Фабрика гроз
Шрифт:
Господи ж ты боже мой, какая чушь — все эти гадалки! Но сознанию надо за что-то цепляться, надо на что-то надеяться… Вот Кристина и цеплялась. Сама же ни во что не верила, а вот поди ж ты!
Сонька весь вечер просила почитать ей книжку, но Кристине, ей-богу, было не до нее. Она даже нечаянно рявкнула на дочь:
— Ну ты можешь хоть на секунду оставить маму в покое?!
Соня тут же распустила губы и побежала реветь в свою комнату. Кристине уже и самой хотелось плакать: как так — из-за какого-то чужого мужика она готова рычать на родного ребенка?
Потом
— Да ты меня послушай! Куда пошла?! К своему Фернандо? Он же тебя опять обманет!
Кристина падала на кровать, закрывая голову подушкой. Ее раздражало все на свете.
Позвонил Синий, но Кристина велела бабе Лизе наврать, что ее нет дома. «Завтра вернусь от Пименова и все ему расскажу», — подумала она.
В девять Кристина принялась собираться. В голову лезли жуткие мысли о том, что какой-нибудь новый русский всенепременно к ней пристанет и изнасилует. «Ну и пусть! — в припадке самоуничтожения думала она. — Пусть! Всем назло!»
Кристина оставила машину на стоянке. Какой-то мужик босяцкого вида показал ей, где находится яхт-клуб:
— Да вон там пройдете мимо гаражей, а дальше спуститесь по лесенке. Только осторожно в темноте — там кое-где нет ступенек.
К ночи резко похолодало, и Кристина порадовалась, что догадалась взять с собой теплую куртку. С неба накрапывала противная изморось, ветер трепал волосы…
Вдоль дорожки тянулся бесконечный ряд гаражей. Электричества здесь не было, и только свет далеких фонарей на мосту кое-как освещал ей путь.
От ветра ли или от внезапно накатившего страха Кристину колотило крупной дрожью. Все время казалось, что сейчас из-за кустов выскочат грабители-убийцы и сделают с ней что-нибудь ужасное.
Наконец она свернула к лесенке, и тут ее взгляду открылся сияющий всеми иллюминаторами белый теплоход. На борту темнела название: «Девочка». Кристина даже обрадовалась: все же это была цивилизация, признаки живого мира.
Ее каблуки гулко застучали по сходням, и тут же из темноты показался женский силуэт в длиннополом плаще. Это была Щеглицкая.
— Все уже в сборе, — произнесла она вместо приветствия. — Мы ждем только вас. Не повезло нам сегодня с погодкой, да ведь?
Кристина кивнула. От холода у нее зуб на зуб не попадал. Но Щеглицкая не торопилась приглашать ее в тепло.
— Я сказала Пименову, что вы моя давняя подруга, — сообщила она. — Поэтому будет уместнее, если мы перейдем на «ты».
Кристина кивнула.
— А меня точно никто не узнает? Возможно, кто-нибудь из команды или пименовских друзей…
— Нет, все в полном порядке! — отмахнулась Щеглицкая. — Пойдем! Хорошенькое название Боря придумал для своей посудины, правда? — добавила она, кивнув
Кристину несколько передернуло от ее слов. Прежние опасения, что здесь с ней может случиться что-то плохое, вновь нахлынули на нее. Ведь понятно, зачем Пименов пригласил Щеглицкую «с подружками»: явно не для того, чтобы они тут мебелью служили. Но отступать было поздно.
— А что у нас в программе? — спросила Кристина, спрыгивая на борт корабля.
— Да не все ли равно? — отозвалась Щеглицкая. — Кажется, Боря говорил, что мы всю ночь будем идти до какого-то Соснового Бора. Там у него пришвартована яхта, так что с утра поедем кататься. А днем Борин водитель привезет шашлыки.
— Все понятно.
Кристина отчаянно жалела, что вообще ввязалась в эту авантюру.
В кают-компании был накрыт шикарный стол, вокруг которого собрались гости. Сам Пименов — огромный дородный дядька с наголо бритой головой и короткой бородкой — чем-то неуловимым напоминал волжского купца первой гильдии. Рядом с ним сидела Снежана — высокая, некрасивая девица с неудачным макияжем на хмуром личике. Щеглицкая пояснила, что она личный референт Пименова.
Напротив, развалившись в кресле, помещался маленький, до нельзя румяный молодой человек — похожий на какую-то пряничную игрушку: кругленький, сладенький и весь какой-то ненастоящий, что ли… Кристине его представили как Вайпенгольда. Он много говорил, строил рожи, размахивал руками и, вероятно, думал, что он всех здесь очень смешит. Снежана укоризненно на него смотрела, а Пименов прямо повелевал ему «заткнуться раз и навсегда». Вайпенгольд кивал, прижимал руки ко рту, но через пять минут забывал о своем обещании, и все начиналось сначала.
«Что-то среднее между шутом и мальчиком для битья», — определила для себя Кристина.
Шестым в компании был Сергей Караваев — хорошо сложенный брюнет лет тридцати с небольшим. Его можно было бы назвать красивым, если бы не выражение усталой брезгливости на лице.
— Это зять Стольникова, — шепнула между делом Щеглицкая.
Она чувствовала себя здесь в своей тарелке: слегка кокетничала со всеми мужчинами, улыбалась, подкладывала им в тарелки салаты… Караваев прямо-таки облизывал ее взглядом, когда она наклонялась к нему через стол.
Снежана, казалось, ощущала сильнейший дискомфорт от присутствия Щеглицкой. Впрочем, такие, как она, ненавидят всех женщин, которые хоть чуть-чуть отличаются от сельхозинструмента. Насколько Щеглицкая была естественна в каждом повороте своей хорошенькой головки, настолько Снежана была какой-то корявой: и смеялась-то невпопад, и старалась умничать, когда надо было смеяться, и зачем-то постоянно демонстрировала, насколько она устала от Вайпенгольда. Было видно, что она из кожи вон лезет, чтобы произвести впечатление на Пименова и Караваева. Впрочем, совершенно безуспешно. И если последний не отводил взгляда от Щеглицкой, то Пименова явно заинтересовала Кристина.