Фактор города: Мир фантастики 2010
Шрифт:
Фуст рассеянно кивнул. Моя работа была закончена.
Меня принимали в Зале Директоров. Кафель и золотое солнце искрились под ногами. Грузный мужчина в дорогом костюме пожал руку и заметил:
– Правление компании выражает благодарность за оказанное содействие. Системы будут снабжены дополнительной защитой, сотрудники – подвергнуты дисциплинарному обследованию. Мы также рассчитываем на сохранение конфиденциальности.
– Но вы же понимаете, что я должен изложить все в отчете?
– Разумеется, – тот кивнул. – Вашему руководству уже направлена тайная нота.
– Вы?!
Кэти выступила вперед:
– Простите меня, Теодор. Мне следовало рассказать вам с самого начала.
– Да нет, что вы. Я понимаю, – я поклонился.
Нужно было, наверное, сказать что-то еще… но больше добавить было нечего. Уже потом я вспомнил, что забыл спросить одну вещь – но было поздно.
Приятный женский голос из динамиков сообщил:
– Нюшимен хэн сяньшимень, приветствуем вас на борту челнока компании «Синьхонсе Худе», совершающего рейс «Танатос – Деймос-2 – Земля». Конечная точка нашего путешествия – Поднебесная, – в салоне захлопали. – Сейчас мы совершим выход в околопланетное пространство. Пожалуйста, оставайтесь на местах до появления серебряного сигнала. Желаем вам приятного путешествия!
Я думал о предстоящем отчете. Все следовало описать максимально подробно, со схемами и выкладками. Господин Ланхань должен остаться доволен. Потом скользнул к окну. У ограждения застыла фигурка. С расстояния трудно было увидеть лицо – ветер колыхал палантин, как крылья черной птицы.
…Да, и об этом тоже. Взревели двигатели.
Александр Трубников
Вечер, 2057 год
Сидя на красивом холме,
Я часто вижу сны, и вот что кажется мне:
Что дело не в деньгах, и не в количестве женщин,
И не в старом фольклоре, и не в «новой волне»…
Песчаный пустырь, отделяющий бесконечную свалку от окружного шоссе, тонул во мраке. Звезды и луну пеленал смог, и там, куда не доставал свет фонарей, было темно хоть глаз выколи. Маленький костер, разложенный на песке, казался в фиолетовом мареве огоньком газовой горелки. Вокруг костра лежала компания бродяг.
День оказался удачным – они наткнулись на контейнер телевизоров, в которых еще использовались микросхемы, сдали их в пункт приема и выручили круглую сумму, которой хватило с лихвой и на еду, и на развлечения.
Грязный как трубочист молодой парень приподнялся на локтях и пьяно огляделся по сторонам.
– Слышь, Ригель, врубай свою технику, хоть новости поглядим, – прокаркал он, обращаясь к поджарому, давно не стриженному мужику.
Тот, кого он назвал Ригелем, очумело замотал головой, навел резкость и, тихо матерясь, принялся прилаживать к аккумулятору разноцветные провода, соединяя его с обломком телевизионной моноплиты. Покрутив антенну, он добился устойчивого изображения. Трещина в центре экрана сильно искажала звук, но слова удавалось разобрать почти все.
– Эх, Ригелетто, – восхитился молодой, – ну что бы мы без тебя делали?!
– Квасили
– Бяха, ты в натуре веришь в это фуфло? – спросил Ригель, почесываясь. – Это же для народа, заместо боженьки, чтобы мечтали про лучшую жизнь. А на самом деле – понты для лохов.
– Заткни скворечник, сам ты лох! – рявкнул в ответ Бяха. – У нас на зоне один ботаник опущенный был, он при мне выиграл миллион по карточке. Сразу же освободился, дом купил, а потом всех, кто его в лагере нагибал, взял по соцлимиту в слуги и устроил им такую житуху, что они через три месяца согласились на двойной срок обратно, на подводные рудники, в солнечный Шпицберген…
Ригель авторитетов не признавал. Он было вскинулся, чтобы ответить, но над костром, прерывая назревающую драку, вспыхнул ярко-белый прожектор.
На песок, посверкивая мигалкой, опустился милицейский антиграв. Машина была старая, производства Симбирского завода, изрядно помятая и крашенная дешевой серой эмалью. Из нее выбрались два мента патрульно-постовой службы.
– Так, – сказал старший мент, – знакомые все лица. Готовим документы для проверки, граждане.
– Все пучком, начальник, – миролюбиво осклабился Бяха. С появлением антиграва он присел на корточки. – Мы люди мирные, культурно отдыхаем.
– Документы, тебе сказали, урод, – набычился мент помоложе и положил руку на кобуру парализатора.
Бяха злобно поглядел на ментов, но спорить не стал. Они явно уже успели вмазать, и, похоже, им не хватило – отсюда и ночной наезд. Бывший зэк кивнул, он и оба его товарища принялись шарить по карманам в поисках карточек. Бомжиха, лежащая на песке, признаков жизни не подавала.
– Зужа, Ригель, – буркнул Бяха, – Масяню растолкайте, мля.
Бомжи ринулись к неподвижному телу.
– Стоять! – заорал молодой мент и вытащил парализатор. При этом его слегка пошатывало.
– Да нормалек, начальник, – прогудел Бяха, – ну перебрала девка слегонца, с кем не бывает. Пусть Зужа ей поможет.
Мент махнул парализатором от Зужи к Масяне. Тот шустро достал у нее из-за пазухи карточку и приложил ее к считывателю одновременно с большим пальцем подруги. Старший мент посмотрел на данные, которые высветились на мониторе, нащупал у бомжихи пульс на шее и удовлетворенно кивнул. Зужа и Ригель по очереди повторили процедуру идентификации.
Когда очередь дошла до Бяхи, экран считывателя осветил откормленные рожи ментов красным светом, и оба пэпээсника облегченно вздохнули.
– На карточке минус сто два, – объявил старший. Младший потянулся к ремню, на котором висели наручники.
– Как сто два, начальник?! – вытаращился Бяха. – Падла буду, днем в ларьке затаривался, было минус девяносто пять! Я закон знаю, на моей категории соцкредит сотка, на том стоим.
– А леший тебя знает, – злорадно ответил молодой, – может, накачался да перепутал. Давай, короче, собирайся. Мы тут с управляющим тысяча тридцать пятого жилтоварищества договорились, покрасишь два подъезда – червонец тебе на карточку, остальное, сам понимаешь, в фонд охраны правопорядка…