Факел Новороссии
Шрифт:
Но наши товарищи ушли в подполье. Активисты «Партии Новороссия» на оккупированной территории вели сбор информации о перемещении войск хунты и выполняли другие необходимые задачи.
Кстати, вместе с «Партией Новороссия» мы создали и гуманитарный батальон во главе с Катериной. С филиалом его в Ростове-на-Дону, где собиралась помощь из РФ. В этот батальон вошли жены и родственники ополченцев. Мы специально так сделали, чтобы избежать разворовывания гуманитарной помощи. Они принимали грузы, проводили их инвентаризацию — и потом везли по адресатам. Так, чтобы ничего не ушло «налево», на рынки, и не кормило нечистых на руку начальников. Правда, идеала все равно не получилось: воровство пресекли, но получили перегибы и перекосы. Куда жены ополченцев пускали основной поток помощи? В те подразделения, где воевали их мужья. К счастью, все эти отряды были в Славянске, и это компенсировало некоторую пристрастность наших милых женщин. Работу эту мы тоже наладили: с Ростова на Славянск уходил раз в два дня большой грузовик-десятитонка. Одна-две машины в день выезжали из Донецка, в основном — с продовольствием. Тогда еще в Донецке работали все магазины, все торговые сети типа «Ашана». Что-то нам отдавали как гумпомощь, что-то — мы закупали на собранные средства. Но больше всех нам помогло и помогает гражданское общество России. Без тех поставок обмундирования, снаряжения, ботинок-берцев, бронежилетов, разгрузок, приборов ночного видения, магазинов и всего, что можно было купить легально, что шло нам по линии русских и красных организаций РФ, мы не выстояли бы. Больше тысячи тонн грузов из России получили мы тогда. Подчеркну: без всякого участия российского государства!
Мы как Мобуправление плодотворно сотрудничали с гуманитарным батальоном. Говорю об этом с городостью: мы ни у кого ничего не «отжимали», не занимались мародерством, а строили, как могли, новую государственную систему. Каждая наша местная организация участвовала в работе Мобилизационного управления ДНР, информируя народ о работе военкоматов Управления. Общими усилиями движению удалось привлечь в ополчение более 4 тысяч добровольцев из России и Украины. Стационарными пунктами распространения прессы, боевых листков, листовок, сбора гуманитарной помощи в городах ДНР стали палатки. Только в Донецке и Макеевке их у нас было восемнадцать. Каждый день — пока в самом Донецке не наступила социально-экономическая катастрофа — люди несли туда помощь.
Учет сбора гуманитарной помощи, собранной в 18 палатках, расположенных в Донецке и Макеевке, каждый день показывает средний объем груза в 12 кубов. Наиболее распространенным видом пожертвований граждан являлись крупы и одежда.
Май потрясений
Май 2014-го был крайне тяжел для защитников Славянска. Его атаковали буквально со всех сторон. Тогдашняя слабость Вооруженных сил Украины выручала нас. Хотя кто будет отрицать стойкость и мужество стрелковцев?
Тогда, после референдума о независимости 11 мая, встал вопрос: а какова позиция официальной Москвы? Признает ли она президентские «выборы» на Украине 26 мая? И как она вообще относится к ЛНР и ДНР? Сегодня об этом стараются забыть, но 17 мая премьер ДНР Александр Бородай дал пресс-конференцию, на которой заявил, что власти обеих народных республик готовят обращение в МИД РФ с просьбой о принятии ЛНР и ДНР в состав России или о размещении на их территории военных баз — как в Крыму. Позже он говорил о том, что Россия должна принять республики в рублевую зону, предупреждал о начинающейся в них гуманитарной катастрофе. К тому времени нас от трагедии в Одессе отделяли какие-то две недели, от убийств мирных людей в Мариуполе — какая-то неделя, и души погибших еще не успели покинуть наш бренный мир. Мы ждали какой-то реакции Москвы. Но она хранила молчание. Хотя ее СМИ вроде бы вели самую горячую кампанию в нашу поддержку. Мы не понимали: а намерен ли Кремль признавать грядущие «выборы» президента Украины, на которых победа заранее отдавалась Порошенко, ставленнику Соединенных Штатов и ЕС? Эта двойственность, это молчание официальной Москвы буквально сводили с ума.
Именно это молчание властей РФ в ответ на прямую просьбу ЛНР и ДНР о вхождении в состав придало смелости и наглости Киеву. Он понял, что может безнаказанно проводить карательную операцию. Орудовать огнем и мечом. Мы не складывали рук и собирались драться. Хотя оружия по-прежнему не хватало.
По вечерам я валился спать, как подкошенный. Мы все четче понимали, что прежняя надежда на то, что нужно лишь день простоять да ночь продержаться — и придет на подмогу могучая Красная армия (вернее — Российская), испарилась окончательно. Война все больше набирала обороты, наш противник смелел, бросая в бой тяжелую артиллерию, реактивные установки залпового огня, боевые вертолеты. Стрелковцы же в Славянске ухитрялись маневрировать одной самоходной «Ноной» и минометами. Над их головами проносились «самостийные» Су-27, грозя бомбардировками. И люди все чаще спрашивали меня: где же Россия? Неужели для того, чтобы она пришла на помощь, нужны разрушенные города и тысячи убитых, изувеченных, лишившихся всего? Господи, как трудно было отвечать на эти вопросы, когда ты сам не знал ответа! Сочувственные передачи российских телеканалов в сочетании с молчанием Кремля просто сводили с ума…
Мы старались использовать все способы борьбы. Проводили интернет-акцию «Save Donbass People», чтобы повлиять на западное общественное мнение. Организовывали благотворительные концерты.
25 мая 2014 года Игорь Стрелков написал в своем дневнике:
«Они постоянно кого-то хватают, с нашего региона свозят в Изюм, где довольно жестко пытают. Кроме пыток, держат пленных и задержанных в яме с водой, кормят кашей с песком… Глупые, недалекие люди… Они, вероятно, так и не уразумели, с кем столкнулись… Ведь если (вернее, когда) мы начнем побеждать и они (в надежде на „крымский вариант“) с собачьей преданностью начнут заглядывать нам в глаза с немым вопросом „нас ведь на службе оставят? мы ведь свои, славяне!“, то ответ будет для них ужасающе неожиданный… Не-е-ет! Никаких крымских вариантов! Собравшееся у нас в ополчение сборище моих старых друзей-приятелей — чеченских ветеранов — будет воевать по-настоящему не только на фронте. В тылу тоже всю мразь к ногтю возьмем и сбушники в Изюме и Харькове, если не успеют удрать, вспомнят и кашу с песком, и зиндан с водой, куда они бросают сейчас русских мальчишек и стариков». [24]
24
Игорь Стрелков: Украинские силовики постоянно кого-то хватают, свозят в Изюм, где довольно жестко пытают // http://infoborona.org/2014/05/26/igor-strelkov-ukrainskie-siloviki-postoyanno-kogo-to-hvatayut-svozyat-v-izyum-gde-dovolno-zhestko-pytayut.html
Говорил тогда, и скажу теперь: нужно было строить государственный механизм новых республик. Не допускать сваливания их в кошмар анархии и гуманитарной катастрофы. Но мое Мобуправление работало, получается, без всякой поддержки новых властей.
То, что Москва признала выборы Порошенко уже 26 мая, стало для нас тяжелым психологическим ударом. Как же так? Мы-то работали на срыв этих выборов и добились своего в Донецкой области. В ДНР ввели чрезвычайное положение. Начались бои за Донецкий аэропорт. Они принесли первые поражения нашему ополчению. Славянск молотят из артиллерии: там началась гуманитарная трагедия. Я стараюсь держаться уверенно, даю интервью о невозможности переговоров с Порошенко, пока его войска проводят настоящий геноцид. Читаю уже старые строчки от 27.05.2014:
«Нужны две исходные точки, которые они должны принять. Первая — независимость народных республик Донбасса. Вторая — вывод (из Донецкой Народной Республики) всех иностранных оккупационных войск украинской армии…
Если киевская сторона согласится с этими исходными точками, то посредники на переговорах будут не нужны…» [25]
Но настроение у меня в тот момент — препаршивое. Из Славянска приходят вести: приходится воевать старыми, еще времен Отечественной, противотанковыми ружьями Симонова. Они-то и в ту войну не брали новейших гитлеровских танков, а уж против современных машин — и подавно бесполезны. Разве что против всяких там БТРов, МТЛБ и БРДМок. Катастрофически не хватает своей артиллерии, современных противотанковых управляемых ракет. Господи, выстоят ли они? А в Донецке — пока еще почти что мирная жизнь, взрывы в диковинку. Но зато ходят вооруженные люди и «кошмарят» население. Вспыхивают спорадические перестрелки: то ли диверсии укров, то ли бандитские разборки между своими. Ни черта не поймешь. Скорее, все-таки второе. Атмосфера крайне нездоровая. Убит наш активист, стоявший у палатки. Кто это сделал? Не найдешь. Пока Стрелков дерется в Славянске, в Донецке ушлые ребята отбирают дорогие машины, золото и бриллианты, «шарпают» богатые дома. Но никто не трогает резиденции олигархов — Ахметова, Колесникова. Они явно откупились.
25
Павел Губарев назвал условия для переговоров с Порошенко // http://ria.ru/world/20140527/1009517812.html
Тогда, в июне 2014 года, я почувствовал, что я, Павел Губарев, должен быть в это время в Славянске, чтобы сражаться с врагом лицом к лицу. Я набрал Стрелкову по шифрованной связи:
— Здравия желаю, Игорь Иванович.
— Здравия желаю, Павел, — незамедлительно ответил главнокомандующий.
— Товарищ полковник, тошно мне в Донецке. Устал смотреть на этих мародеров-отжимщиков. Разрешите прибыть на службу в Славянск, на передовую, — отрапортовал я уставшим голосом.
— Хм… — секундное молчание. — Отставить. Павел, а кто мне пополнение будет присылать?
Я на секунду задумался. Информация, логистика, фильтрация, транспорт, ресурсы… А без меня ведь все действительно может заглохнуть. А даже если не заглохнет, то «доброжелатели» помогут, чтоб заглохло.
— Есть отставить. Встречайте сорок два человека сегодня. Выехали полчаса назад.
— Благодарю.
Игорь Стрелков тогда писал: «Добровольцы есть. Но есть и проблемы с их доставкой. А самое главное — целая куча тыловых полководцев, еще толком ничего не сделавших для защиты страны, стремится перехватить их на себя». И это была истинная правда. И я продолжил работу в Мобупре.