Фабрика гроз
Шрифт:
Он представился ей как Боря. Хорошее, уверенное рукопожатие, редкие остроумные шуточки, и какое-то величественное чувство собственного достоинства заставляли уважать его буквально с первого взгляда. Пименов был лидер, вожак, хозяин… Таким подчиняются просто потому, что так должно быть.
Разговор крутился вокруг «Девочки»: за сколько она была куплена, во сколько обошелся ремонт, и сколько могут стоить аналогичные корабли. Причем спорили в основном Караваев, Снежана и Вайпенгольд. Сам Боря молчал и степенно поглядывал на присутствующих сквозь свои золотые очки.
Кристина тоже молчала, стараясь не пропустить ни слова. Вдруг, ей все-таки удастся узнать что-либо полезное?
— Жаль, что твою передачу прикрыли, — сказал вдруг Пименов. — Я тебя изредка смотрел. У тебя получалось.
Резко побледнев, Кристина повернулась к нему. Черт! Все-таки он узнал ее! Но тогда известно ли ему, что она работает на Синего? Если да, то… Ох, об этом лучше было не думать!
— А, переживу! — произнесла она, всеми силами пытаясь скрыть свое смущение.
Лукаво поглядывая на нее, Пименов открыл новую бутылку водки.
— Значит, не отчаиваешься в трудную минуту? Похвально, похвально… Ну что ж, девчонки, выпьем за вашу красоту!
Боря и сам пил много, и другим подливал. Но с течением времени он ни капли не пьянел, только лицо его становилось все краснее и краснее. Кристина и так растягивала, как могла, содержимое своей рюмки, но Пименов то и дело вскрывал новую бутылку и настойчиво требовал, чтобы все попробовали ее содержимое. И как прикажете ему отказывать?
— Ты заметила, что Снежана ревнует Борю к тебе? — мурлыкнула Щеглицкая, возникнув за плечом у Кристины.
— Мне наплевать, кто к кому ревнует! — прошипела она. — Ты же мне обещала, что Пименов меня не узнает!
Щеглицкая оглянулась на Пименова.
— Так он в курсе, что у тебя была своя передача?! Странно…
Видимо, этой дурилке даже в голову не приходило, что все это мероприятие могло быть опасным. Причем для них обоих.
«Пименов позвал ее с собой гулять, а она наверняка брякнула ему обо мне, вот он и загорелся желанием напакостить Синему, — с тоской подумала Кристина. — Ему же доложили, что Синий весьма трепетно ко мне относится».
Она буквально чувствовала, что Боря не сводит с нее глаз. Что ему надо? Он изучает ее или же… Ох, нужно было быть совершенной идиоткой, чтобы пойти на поводу у Щеглицкой! И главное, Кристина даже не посоветовалась с Синим!
— Борь, ты все-таки ответь мне! — вдруг пьяно заорал Караваев. — Ты берешь у моего тестя деньги, а результатов что-то не видно! Читал я рейтинги! Что бы ты там ни говорил, мы все равно отстаем от Хоботова!
Караваев был уже совсем готовенький. Его светло-голубые глаза налились кровью, широкие плечи ссутулились, речь стала невнятной.
Пименов бросил на него недовольный взгляд.
— Пойдем выйдем, — сказал он, приподнимая того за локоть.
Караваев дернулся.
— Не хочу я никуда идти!
Боря легко поставил его на ноги.
— Пойдем покурим! Снежан, разберись с вещами в моей каюте! А Сашка побудет с девочками.
— Ни за что! — запротестовал Вайпенгольд. — Я п'uсать хочу!
— Ну Караваев и придурок! — презрительно фыркнула Щеглицкая, когда они с Кристиной остались вдвоем. — Напился до поросячьего визга!
Кристина не ответила. Острая неприязнь к Щеглицкой вновь овладела ей. Но той было наплевать на такие мелочи. Она была пьяна, и ее занимали лишь собственные мысли.
— Караваев только выпендривается, что он такой необыкновенный, сообщила Щеглицкая. — Типа раз в Афгане был, значит, герой. Знаем мы его героизм! Всю армию проработал в столовке: баки с отбросами на помойку выносил. Правда, он тебе этого никогда не расскажет. По его словам — он первый ветеран войны и труда, всех моджахедов собственноручно победил.
— Какие у тебя обширные познания в его биографии! — усмехнулась Кристина.
— Ну так! Чтобы познакомиться с ним, мне, знаешь, сколько материалов пришлось поднимать! Так что я теперь ходячая энциклопедия по Караваеву. Собственно, через него я и добралась до Борьки. Круто, да?
— Просто замечательно!
Конечно же, Щеглицкая была целеустремленна, хладнокровна и умна (в пределах двадцатилетнего возраста, разумеется), хороша собой… Но с другой стороны, она была на редкость цинична и совершенно не признавала никаких моральных норм… Да и вообще в ее присутствии любая мораль казалась какой-то смешной и глубоко устаревшей.
«Вот Щеглицкая никогда не стала бы страдать по Иву так, как я, — с горечью подумала Кристина. — Зато она запросто может переспать хоть с десятком Караваевых, лишь бы только достичь своей цели».
— Знаешь, как он в зятья к Стольникову попал? — продолжала вещать Щеглицкая. — Просто-напросто обрюхатил его дочку на какой-то вечеринке. В начале 90-х он уже крутой был: как-никак сеть ларьков с финскими унитазами в собственности. Ну а потом пошел в гору: сначала тесть пристроил его в замы к Боре на нефтеперерабатывающий завод, а потом отправил в Москву рулить «Центрнефтьснабом». Благо дело, у Стольникова в прошлом правительстве очень хорошие связи были.
— А что это за «Центрнефтьснаб»? — не поняла Кристина.
— Не знаешь? — изумилась Щеглицкая. — Да это крупнейший в России перевозчик нефти!
— И что, Караваев был его директором?!
— Недолго, но был. Он все на экспорт сырую нефть гнал. Ну и заработал, конечно, на этом выше крыши.
Кристина подняла на Щеглицкую заинтересованный взгляд. Такая информация о стольниковском зяте могла быть полезной для Синего.
— Ты наверняка что-то путаешь, — сказала она недоверчиво. — Ты говоришь, что Караваев прыгнул через Борину голову и попал в «Центрнефтьснаб». Но у них с Пименовым до сих пор хорошие отношения! Если бы это было так, Боря до конца жизни ненавидел бы Караваева.