Фаетон. Научно-фантастический роман. Полное собрание книг
Шрифт:
“ Дыра времени дрейфует! Да- да, как я не догадался раньше. Она, как спутник, по идее должна вращаться!”, – от неожиданности вскочил с места. Заметался в узком пространстве кабины, как загнанный зверь. Затем в волнении сел в кресло. Задумался. Из допущений стало просматриваться несколько вариантов движения Дыры. Это вращение вокруг Юпитера, в скоплении астероидов, либо вращение вокруг Солнца. Леонид стал вспоминать полеты автоматических станций к астероидам. В памяти возникло странное исчезновение трех аппаратов в зонах свободных от мелких осколков. Хоть и списали они тогда с Собиновым гибель автоматических станций на счет столкновения с непредвиденными мелкими обломками, все же радары зафиксировали три ярких вспышки в районе Патрокла в разное время. Вне сомнения, Дыра движется по определенной траектории. Леонид отчаянно пытался вспомнить координаты вспышек. В бортовом компьютере, сопоставляя множество расчетных траекторий движения станций, он, в конце концов, вычислил скорость вращения Дыры времени. И установил, что ее движение происходит по траектории вращения вокруг Юпитера в скоплении Троянцев. Хорошо владея теорией расчета, он стал набрасывать черновой вариант траектории полета корабля к Дыре. Когда вычисления подошли к точке встречи, оставалось выяснить время, время в его мире. Но какое сейчас число времени безошибочно за этим следит бортовой компьютер, беспокоиться по этому поводу не о чем, но искаженное
Мечты увлекли далеко в лоно родного города, к друзьям и любимой работе. Он был безмерно счастлив. С улыбкой, спокойный и уверенный в удачном исходе уснул. Так он не спал с самого безоблачного детства. Проснулся с желтым свечением, проникающим снаружи вовнутрь корабля. Он быстро вскочил на ноги и вошел в лифт. На космодроме он пробыл немного, съездил на вездеходе в Центр Управления и сверил время. Расхождений в показаниях приборов точного времени на корабле со временем в проявляемом его мире не было. Обратный путь Леониду показался вечностью. Подъехав к подножью корабля, он бросил машину, не устанавливая ее в грузовом отсеке. Теперь, когда возвращение в привычное время неизбежно, ни к чему возится с балластом. На ходу, подымаясь в лифте, Леонид нажимал кнопки на панели, дублирующей управление вспомогательной программой готовности корабля к взлету. Закрывались и герметизировались шлюзовые камеры грузового, аварийно-спасательного и двигательного отсеков. Выдвинулось рулевое управление из ниш в корпусе. Стекла иллюминаторов прикрылись щитками брони. Корабль готовился к старту. В залитом желтым свечением пространстве холодным отсветом серебристого металла поблескивала ракета. Над ее заостренной вершиной бесшумно парили два диска. Поочередно подлетая то к одному щитку, то к другому, наполовину прикрывающим иллюминаторы. Из глубины дисков наблюдатели могли видеть сквозь смотровые щели иллюминаторов, как над расчетами, плывшими на экранах мониторов бортового компьютера, склонилась голова совершенно седого человека. Он поминутно щелкал клавиатурой и подолгу всматривался в экраны, казалось, сопоставляя данные, возникающие на экранах, сосредоточенным твердым взглядом. От мелькающих цифр, уравнений и цветных графиков, страдальческие складки на лице человека разглаживались, становились жестче, лицо приобретало красивые мужественные черты. Наконец он достал из кассетника карточку памяти с записью расчетной траектории полета, вставил в компьютер. Затем, быстро нажимая клавиатуру, вводил коррективы в программу. Покончив с этим, он вынул карточку и поместил в приемное считывающее устройство бортового компьютера. спустя секунду компьютер выдал сигнал на дисплей:
“ Ошибки нет. Вероятность расчета 99,99%”. Леонид облегченно вздохнул и нажал кнопку “ Пуск”. На дисплее появилась дата и точное время старта. По этим данным старт и курс корабля будут точно выдержаны в режиме, заданном бортовым компьютером. До старта оставалось три часа пятьдесят пять минут тридцать секунд, двадцать девять… Он неторопливо встал из кресла и не спеша, направился к стенной нише с основным и запасным скафандрами. Неторопливыми движениями стал облачаться. Спустя сорок пять минут с небольшим он уже стоял в скафандре со шлемом в руке. До старта оставалось три часа десять минут. Леонид подсоединил шланги кислородного питания скафандра к бортовой системе и произвел дозаправку воздушно- кислородной смеси, которую расходовал при своем первом выходе из корабля. На дозаправку ушло десять минут. Затем одел и загерметизировал шлем. Дыхание теперь осуществлялось от бортовой системы. Но в случае непредвиденных ситуаций бортовая кислородная система автоматически отключалась, и дыхание становилось автономным. Проверив окончательно по приборам готовность корабля к взлету, устало откинулся на спинку кресла. Затем неуклюже стал надевать привязные ремни, пристегивая себя к креслу. Он был всецело во власти корабля. Управляемый бортовым компьютером, корабль осуществит старт, и полет к Дыре времени, которая, по расчетам, находится в области скопления Троянцев в районе астероида Приам. А впереди еще полтора часа. Что думалось ему в эти минуты. Конечно о радостях предстоящих встреч. О, как бы он оценил каждую травинку, песчинку Оставленного мира, лишь бы только прикоснуться к ним. Лишь бы только вдохнуть аромат ельника, выкупаться в прохладных водах лесного озера. В последние минуты предстартового времени посмотрел в полуприкрытый защитный щит иллюминатор. Сквозь смотровую щель видны мелькающие летающие диски роем, кружившие над кораблем. Их психическая энергия пронизывала обшивку корабля, слабыми импульсами воспринималась мозгом Леонида. От этих толчков сознание погружалось в омут летаргии. Хотелось спать. Ресницы сами собой опускались, закрывая глаза. И Леонид уснул. Ему казалось, что сон такой естественный освежает, восстанавливает силы, но все обстояло иначе. Руки надежно обхвачены привязными ремнями неестественно напряглись. На лбу вздулась вена от страшного напряжения. Так длилось довольно долго. Дисплей отсвечивал предстартовое время. Десять, девять минут, восемь минут и т.д… А дрожащие руки в объятиях ремней неуклонно в страшном напряжении миллиметр за миллиметром отрывались от поручней. Вот правая резко рванулась вверх. С сухим треском, разрывая ремень. И молнией метнулась к кнопке “ Стоп”, но было уже поздно. Компьютер первым включил “ Старт”. Приостановить команду компьютера можно теперь лишь только на орбите. Около сотни летающих дисков роились вокруг взлетающей ракеты. Корабль набирал скорость, внедряясь в небесную высь. От хаоса психической энергии Леонид пришел в себя. Он открыл глаза. В затуманенном взоре плыли радужные круги. Кровь громко стучала в висках. Корабль дрожал, преодолевая земное притяжение. В такт дрожанию на пульте управления прыгали и дрожали цветные клавиши, лампочки, показания приборов. Леонид понял, что ракета взлетела и набирает первую космическую скорость. На экране дисплея высвечивалась траектория полета, и рядом с яркой подвижной точкой корабля роем носились продолговатые серебристые пятна летающих дисков. Посланцы Двуликого мира не хотели отпускать человека в его время, в его измерение. Но корабль двигался по расчетной траектории. И уже в космическом пространстве диски один за другим покидали бесчувственный корабль, упрямо двигавшийся вперед, навстречу своему миру. Леонид торжествовал. И только в невесомости почувствовал резкую боль в руках от врезания ремней. Но рук он не мог рассмотреть, так как на нем скафандр, а всплывшие обрывки привязного ремня красноречиво “ говорили” о причинах боли. Это были явления, оставленные Двуликим миром, которым Кразимов уже не придавал никакого значения. А корабль мчался в свободном Космосе, залитом желтым свечением, унося своего командира все дальше и дальше, навстречу освобождению из цепких объятий Двуликого мира…
Глава 11
Высоко в синем небе трепещет жаворонок. Его мелодичная песня слышится среди широких, залитых солнцем полей. В густой траве стрекочут на все лады кузнечики. Легкий ветерок чуть колышет зелень трав, доносится аромат полевых цветов, смешанный с терпкими запахами, хвои недалекого леса. там вдали видны верхушки стройного сосняка. Как легко дышится в нем, рядом с прохладой лесного озера. Хвоя и прохлада воды вливают силы, дают здоровье и жизнь. О, как сладко окунутся в воды озера, затем лежать на теплом песке и слушать плеск волн. Песня жаворонка летит над полями, близким лесом и озером, вплетаясь в трели кузнечиков, песни птиц, в журчание родника. А певец лета поднимается все выше и выше в синюю даль небес и теряется там. Куда ты, жаворонок?! Стой! Не рвись в синюю бездну, стой! Там мертвая пустота…
– Стой! – чуть слышно двигаются губы. Человек в скафандре, с залитым потом лицом, шепчет:
– Стой! Стой! – затрепыхались ресницы, открывая синие, как небо, глаза. Взгляд чуть посветлел. Лицо сосредоточилось. Две морщины глубоко обозначили переносье.
– Где, я?! – слабый голос утонул в скафандре, сознание медленно возвращалось. Вспомнились три предполетные дни перед стартом, атака дисков перед стартом. Потом старт. И снова желтое свечение Космоса, и вот пение жаворонка, и кузнечики, вернее их стрекотание… В равномерном жужжании приборов слышится эхом песня летних полей. Взгляд тревожно сосредотачивается на приборах. Там, среди спектра огней, ярко светится красный.
– Разгерметизация!!!
Рука устало потянулась к щитку управления. Щелчок, красный свет исчез.
– Вот и все! – облегченно вздохнул космонавт. Узкий простор кабины аварийной ракеты- челнока рассчитан на одного. В ее тесноте размещены кресло и пульт управления. Сюда вынужденно перешел космонавт после столкновения с метеоритом приведшей к аварии космического корабля. Теперь корабль под влиянием гравитации Юпитера, неуправляемый, плыл сквозь гущу мелких осколков в район группы астероидов под названием скопление Троянцев. Его расчеты подтвердились, корабль точно вошел в дрейфующую Дыру времени. Связь с Землей установлена, корабль вернулся в свое время. – Высаживаюсь на Патрокл, шлите спасателей! – коротко Кразимов радировал на Землю. Ободренный связью с Землей, он уверенно выполнил расчеты. Оказалось, что седьмое кольцо астероидов позади, впереди, до скопления Троянцев, свободный Космос.
Юпитер огромным шаром висит в бездне, испуская бледно- бурое свечение. В пустоту кабины проник этот свет, наполнил чувства тревогой. А корабль двигается по инерции, уклоняясь от расчетной траектории в цепкие объятия Юпитера. Космонавт определил, что времени на путь осталось два часа. Юпитер уже превратился в огромный диск. В бурой полупрозрачной атмосфере планеты хорошо видны кучевые облака сжиженных газов. Оттенки всех цветов, видимого глазу спектра, наблюдаются в плотном его покрове. Юпитер, медленно вращаясь, демонстрировал свои бока гостю с Земли.
“ Патрокл уже хорошо виден”, – подумал Леонид. В россыпях светлых точек- звезд висит каменная глыба. В лучах Солнца она светится серебристым отливом, напоминая свет Луны. Как гигантский кристаллический монолит, влечет к себе внимание колдовской силой отраженных лучей. По мере уменьшения пути, грани постепенно расплываются, теряя форму. На их месте появляются темные и светлые пятна. Чётче вырисовываются зазубрины и вот уже, перед изумленным человеком, возник огромный обломок породы, медленно показывая свои бока в величавом вращении. Наступило время. До критической секунды оставалось шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь… Методично, сменяя одна одну плыли цифры секунд. На сороковой ракета вздрогнула, оставляя основной корабль и, двигаясь по эллиптической дуге вокруг Юпитера, стала отклоняться в сторону Патрокла. Глыба медленно плыла навстречу. И вот уже превратилась в безмерный монолит, закрыв собою планету. Казалось, что нет ни одного ровного места, ни одной ровной площадки в хаотическом нагромождении зазубрин и изломов. Но садится необходимо, причем немедленно, иначе не минуемая гибель в страшном жерле Юпитера. Космонавт хладнокровно управлял в ручном режиме послушными механизмами двигателей. Спасательный челнок, словно живой организм, покорялся воле командира. Медленно, метр за метром, приближаясь к поверхности. Вскоре из нижних ниш корпуса вышли три амортизационные опоры. Бурильные головки, установленные на их концах, с легкостью врезались в породу. И уже, окутанный космической пылью, челнок замер, надежно закрепившись бурами лап к астероиду. Бесконечный ряд цифр мигал на табло часов. Цифры упорядоченно сменяли друг друга, задерживаясь на равные отрезки времени. Но, уставшим от ожидания глазам, казалось, что “ 9” замерла на бесконечно длинную секунду, ее сменил “ 0”, затем “ 1” и так далее. Взгляд напряженно следил за четким ритмом секунд.
– Сколько я уже здесь? – подумалось Кразимову, – Две недели бездействия… Или больше?
В кабине царил полумрак. Свет падал от табло зеленоватым отсветом на стекло скафандра, оставляя свой след на лице. Легкая дрожь пробежала внезапно по остову ракеты. Взгляд настороженно скользнул к иллюминатору. На серебристых зазубринах астероида то тут то там возникали облачка пыли. – Бомбардировка!!! – молнией мелькнула тревожная мысль. Внезапно корпус челнока встрепенулся, как вздыбленный конь. Космонавта выбросило из кресла, обрывки привязных ремней повисли на поручнях. Превозмогая боль, человек осмотрел через иллюминатор поверхность. Клубы густой пыли закрывали условно Северную часть астероида…
Среди “ живых” теней, застывшей черной молнией, врезалась в Патрокл глубокая трещина. Она тянулась с “ Юга” на “ Север”, разбивая астероид надвое. Вдоль черного провала этой трещины по направлению “ Севера”, маленьким серебристым человечком, двигалась фигурка космонавта. Трещина шла сквозь долину и зигзагоподобной лентой исчезала из поля зрения за нагромождением гигантских глыб. В резком прыжке космонавт попытался достать верхушку ближайшей. Тело замерло в вышине над обломком, затем, ускоряясь, двинулось вниз. Площадка верхушки приблизилась, но отошла несколько в сторону. Напрягая тело удалось вцепится кончиками пальцев за край карниза. От столкновения рук и глыбы тело сменило траекторию, и ноги уплыли вперед, нащупывая опору. С осторожностью, подогнув ноги, с амортизировал удар. Руки ухватили, наконец, надежную опору тело замерло.