Фактор Мурзика (сборник)

Войнович Владимир Николаевич

Она позвонила снизу по домофону, он открыл вход в подъезд, а потом долго гремел изнутри засовами, прежде чем открылась железная дверь в его логово.

Она вошла со словами:

– Тараканище, зачем тебе столько замков?

Он объяснил:

– Первый этаж. Замки на дверях и решетки на окнах. Берегу себя от возможного ограбления. Кстати, что такое ограбление – знаешь? Не то, что ты думаешь. Ограбление – это обеспечение народа граблями. Для полевых работ или для революции. Занимательная этимология.

– Остроумно, – оценила она.

– Так вы, мадам, ко мне позировать? Джинсы можно повесить на спинку стула.

– Нет, Тараканище, позировать

в другой раз. Есть более продуктивная идея. Моя бабка собралась хоронить кота…

Таракан выслушал, оживился, подхватил идею и через Интернет распространил ее среди широкого круга своих друзей и единомышленников, объединенных в неформальную группу «Веселые ребята». В группу входили общественные активисты вроде того же Васи Перепелкина и много другой молодежи, готовой нарушать скучное течение будней каким-нибудь общим, не одобряемым властью действием.

Позже тем же вечером губернатору позвонил начальник управления безопасности Закорыжный и попросил срочно собрать совещание руководителей силовых структур по безотлагательному делу. Совещание состоялось совсем уже поздно ночью. Присутствовали губернатор, вице-губернатор, начальники и замы начальников полиции и органов безопасности.

Губернатор дал знак Закорыжному, и тот начал с места в карьер.

– Коллеги, извините, что в столь поздний час извлекли вас из ресторанов или оторвали от жен и любовниц, но дело серьезное. По полученным оперативным данным в нашем городе группой активистов определенного толка готовится провокация под кодовым названием «Хороним Мурзика».

– Мурзика? – переспросил Удодов. – Это как-то связано с этим проклятым котом?

– Именно с ним, – подтвердил Закорыжный. – Суть провокации в том, что группа антиобщественных активистов, подстрекаемая художником Тархановым и его подругой, гражданкой иностранного государства Хеллен Приваловой, пользуясь недовольством граждан нашей области, вызванным незначительным ДТП с участием с одной стороны Федора Александровича Удодова, а с другой – именно этого кота, собираются похороны животного превратить в, как они говорят, хеппенинг, несанкционированное шествие с нарушением общественного порядка. Нам надо принять срочные меры по противодействию. Какие будут предложения?

Собравшиеся условно делились на ястребов и голубей. Ястребы предлагали самые решительные действия, вплоть до объявления чрезвычайного положения, привлечения к делу всех наличных сил полиции и госбезопасности и ареста зачинщиков. Голуби, напротив, советовали не смешить народ, не принимать никаких мер, позволить провокации провалиться самой по себе.

Было принято компромиссное решение: на провокацию не поддаваться, но затевающейся акции оказать противодействие силами патриотической общественности. В качестве дополнительной меры было решено маршрут намеченного на тот же день общегородского марафонского забега изменить и направить его с улицы Железнодорожников на проспект Погребенько.

Вынос тела

В намеченный день начиная с семи утра у подъезда Маргариты Максимовны стала собираться толпа, которая состояла сперва из людей, широкой публике не известных, но уже к девяти она стала гуще и шире и в ней уже замелькали лица, знакомые телезрителям. Это были поэты Влад Куманский и Игорь Древлев, известная сочинительница детективных романов Анастасия Пуховик, адвокат Юлий Шторм. Разумеется, были здесь и сотрудники известной организации, которые так старались быть незаметными, что именно по этой незаметности и узнавались.

Маргарита

Максимовна не выспалась и не успела позавтракать. Около девяти часов пришли Алена с Тараканом, Игнатом Шутовым и Перепелкиным. Закрыли гроб крышкой, но барашки, скреплявшие ее, лишь слегка наживили. Лифт в доме был старой конструкции, узкий, с трудом вместил четырех нетолстых человек. Гроб целиком в лифт не входил, пришлось его наклонить.

Накрапывал мелкий дождь, когда Маргарита Максимовна вышла из подъезда и увидела перед собой черный похоронный кадиллак и большую, как ей показалось, толпу, покрытую парашютами зонтиков. Толпа была правда не маленькая. По подсчетам полиции, человек не меньше трехсот. Но если взять во внимание, что реальные цифры полиция никогда не дает, то можно предположить, что людей было гораздо больше. Тем более что количество собравшихся росло. Одна тетя особенно любопытствовала: а кого это хоронят? Ей объяснили: Мурзика. Она не подумала, что кота, хотя имя ей показалось для человека не совсем подходящее. Увидев маленький гробик, она поинтересовалась: а сколько же лет было усопшему? Услышав, что четырнадцать, удивилась, что такой маленький. Лилипут, что ли. Ей ответили: лилипут. Она еще больше удивилась, потому что никогда не видела, как хоронят лилипутов, и удивилась, что их хоронят так же, как и других людей. Но другие-то люди знали, что хоронят именно кота, и это знание подвигало их к тому, чтобы присоединиться к процессии. Через проходной двор процессия вышла на проспект Погребенько и двинулась в сторону улицы Пролетарской. По дороге к ним присоединились представители разных партий и общественных движений. Стратегия 31, общество обманутых дольщиков, движение «синих ведерок», несколько свидетелей Иеговы и пара дзен-буддистов. Затем подошли полсотни членов ЛГБТ-сообщества и болельщики местной футбольной команды «Турбина».

Гроб несли Вася Перепелкин, Игнат Шутов, Сеня Панченко и Вадим Друскевич. Была идея положить гроб в машину, но Вася предложил и другие согласились, оказать покойному особый респект и в начале пути пронести его на руках. И понесли: Вася, Сеня и Вадим на плечах, а Игнат – два метра восемь сантиметров росту – на согнутой руке, чтобы уравнять себя с другими. За ними двигался кадиллак, за машиной – поддерживаемая внучкой – Маргарита Максимовна.

Процессия приближалась уже к пересечению проспекта с Пролетарской улицей, когда дорогу ей преградила плотная шеренга православных активистов в темных одеждах и с темными же зонтами.

Шеренгу возглавлял стоявший в середине ее поп Виталий Пологин в черной рясе и серой каракулевой казачьей папахе с красным верхом. В левой руке он держал свернутый зонт, а в правой большой деревянный крест. При приближении процессии шеренга еще плотнее сомкнула свои ряды. Расстояние между стоящими и идущими быстро сокращалось. Православные стояли на месте и казались грозной неодолимой силой.

– Ребята, – вполголоса сказал Перепелкин, – кажется, нас собираются бить.

– Не дрейфь, Васек, – отозвался Игнат, – мы их тоже побьем.

– Нам их бить нельзя, – возразил Вася. – Их за нас оштрафуют, а нам за них припаяют срок.

Процессия была уже на расстоянии вытянутой руки. Это была державшая крест рука отца Виталия.

– Сгинь, нечистая сила! – тихо произнес Виталий.

Нечистая сила не сгинула, но остановилась.

– Куда путь держим, уважаемые? – вежливо поинтересовался батюшка.

– Что, не видите? – спросил Игнат.

– А что я должен видеть?

– Гроб.

– Гроб вижу. А кого, извиняюсь, хороните?