Факел Новороссии
Шрифт:
Одним из таких прозревших стал журналист и историк Всеволод Петровский. А пришел он в ополчение в августе четырнадцатого. Сам он в одном из интервью так рассказывал о себе:
«…Десять лет назад у меня были совершенно другие взгляды. В 2004 году непосредственно на Майдане в Киеве я не был, но был одним из активных „оранжистов“ в Донецке, — рассказывал в том интервью Всеволод. — Я участвовал в предвыборной кампании Ющенко, был наблюдателем, а потом и членом избирательной комиссии, бегал по городу со значком „Так“ Ющенко. Ко мне приезжали и какое-то время жили участники „Оранжевой“ революции в Киеве. За это меня удивительным образом не побили, хотя угрожали. Но это был еще не тот Майдан. 10 лет назад была первая репетиция, достаточно мирная и „травоядная“…
В ополчение я пришел в августе. Поначалу выполнял скорее гражданскую работу — военкором в политотделе Министерства обороны ДНР, которое тогда еще возглавлял Игорь Иванович Стрелков. Мы выезжали на места артиллерийских обстрелов, общались с местными жителями; конечно, и у ополченцев брали интервью. За месяц с небольшим работы в отделе пришлось увидеть много крови, много убитых и покалеченных людей, которые никогда не держали в руках оружие. Детей в том числе. Это были страшные, очень страшные моменты работы, — рассказывал Всеволод. — Судьба некоторых из моих коллег сложилась трагически. Когда я пришел в отдел, нас было 12 человек. Из них трое за время работы прошли через украинский плен: известный драматург, поэт, режиссер Юрий Юрченко (который много лет жил во Франции, а после начала событий у нас приехал добровольцем в Славянск), журналистка из Симферополя Анна Мохова и уроженец Якутии Алексей Шаповалов.
Двое ребят погибли: Вагид Эфендиев из Дагестана и приазовский грек, родившийся в Донецкой области, проживший более 20 лет в Греции, Афанасий Коссе. Оба погибли под обстрелами в Донецком аэропорту <…>
…В бригаду „Призрак“ меня пригласил мой хороший друг, который в свое время руководил донецкой ячейкой „Борьбы“. К тому времени у него была договоренность с Мозговым о формировании политотдела бригады. Так я оказался в Алчевске…» [29]
29
Нестеров К. Путь воина: от Майдана до Донбасса // http://36on.ru/magazine/society/51792-put-voina-ot-maydana-do-donbassa
Всеволод был таким же историком, как и я. На донецком истфаке Сева Петровский, будучи тогда свидомым украинским националистом, пытался полемизировать со мной на разные темы. Состоял в лево-троцкистской «Боротьбе» («Борьбе»). Поддерживал не только первый Майдан, но и второй. Пока не ужаснулся деяниям «победившей демократии». Всеволод не ограничился журналистской работой, он — как его ни отговаривали — взял в руки оружие. И впоследствии отдал жизнь за Новороссию. И погиб, как пассионарий. Увы, война — это отрицательный отбор.
Его больше нет с нами: в ночь на 8 февраля 2015-го, двадцати восьми лет от роду, он сложил голову у Комиссаровки. Такая вот судьба… Вечная память!
Обстрелы стали жестокой реальностью. Вы помните страшное фото: молодая мама и ее ребенок на руках, убитые во время артналета в Горловке? С рукой, оторванной от близкого взрыва «градового» снаряда? Так вот, то была знакомая моей супруги Катерины, они общались на интернет-форуме для молодых мам. Она до последнего говорила, что уходить из города не надо, что чем больше там мирных жителей — тем лучше. Что киевские войска не решатся вести огонь по мирным кварталам. Эта ошибка стоила ей жизни.
Тогда, летом 2014-го, обстрелы вызвали бурю возмущения в городах Донбасса. Киевскую хунту ненавидели, Украину проклинали. Но все ждали: вот-вот Россия поможет. Многие и до сих пор надеются. Но многие теперь — просто в депрессии.
В один из тех тяжелых летних дней я зашел к Стрелкову и молча положил на стол рапорт.
«Министру обороны ДНР
полковнику Стрелкову И.И.
Начальника Мобилизационного управления
Губарева П.Ю.
Рапорт
Прошу отправить меня на передовую командиром стрелкового взвода в бригаду „Кэпа“.
Дата
Подпись»
Игорь Иванович слегка удивился. Немедля порвал бумагу и отправил ее в «шредер».
— Отставить. Приказываю заниматься тем, что хорошо умеете. Сколько сегодня?
— Тридцать восемь человек. Много офицеров. Двадцать из местных. Восемнадцать россиян только приехали. Расположили отдыхать.
— Передать Седому в резервную роту.
— Есть. Разрешите идти?
— Идите.
Я хотел уйти со сформированным взводом на передовую, но Стрелков во второй раз отказал мне в этом.
В то время гуманитарная обстановка становилась все хуже. Все больше в Донецке сказывалось отсутствие карточек. У людей уже не хватало денег, чтобы покупать продукты. Кто-то проедал сбережения, но у многих ли они имелись? Предприятия стали останавливаться одно за другим. Стали распродаваться предприятия сферы услуг. Но товары и еда все-таки имелись. Деньги еще как-то платили. Еще можно было съездить на территорию «укров» и получить пенсию. Худо-бедно, но люди питались. Кто-то успел запастись впрок крупами и консервами. Это потом, с декабря, начнется физическая нехватка еды. А весной 2015 года Донецк полон закрытых магазинов.
Прав ли был Игорь Стрелков, когда отправил в отставку прежнего мэра Донецка, Лукьянченко, за что его сейчас несет по кочкам Бородай? Не стану судить безапелляционно. Разговор тот состоялся при мне. Стрелок заявил Лукьянченко и его заместителю: либо вы с нами, либо вы собираетесь и выматываетесь отсюда. На следующий день они собрались и уехали. Но остался еще один заместитель Лукьянченко — Константин Савинов, которого считали человеком Ахметова. Коммунальное хозяйство продолжало работать. Изыскивались средства на горючее, энергоснабжение, на выплаты зарплат. До введения полной блокады Донбасса хунтой в декабре все как-то работало. Потом и Савинова, правда, сменили — на Мартынова, одного из чиновников донецкого исполкома.
Все-таки Игорь Иванович был прав: нельзя было оставлять во главе Донецка ставленника Ахметова. Ведь олигарх тогда открыто выступал против ДНР. В любом случае, они свой выбор сделали — уехали в Киев.
В этот момент все наши силы поглощала война, обеспечение прежде всего армии ДНР. О мирном населении стали заботиться позже, когда пришла блокада, а ВСН стали снабжаться централизованно. Стали направлять потоки гуманитарной помощи и населению.
Все — для фронта! Все — для победы!
Июль стал особенно тяжелым месяцем. Впервые поток добровольцев уже не восполнял потерь. Живая сила сгорала в тяжелых боях за Шахтерск, Иловайск. Мы тогда взяли на себя фортификационные, инженерные работы. Специально созданное Управление инженерных работ добывало плиты, бетонные блоки, песок, технику. Командиры получают приказ занять новую позицию — их заявки идут к нам. А мы работаем. Совет командиров министр обороны Игорь Стрелков проводил ежедневно в 23 часа. Там все и решали, командиры давали заявки на инженерные работы. Вопрос закрывался за сутки-двое. После окончания совета Игорь Иванович вызывал командиров по одному в кабинет и ставил задачи. Ходил к нему с докладом и я — о числе мобилизованных, о ходе работ. Получал разнарядку: куда направить пополнения.
Вы можете представить себе, каково это: воевать против превосходящих сил врага, засыпающего тебя снарядами, бросающего на тебя танки, не имея при этом ни окопов полного профиля, ни блиндажей, ни укрепленных огневых точек? Когда у тебя самого танков, артиллерии и ПТУРов — с гулькин нос? Не зря наши предки, имея опыт трех войн в первой половине ХХ века, говорили, что солдату приходилось воевать не только винтовкой, но и лопатой. Наши инженерные усилия спасли множество жизней ополченцев, укрывая их от огня превосходящих ВСУ. Избавляя их от необходимости переворачивать кубометры земли самостоятельно, надрываться на постройке укреплений.
Мой архив хранит скупые записи заявок наших комбатов за июль 2014 года.
Царю — 20 плит и 10 блоков, 2 КамАЗа песку.
Балу — 2000 мешков, 5 КамАЗов с песком.
Дружку — 10 плит, 25 блоков, 3 грузовика песка, а также автокран, тягач, экскаватор.
Кальмиусу — 10 плит, 20 блоков, экскаватор, кран, трал…
Седому — 5000 мешков, 7 КамАЗов песка, 20 блоков, 20 плит.
Абверу— 5 КамАЗов песка, 1500 мешков.
Корейцу — кран и экскаватор на день.
Носу — 4 грузовика песка, 10 блоков.