Факел Новороссии
Шрифт:
Середина июня 2014-го — это уже отчетливое понимание того, что Россия не введет войска. Что надеяться нужно только на создание собственной армии.
Падение Мариуполя 13 июня оставило тяжкое впечатление. Теперь ДНР и ЛНР лишились даже принципиальной возможности самостоятельно экспортировать за рубеж продукцию своего горно-металлургического и химического комплексов. Возможности сами себя обеспечивать. Теперь мы полностью зависим от РФ, от гуманитарной помощи.
Господи, как тяжело и больно! Из РФ все чаще несутся рассуждения о том, что присоединение ДНР и ЛНР экономически нецелесообразно, что тут не Крым, и население недостаточно активно.
Я никак не мог уяснить позицию верхов России. Ну хорошо, помогать вводом войск нельзя, признавать нас тоже не собираются. Но разве можно заставлять ошметки двух областей
А тут — и переговоры, и скидки.
Глава 8
Лето стойкости и потерь
Памяти наших братьев
Семеновка, 3 июня.
Сухой воинский отчет о бое в «Наградном листе»:
«Краткое, конкретное изложение личного военного подвига или заслуги.
В результате грамотных командных действий, взаимодействовав с другими расчетами ПТРС и НСВС, был остановлен прорыв бронетехники противника в с. Семеновка через первую линию обороны. И даже после нескольких прямых попаданий танков, командир расчета, вместе со своим расчетом, оставался на позициях до тех пор, пока попаданием из танка не была уничтожена его очередная огневая точка, в результате чего Ефименко Владимир Геннадиевич пал смертью храбрых, не сдав позиций». [28]
28
http://topwar.ru/53079-svodki-ot-strelkova-igorya-ivanovicha-27-28-iyunya-2014-goda.html
Два боевых друга-ополченца, два современных панфиловца, как и несколько десятков лет назад их деды, сумели удержать железный шквал нацистской бронетехники. Держали передовую линию обороны. Лицом к лицу с бандеровским отребьем. Сражались отчаянно, перебегая от одной огневой точки к другой. Ни отходить, ни сдаваться. Север и Цыган. В мирной жизни — Слава и Володя. Владимир Ефименко и Вячеслав Шестак.
За день до 3 июня в Семеновке, чуть позднее прозванной «новым Сталинградом», фронтовой корреспондент спросил их, за что они сражаются. Знаете, сразу видно, когда человек говорит речевку, а когда свои слова. Текст вроде бы одинаковый, а наполнение совсем разное. Слышно, когда в голосе душа звучит:
— За народ наш и землю родную…
А на следующий день они приняли свой воинский крест. В одной траншее, отстреливая укровские утюги из дедовского противотанкового ружья. Еще по ним палили гаубицы, «сушка» на бреющем полете вспарывала асфальт вокруг, обстреливала пехота. Последний танк-то уже в нескольких шагах, еще несколько секунд — и передавит бойцов. Наверное, совсем не стыдно было бы оставить позицию и отступить на более ближний рубеж. Но они остались и стреляли. Выстреляли почти весь боезапас и остановили железную тварь. И ушли в наше высокое небесное воинство.
— Север, надо сказать что-то для вечности.
— Что говорить, Цыган? Все уже сказано.
Два Георгиевских креста, два отлитых в серебре признания высочайшего мужества. От сослуживцев. От командиров. От народа Донбасса. Земля вам пухом, братья. Вечная, светлая память истинным героям.
Донецк под навесным огнем
С середины июня у защитников ДНР появилось наконец серьезное вооружение. Первые танки и две системы «Град». Это внушило надежду. Но положение — врагу не пожелаешь. 14 июня перейден еще один рубеж взаимного ожесточения. «Укры» уничтожают мирных жителей, а мы сбиваем транспортный самолет Ил-76 с днепропетровскими десантниками, заходивший на посадку в аэропорту Луганска. Погибло 49 человек. Вражеские СМИ всячески муссируют то, что погибшие — это не западные украинцы с характерными фамилиями,
Мобильность ополчения Новороссии остается низкой. Не решена проблема господства киевских войск в воздухе, своей боевой авиации у Новороссии нет, самолеты Порошенко безнаказанно бьют по местам дислокации ополченцев, не входя в зону действия ПЗРК. Ополчению не хватает ПТУРов, в Семеновке у отряда Викинга — всего один снаряд к противотанковому комплексу.
14 июня враги захватили город Счастье, взяв под полный контроль энергоснабжение Луганска. В городе расстреляно больше сотни человек. Противник теснит нас с севера, норовит отрезать от границы с РФ. В Амвросиевке артобстрел уничтожил 23 дома, детский сад, больницу. Кажется, озверелый враг специально крушит инфраструктуру, чтобы вызвать гуманитарную катастрофу в новых республиках. Ополченцы Новороссии цепляются за Лисичанск, Краматорск и Славянск, сил наступать у них нет.
В те дни я гнал от себя самые дурные предчувствия. Что же происходит? Буквально каждый день ополчение теряло по одному населенному пункту. Неужели мы приговорены к тому, что нас просто задавят? Но мобилизационной работы мы не прекращали ни на день.
Мы сражались с упорством тех, кому терять нечего и отступать некуда! Читаю свой дневник за 27 июня 2014-го. Бои за Мирный с Нацгвардией ВСУ. Противник сначала отчаянно сопротивлялся, применяя гранатометы, но потом все же бежал. Под занавес боя «укров» накрыла их же собственная артиллерия, которой отдали приказ открывать огонь по любому блокпосту или позиции, куда проникло ополчение. Наши потери — 1 «двухсотый» и 2 «трехсотых». В оба танка ДНР, принимавших участие в бою, были попадания из гранатометов, но повреждений танки не получили. Гарнизон противника разгромлен: сгорели два БТР-80, третий был захвачен исправным и отогнан в тыл. Наши трофеи: 1 исправный миномет «Василек» с полным боекомплектом, одна установка ПТУРС «Фагот» с несколькими выстрелами, три исправных автоматических станковых гранатомета АГС-17 «Пламя» с большим боекомплектом, несколько автоматов, огромное количество боеприпасов, ручных гранат.
Читатель знает, что Славянск был оставлен 5 июля, а силы Стрелкова ушли в Донецк. Обстрелы города из пушек и реактивных минометов начались неделей позже. Первые разрывы снарядов в городе, не помнившем войны с 8 сентября 1943 года, стали жутью. Вы только представьте себе: стоят современные дома. Везде — привычные для 2010-х годов моллы-гипермаркеты вроде «Ашана» или «Сельпо». Всюду — рекламы, торгово-развлекательные центры, кафе и рестораны. По улицам ездят не полуторки с «эмками», а обтекаемые, блестящие, напичканные электроникой автомобили. Люди ходят со смартфонами, пользуются Интернетом. Всё — как в миллионном мегаполисе начала XXI столетия. И вот среди всего этого антуража начинают взлетать ввысь огонь, дым и обломки! Наверное, такое же потрясение испытывали жители Вуковара и Сараево в 1991–1995 годах. Это потом обстрелы станут почти привычными, а сначала всякий, кто мог, бросался оборудовать себе бомбоубежище. То был настоящий шок. Конечно, многие просто бежали из города, но как минимум половина горожан осталась.
А остался народ весьма небогатый. Не бежали из Буденновского и Пролетарского районов, которые почти не попадали под огонь. Люди оттуда принимали к себе тех, кто оказался в опасных зонах — в Киевском, Куйбышевском и Ворошиловском районах. Вы бы видели, как горожане стали помогать друг другу! Как давали объявления: «У нас есть пара койко-мест, готовы принять…»! Опасность сразу же пробудила солидарность, взаимопомощь. Городские власти использовали для этого пустующие квартиры тех, кто бежал. Туда переселяли тех, чьи дома оказались разрушенными. Или же подселяли несчастных к тем, у кого квартиры сохранились. Большой город упорно боролся со смертью. Теперь я знаю, что когда война приходит в твой город, люди становятся совсем-совсем другими. Они принимаются общаться друг с другом. Сразу же исчезает «мир одинокой толпы», когда в обычной жизни мы не знаем даже соседей по подъезду. Население на глазах стало превращаться в народ. Мы стали лучше чувствовать плечо того, кто рядом, и понимать, что мы — не разрозненные «людские атомы», а общность. После первых же бомбардировок Донецка резко усилился приток местных добровольцев в ополчение. Первые же снаряды, упавшие на город, посрывали с диванов многих из тех, кто сидел и чего-то выжидал.