Фабрика офицеров
Шрифт:
Капитан улыбнулся. Он немного наклонился к нему и спросил:
— Вы не смогли бы оказать мне любезность, Хохбауэр?
— Так точно, господин капитан! — гаркнул фенрих.
— Фрау Фрей, — доверительно продолжал капитан, — высказала мне пожелание продолжить чтение наших книг. И, если я не ошибаюсь, она просила пересылку этих книг осуществлять через вас, мой дорогой Хохбауэр. Сегодня после обеда она ждет вас к вечернему чаю. Это чудесный признак доверия. Кроме того, госпожа Фрей не только дама высокой культуры и образования, но и пользуется колоссальным влиянием в обществе.
— Благодарю вас, господин капитан, — тепло промолвил Хохбауэр.
Он вновь отправился к коллегам из своего отделения. Черные мысли, с утра бродившие в его голове, рассеялись. Он как бы забыл о них. Высокоуважаемый и влиятельный начальник учебного потока ценил его и избрал для связи с офицерскими кругами.
— Что от тебя нужно шефу? — спросил с любопытством Андреас.
— Личное поручение, — ответил, подумав, Хохбауэр.
— Да, — протянул Амфортас, — ты, вероятно, пользуешься у него доверием, не правда ли?
— Что же особенного, — бросил Хохбауэр, — мы хорошо знаем друг друга.
Остальные тоже заинтересовались и придвинулись ближе. Ни от кого не укрылось, что Ратсхельм выделяет Хохбауэра из общей среды, и всем не терпелось узнать причины этой близости.
— Господа, — заявил покровительственно Хохбауэр, — не насилуйте меня. Но — доверие за доверие. Я сегодня после обеда приглашен на квартиру к майору Фрею.
— Вот это здорово! — с уважением пронеслось среди фенрихов. — Вот это здорово!
Подобные замечания подняли настроение Хохбауэра на недосягаемую высоту. Это настроение удерживалось у него все утренние часы, даже во время последних трех уроков, на которых фенрихи писали контрольную работу по тактике. Хохбауэр закончил ее в два с половиною часа, и, как ему казалось, без единой ошибки.
В этот день Хохбауэр не видел больше обер-лейтенанта Крафта. Это обстоятельство также в немалой степени способствовало укреплению его самоуверенности.
— Должен вам сказать, — провозгласил он, — до тех пор, пока у нас будут такие начальники, как капитан Ратсхельм и майор Фрей, в училище все будет в полном порядке. При них одаренность и способности будут всегда должным образом оцениваться и находить себе дорогу. Вы это почувствуете на себе. Попомните мои слова.
— Выходи строиться на осмотр оружия! — подал команду дежурный фенрих. — Быстро, ноги в руки, пушку за плечи!
Было уже 14 часов. Рабочая часть дня в субботу обычно заканчивалась построением с осмотром оружия. Выдержавшие эту проверку могли рассчитывать на использование оставшегося времени по своему усмотрению.
— После осмотра оружия, — объявил фенрих Крамер, — я должен прочитать вам частные распоряжения.
— Опять! — пронеслось в толпе фенрихов.
По приказанию майора Фрея зачитка различных распоряжений и приказов относилась всегда на конец недели. Таким образом начальник курса хотел еще раз внушить свою волю подчиненным до того, когда они окунутся с головою в субботние развлечения.
Наконец фенрихи уже стояли в ожидании своего офицера-воспитателя. Но он не появлялся. Вместо него прибыл лейтенант Дитрих из учебного отделения «И». Он коротко спросил:
— Оружие у всех готово к осмотру?
— Так точно, господин лейтенант! — ответили фенрихи. Другой ответ трудно себе было представить.
— На этом осмотр оружия закончим, — проговорил лейтенант и ушел, оставив фенрихов в изумлении.
Этой процедурой практически рабочий день заканчивался. Последний рабочий день недели. То, что за этим следовало, являлось фактически обременительной, формальной и никому не нужной рутиной: командир учебного отделения зачитывал очередное особое распоряжение за № 131.
Фенрихи молчали, но едва ли хоть один из них слышал, о чем шла речь в читаемом документе. Их мысли витали далеко и в большинстве своем были заняты планированием предстоящего вечера. Некоторые из них опирались на винтовки, как будто это были тросточки, другие тупо уставились перед собой. А фенрих Меслер, стоявший в третьем ряду, чистил штыком ногти на руках, поскольку ему там никто не мешал.
Первым разделом сегодняшнего особого распоряжения являлись правила, определяющие подготовку к отпуску за пределы училища: приведение в порядок обмундирования, с особо подробными указаниями о личных вещах, таких, как носовой платок, солдатская книжка, презервативы, с подчеркнутым упором на необходимость соблюдать личную гигиену; перечислялись правила поведения в общественных местах. Это были прописные истины для новобранцев, но украшенные необыкновенно богатым запасом словесных выкрутасов.
— Ты что, не можешь читать быстрее? — по-приятельски спросил один из фенрихов Крамера.
Другой предложил закончить чтение и доложить, что все распоряжения изучены.
Меслер совершенно серьезно порекомендовал вывесить эти особые распоряжения в отхожем месте. Его посещают все, и каждый имеет там достаточно времени, чтобы индивидуально ознакомиться с объявляемыми важными документами.
— Тихо! — с возмущением прорычал Крамер. Последнее время он стал чрезвычайно раздражительным. Ведь речь шла о его дальнейшем пребывании на посту командира отделения. — Может быть, кто-то имеет намерение помешать мне выполнять мой служебный долг? Пусть он выйдет из строя и доложит об этом. — И, как бы испугавшись, что найдется кто-то, кто выступит с таким заявлением, он добавил: — Осталось немного.
Далее Крамер читал в заметно возросшем темпе:
— Следующий раздел касается фамилий и имен будущих офицеров с особым упором на их национальную и народную принадлежность.
Фенрихи слушали терпеливо все, что излагалось в директивах и распоряжениях, если только они вообще могли еще слушать.
— «Имена это не простой звук. Они в значительной мере указывают на происхождение, образ мыслей и стремления того или иного человека. Ни один настоящий немец, в особенности офицер, не потерпит, чтобы его фамилия звучала Карфункельштейн или Гречинский, а имя — Исаак или Иван. Еврейские и славянские, равно как и другие не германские, имена будут рассматриваться как нежелательные, обременительные и недостойные. Например — Эгон, это имя как будто взято из юмористического журнала».
— Что там сказано об Эгоне? — спросил обеспокоенно Вебер.
— «Это имя как будто взято из юмористического журнала», — пояснил издевательски Меслер. — Тебе что, уши заложило? По мнению майора и твоего начальника курса, ты носишь смешное имя, как будто взятое из юмористического журнала.
Фенрихи дружно заржали. Даже Хохбауэр присоединился к общему смеху.
Один Крамер пытался сохранить серьезность и достоинство, но и он скоро увидел, что это бесполезно. Он прервал дальнейшее чтение особых распоряжений и громко крикнул: