Фаетон. Научно-фантастический роман. Полное собрание книг
Шрифт:
Глава 9
Тени от ближайших гигантских хвощей упали к ногам, когда солнце, уже почти касалось вершин зеленого леса. Похожие на башни минаретов, стволы растений устремлены в небо, чуть покачиваться от дуновения ветра. Леонид взглянул на заходящее солнце, на лес, зная, что сейчас его поглотит желтое свечение Двуликого мира. Ему взгрустнулось. Как не хочется видеть каждый раз с приходом сумерек живые картины мира, в котором он так недавно жил, работал, любил. Ощущать, что никогда больше не вернется к той оторванной от него жизни. Он двинулся, было к трапу с намерением попасть на корабль. Но, вдруг его осенила мысль:
«А что, если снять шлем и попробовать добиться от Лунатиков секрет управления диском! ведь летают же! Как?!” …
Набрав полные легкие кислородно-воздушной смеси, решительно сбросил шлем. Немедленно с этим послышалось:
«Ты убил их! И ты умрешь!» – угрожающе вещал женский голос.
«Мама, не убивай его, он хороший я люблю его!» – вступился голос девочки. Голос мамы стал «выстреливать» словесной очередью:
«Умертвляю – умертвляю- умертвляю…». – бесконечная словесная стрельба словно исходила изнутри диска. Очевидно, источник «излучения мыслей» находился где-то там? Он приложил к аппарату ухо. Голоса слышались интенсивнее и сильнее с яростью принялись «обстреливать» мозг. Сознание, вопреки воле, стало поддаваться и воплощать эти жуткие слова, возникающие неоткуда, в действие. Стали холодеть кончики пальцев на ногах и руках, срываться, в беспорядочной суете ударов, ритм сердца. Но, Леонид, стал продвигаться вдоль округлости стенки диска вперед, осматривая мерцающую поверхность. И тут впервые он обратил внимание на мерцающий ритм стенки – диск ритмично мерцал, повторяя мерцание в такт слов. Светотени исходили из матовой поверхности. Диск излучал мыслящую и к тому же видимую энергию.
“ А, что, если не думать?!” – и прекратив воспринимать слова-мысли, сосредотачиваясь на невидимой воображаемой точке. Поверхность диска прекратила мерцание. Приобрела равномерный молочно- матовый оттенок. Изредка на ней пробегала черная полоса. Лентообразная черная тень, шириной примерно миллиметров в сто, опоясывала диск от верха к низу или от “ полюса к полюсу”, вращаясь на неподвижной поверхности. Ободренный успехом, Леонид стал настойчивее искать вход. Он напряг память, пытаясь вспомнить, где образовывался вход, когда его впускал во внутрь диска Лунатик. Воображение нарисовало картину смотровой площадки с диском на ней и черную тень входа. Диск тут же отреагировал, на его поверхности возникла воображаемая картина с четкими контурами входа. Рука потянулась к контуру входа. Сопротивления не ощущалось. Не колеблясь, он нырнул внутрь. Мягкое зеленоватое свечение осветило его. Голоса исчезли, в ушах звенело. Внутри диска Леонид мог стоять во весь рост. Везде была сумрачная зеленовато- матовая мгла. Звон в ушах не проходил. После атаки голосов он придавал значение всему, что могло оказаться опасным проявлением этого непознанного до конца мира. Сквозь туман зеленоватой мглы, присмотревшись, он увидел, что мерцающий свет исходит из поверхности вогнутых стен и это мерцание словно порождает звон в ушах. Прислушиваясь к звону, он обнаружил и журчание потока, и трели колокольчика, и звук сверчка, и вдруг услышал голос матери:
“ Сынок! Ты скоро придешь домой?!” – он отшатнулся от неожиданности. Затем понял, что этот звон в ушах порождает устойчивые звуковые галлюцинации, именно то, что хочет он услышать в этот момент.
“ Чудеса, да и только!” – подумалось ему. Насторожился, прислушиваясь, реакции на его мысль со стороны диска не последовало.
“ Но в общим то, похоже, что мое воображение – ключ к диску. Ну-ка попробуем”. Он представил стенки диска прозрачными. Мгновенно, как сквозь прозрачное стекло, он увидел открытое пространство, залитое желтым свечением.
“ Кажется уже ночь?”, – С грустью подумалось ему. Захотелось хоть на мгновение увидеть друзей, услышать их голоса. Вмиг желтое свечение за ставшими прозрачными стенками диска исчезло, на смену ему пришла кромешная тьма, которая сменилась, по мере привыкания зрения, на сумрачные очертания гигантского строения.
“ Так и есть. Диск стоит у новой ракеты в стапелях среди освещенного пространства на космодроме”.
Людей нигде нет. Космодром пуст. Ему вдруг захотелось к Петру Собинову. Диск качнулся и взмыл ввысь, в усыпанную звездами темноту неба. Толчков и тряски не ощущалось. Впечатление складывалось такое, словно за прозрачными стенками диска мелькали кадры видео. Собинов внезапно возник там, как-то сразу, неожиданно. Леонид рванулся вперед. Прозрачная поверхность стенки диска в этом месте мгновенно оказалась пустой, и он свободно проник сквозь нее, ступив на “ твердь” балкона ни на миг, не задумываясь над тем, что “ твердь” балкона лишь призрачное видение, и он может полететь с высоты семиэтажного дома вниз. Но этого не случилось. Леонид изумился такому исходу. Он в удивлении осмотрелся вокруг. Диск висел рядом с балконом, прокладывая путь своим лучом, как светом лунной дорожки на мерцающей поверхности моря и все к чему прикасался этот луч, обретало твердые ощутимые очертания для Леонида. В этом бледном свечении, как в луче фонарика мотылек, двигался он. Тело его в луче полупрозрачное, призрачное. В таком виде появляться перед Собиновым, так бурно реагировавшим на его первое появление, было бы неразумно. Он замер в нерешительности посреди балкона, но было уже поздно. В это мгновение Собинов подошел к балконной двери с сигаретой в руке. Он взялся уже за ручку двери, когда взгляд упал на пятящийся к диску призрак Кразимова. Леонид не успел вовремя скрыться и в последний миг заметил, как друг ухватился за сердце и упал на мягкую ворсу паласе судорожно хватая воздух открытым ртом. Леонид непроизвольно протянул руку к беспомощному другу, но в последний момент, спохватившись, повернул к диску. Машинально втиснулся в возникший в стенке овал входа и очутился внутри. С минуту стоял посреди просторного объема летательного аппарата раздумывая о случившемся. С этого момента он твердо решил не тревожить Оставленный мир своим призрачным появлением. Внутри диска было тепло и уютно, и только знакомый напев сверчка, появившийся неоткуда, сверлил мозг. Стенки диска приобрели молочно-матовый мерцающий оттенок. Ему вдруг снова захотелось, чтобы они стали прозрачными. И почти тотчас он очутился между небом и землей. В вышине плыли облака, в них пряталась Луна, внизу проплывали огоньки городов. Он растерянно и удивленно смотрел вокруг.
“ Как же так? Почему любое желание выполняет диск? Это либо бред наяву, либо я сошел с ума?” – Но, вспоминая тренинг по программе предполетной подготовки, Кразимов пришел в себя. Взял себя в руки. Профессор психологии не зря говорил им молодым космонавтам:
“ Нервозностью делу не поможешь. Нужно, прежде всего, спокойствие, трезвость мышления и никакой горячки”.
Леониду хорошо запомнились эти слова. И сейчас он самоотверженно боролся с терзающим психику явлениями Двуликого мира. А диск тем временем плыл в небе предоставленный самому себе. Куда? Этого Леонид не мог знать, да и не хотел больше ни во что вмешиваться:
«А будь что будет. Посмотрим, куда это мы прибудем?” – с этими мыслями на душе воцарился покой, подобно тому, как в природе наступает внезапно затишье перед бурей…
Глава 10
Он не заметил, как уснул, а, проснувшись, ощутил тепло ясного небесного дня. Увидел яркое солнце вокруг. Когда глаза привыкли к свету, взгляду открылась удивительная по красоте горная местность. Леонид лежал на траве среди множества цветов. Он утопал в высоких стеблях ромашки, желтоголовых бессмертников и тысячелистника. Со всех сторон его окружали горы. Белые шапки скал вонзались в синь неба, рождая там стайки белых облаков. Он вскочил на ноги. Панорама альпийских лугов открылась взору, чередующихся между отрогами гор и сопок, исчезая в голубой дали.
Горный хребет справа плотной стеной заслонял рождавшиеся на вершинах ветра, и здесь затишье царило вокруг. Кразимов увидел невдалеке диск. Это вернуло его к действительности. Осторожно Леонид взглянул на себя. Тело в рабочем легком комбинезоне, никаких признаков прозрачности. Очень хотелось есть. Внезапно неоткуда появился рядом с его диском точно такой же. Из него вышла семя Лунатиков. Это были трое. Мужчина, женщина и детеныш. Они направились по лугу в сторону горного хребта. Поминутно один из них нагибался и выковыривал из земли корешки растений. Назойливые галлюцинации больше не мучили Леонида. Дышалось легко и свободно. Семя Лунатиков давно заметила его, но никакого внимания не обращал ни один из них. Это казалось странным. Но изобилие неожиданностей в Двуликом мире закалили его. Единственное чего хотелось сейчас – есть. Леонид направился к своему диску. Матовая поверхность мерцающей стенки разверзлась, образовав подобие овального входа. Он втиснулся внутрь. Затем мысленно дал команду:
“ Прозрачность стенки!”, – Вмиг матовая поверхность растаяла и лишь ощутимая твердь, на которой возлежал Леонид, указывала на его присутствие в аппарате. Следующей командой диску было:
“ На корабль!”. Мгновение и горный пейзаж исчез, на смену ему проступили поручни смотровой площадки корабля. Леонид выбрался из ставшего невидимым, из-за прозрачности стенок, диска и вошел в кабину. Он давно уже потерял чувство опасности и не проходил через дезинфицирующий отсек, а сразу спустился по узкой лесенке в спальный отсек- каюту. Тут была расположена гигиеническая душевая с сан узлом и маленькая столовая с роботом- автоматом, который готовил и убирал космическую еду. С каким аппетитом он поглощал разогретую пищу – ведомо только очень голодному человеку. Съев целых две порции завтрака, он с облегчением снял скафандр. Аккуратно упаковал его в специальную нишу, туда же уложен был шлем и ранец с кислородными баллонами. Затем снял с себя всю одежду и поместил ее в стиральную машину, через час автоматическая “ прачка” подаст высушенную и стерильно- чистую. В душевой, стоя под струями воды, Кразимов попытался подытожить круговерть событий, найти единственно правильное решение к возвращению. Но усталый и разбитый мозг не находил решений. И он всецело отдался блаженству единственного мира, осязаемого и ставшего теперь его надежным убежищем, точкой отсчета, прочно с ним спаянной в пространстве и времени коим является корабль. Душ снял мышечное напряжение и усталость, избавил сознание от напряжения мысли. Успокоенный “ домашним” уютом, улегся в постель, блаженно, как младенец, расслабляясь в ней и засыпая… А за металлическими стенками корабля полыхало желтое свечение Двуликого мира. Его трепетное сияние угасло, уступая место ярким предутренним краскам восходящего Солнца. Лучи светила, натыкаясь на невидимую преграду времени, разлагались в ней и ложились в далеком Прошлом Земли, в Современном мире, в Будущем. Ибо по случайному капризу судьбы его корабль внедрился в “ Око” или Дыру времени, где сходятся воедино Будущее, Прошлое и Современное течение времен… Итак, он проспал почти до полудня. Солнечный зайчик упал на веки, затрепетал в ресницах спящего Леонида. Заставил беспокойно зажмурится, завертеть головой и разбудить. Вначале, как это бывает со всеми, Леониду показалось, что он дома в привычной обстановке. И чтобы не нарушить блаженства, он долго не открывал глаза. Но действительность напоминала о себе узкой, слишком узкой койкой жесткой постели. Он очнулся ото сна, открыл глаза… В раздумье он вышел на смотровую площадку. Касаясь поручней, там завис в ожидании диск, мигая ему своей молочно- матовой поверхностью. Вдали, от горизонта, кучились белыми стайками облака.
“ Как волны на море, – подумал Леонид. И вдруг сделал открытие, – А ведь тут неплохо, черт побери!”. Действительность, под действием пережитых кошмаров наступившее затишье и спокойствие как-то по- особому радостно воспринималась им. Но Леонид недолго наслаждался покоем. Омрачая сверкающий удивительными красками Двуликий мир, в голову поползли тягостные думы о друзьях, о близких людях в его далеком и таком близком мире. Чтобы как-то отвлечься от преследования навалившейся хандры, без предохранительного скафандра и без комбинезона в одних трусах он протиснулся в диск. Леонид не замечал за собой, что постепенно он адаптируется к Двуликому миру, к его атмосфере, климату и даже к Лунатикам. Чего доброго, они скоро начнут его воспринимать за своего, прощая ему приемы защиты от поглощения ими, Лунатиками, его мыслительной энергии мозга. Прощая гибель своих сородичей. Ведь он, Леонид, защищался и только, ведь нападали Лунатики на него, а не он на них, за что и поплатились жизнью. Все для Леонида подсказывало ему об успехах адаптации. И дышалось ему уже полегче и посвободней, и даже странный летательный аппарат послушно выполнял его мысленные команды… Великолепие красок открывшейся проплывающей внизу панорамы, захлестнуло воображение, перенесло Леонида в мир радости, света и счастья. Такой легкости, почти невесомости, он не ощущал даже в стиснутом пространстве космического корабля во время полета в Космосе. Ощущение радостной невесомости, впервые переживаемой, поначалу шокировало опытного космонавта. Но разница между этими двумя невесомыми состояниями тела была очевидна и состояла в маленькой, почти пустяковой детали. Просто не ощущалось прилива крови к голове, как в невесомости во время космического полета. Отсюда отсутствие привкуса крови во рту, шума в ушах от ее пульсации и отечности лица. К этим неудобствам космического полета прибавляется еще тошнота, и радостное ощущение невесомости сходит на нет. Отсутствие этих негативных ощущений делали полет в диске радостным и приятным: