитать, и за пять минут до отправления поезда бросилась к лоткам с журналами и книгами. Выбирать было некогда, и она схватила первый попавшийся покет-бук, надеясь, что это не слащавый любовный романчик, которые она терпеть не могла. Книжка оказалась детективом. Автор -- некая Татьяна Орлова. Книга неожиданно захватила её, написана она была с блестящей иронией и наблюдательностью. В сюжете не было кровавых или откровенно порнушных сцен, он был забавен и умело построен. Закрыв книжку, Лика увидела на обороте обложки портрет этой самой Татьяны Орловой -- молодой светловолосой женщины с усталыми умными глазами. И тогда Лика глубоко задумалась.
Поселившись в гостинице, она отправилась к ближайшему киоску и приобрела еще один роман Татьяны Орловой, а в придачу к нему детективные повести некой Елены Яшиной, стриженой шатенки с насмешливой улыбкой. Почему-то Лику страшно интересовало, как выглядят эти писательницы детективов. И еще она хотела понять, что подвигло их на подобное сочинительство.
Лика была воспитана на классической литературе, которую в неё вначале впихивали, а потом она сама читала с наслаждением. Кроме того, она обожала Жюля Верна, Конан Дойла и Агату Кристи. Эти книги она проглатывала залпом. Детективов во времена её детства было мало, и достать их было трудно. А теперь пожалуйста -- на каждом углу россыпи всяческого чтива. Но почему-то раньше Лика сторонилась подобных лотков. Да и свободного времени у неё совсем не было. Только забравшись в ванну, она могла себе позволить полчасика почитать какую-нибудь любимую с юности книгу. И вдруг она обнаружила, что книжонки, которых она сторонилась, читать очень даже интересно. И главное, что их пишут, в том числе, и женщины, внешне самые обычные. Эта мысль ржавым гвоздем засела в Ликиной голове.