Факап
Шрифт:
Да, кстати. Кроме Средних Веков, была у него ещё одна страстишка, совсем смешная — беллетристика. Графоманом он, опять же, не был, но время от времени пытался что-то писать. В основном всё про то же самое Средневековье. Правда, таланту к этому делу у него было примерно как у меня. А то и меньше. Чтобы это как-то компенсировать, он пользовался литпрограммами, а это блокировало ему выход на литконкурсы. Одно сочинение он, правда, попытался сделать чисто руками — романчик про путешественника во времени, которого случайно занесло в европейский XIV век. Первую часть своего опуса он даже выставил на какой-то фанатский конкурс, но её отфильтровал компьютер — из-за того, что
По поводу спорта. Это единственное, что у Антона получалось. Тело было, что называется, талантливое. Если бы он пошёл по этой части, то, может, чего и добился бы. Но вот беда: дрыгоножество и рукомашество его не заводило. Да, в зал он ходил — подкачаться, отточить движения, потом полюбоваться собой в зеркале. Но всерьёз заниматься тренировками и идти на рекорды — нет, это его не привлекало.
В Норильском универе Малышеву было сначала скучно, потом тоскливо, а на пятом курсе, он уже волком выл. Дочка профессорская его тоже не радовала. Спутался он с ней, чтобы себе доказать, что он мужчина. Ничем хорошим такие доказательства, понятное дело, не заканчиваются — и девушку бы сделал несчастной, и себя. В общем, у парня был тяжёлый кризис.
Вот ту-то к нему и заявился отчим. Которого Антон не видел годами, но очень уважал. Хотя бы потому, что мама — с которой он общался больше — хорошо потрудилась над созданием героического образа Званцева. Благо, вечно отсутствующий кумир этому практически не мешал.
На сей раз отчим удостоил пасынка долгим, продолжительным общением, закончившимся серьёзным разговором о жизни и призвании. По ходу которого довёл пасынка до слёз. И прочувствованной речи о собственной никчёмности, которую пасынок закончил словами — "мне надо было родиться в пятнадцатом веке, а сейчас я никому не нужен".
И тогда отчим рассказал ему про гуманоидные цивилизации и планету Аврора, на которой царит что-то вроде земного пятнадцатого века. А также про Институт и Группу Наблюдателей.
Рассказывал он об этом минут десять. За эти десять минут жизнь Антона Малышева приобрела цель и смысл.
День 81
Всё-таки поспал. И опять какие-то странные сны. Например, снилось, что я сижу в какой-то беседке и курю сигару из мороженого. Дым от неё был прохладный и сладкий, ну вот буквально со вкусом мороженого... даже не знаю, как описать. Потом снился кофе — не из автомата, а крепкий, горький. С корицей и апельсиновой корочкой. Проснулся — пахнет кофе. Прямо вот чувствую — пахнет. Кофе. Кажется, даже с корицей. Встал, посмотрел: может, что случилось, протечка какая-то или ещё что. Нет, вроде всё нормально.
Потом снова заснул, тоже снилось всякое разное. Даже в молодости не припомню, чтобы во сне что-то такое было — а тут вдруг сейчас. Как-то стыдновато. Зато когда проснулся — всё как обычно. Вроде бы. Скажем так — хотелось бы надеяться.
Снова начал переслушивать Баха. Опять к нему изменил отношение. Да, музыка великая, но есть в ней что-то такое, нечеловеческое, что-ли. Не холодное, как у Генделя, а в другом каком-то смысле. Не знаю, как объяснить. И надо ли.
Лучше вернёмся к Антону.
Итак, он узнал про Арканар. То есть про живое, реальное Средневековье. Где люди воюют, дерутся на дуэлях, интригуют, предают, подкупают, строят козни соперникам и вообще ни в чём себе не отказывают. И в этой жизни — тяжёлой, опасной, но захватывающе интересной — можно принять непосредственное
Правда, чтобы попасть в этот дивный мир, нужно учиться. Но учиться придётся вещам приятным и интересным, а главное — именно тем, которые ему, Антону, даются относительно легко. Во всяком случае, никакой зубодробительной математикой заниматься не придётся, анализом исторических тенденций тоже. К тому же добрый — точнее, внезапно подобревший, но Антон тогда об этом не задумывался — отчим поможет чем может. И советом, и знакомством, и протекцией. В общем, в его жизни появилась перспектива, и теперь всё зависит только от него самого.
Сказать, что Антон был воодушевлён — значит ничего не сказать. Он едва поверил свалившемуся на него счастью. А когда поверил — рванул с места галопом.
Институт он, естественно, бросил, хотя Званцев советовал ему хотя бы получить диплом. Пасынок на это ответил, что не хочет терять времени, заодно и объяснил, что хочет смыться от профессорской дочки. Николай Евгеньевич сына понял, навёл справки и предложил ему попытать счастья в Новоалтайске — предупредив, правда, что экзамены там достаточно сложные, и в текущем году он вряд ли поступит. Пасынок заявил, что как-нибудь справится. Следующие четыре месяца он прожил на кофе и спорамине, вбивая в себя знания. И успешно поступил в Институт Средневековой Культуры, обойдя конкурентов по сумме баллов. Несмотря на вполне ожидаемую тройку по математике.
Впрочем, других встреч с этой малоприятной наукой у Антона не случилось. Потому что сразу после поступления его перевели сразу на третий курс — зачли обучение в Норильском универе, причём без его просьбы, сами. Малышев, разумеется, понял, что без родительской помощи тут не обошлось, но значения этому не придал. Он знал свою цель, а математику, физику и всё такое прочее считал потерей времени.
Зато спорт потерей времени быть перестал. Малышев вовсю занялся дисциплинами, приличествующими средневековому дворянину — фехтованием, кулачным боем, и прочим в том же духе. Единственно, на что он отвлёкся — так это на краткий курс пилотирования космической техникой и получения пилотского свидетельства. Для чего ему даже пришлось сходить в несколько рейсов пилотом-сменщиком. Сходил удачно, к обязанностям отнёсся серьёзно, так что свидетельство ему выписали без проволочек и с хорошим сопроводительным листом.
Судя по всему, Антон ожидал приглашения в Группу сразу после окончания Института. Этого не случилось — пёс его знает почему. Вместо этого Званцев отправил его в Упсалу и посоветовал больше внимания уделить физическому развитию. Пасынок внял, поехал в Упсалу и там занимался шпажным боем и средневековыми обычаями. На Европейском турнире он взял третье место по эстоку и первое — по рапирному бою с дагой. Результат более чем достойный.
Когда же его, наконец, пригласили на мероприятие в ИАИ, он был на седьмом небе.
День 82
Кофе сегодня пил без всякого удовольствия. Нет, я помню, что никакого кофе нет. Но для того, чтобы пить кофе, необязательно, чтобы он был. Можно выпить кофе, которого нет, просто это не особо приятно. Ни вкуса, ни запаха.
Шучу, шучу. Всё со мной в порядке. Кофе нет, иллюминатор заклеен, все концы сведены с концами, так? Вы уж там не беспокойтесь. Но и за дурака-то меня тоже держать не надо. Думаете, я не понимаю? Да всё я уже давно понял.