Фактор Z (сборник)
Шрифт:
Толпа тревожно загудела. На озлобленных чумазых лица промелькнул испуг. Восемь человек с опаской покосились на меня, над головами поднялись одна лопата и две остро заточенные палки.
Было видно, что ребята только и ждут, чтобы размазать меня по асфальту, но без приказа главного никто и пальцем пошевелить не мог.
— Почему ты до сих по его не грохнул? — лысый выпрямился, изумленно посмотрел на Кулю.
— Он мой друг. Единственный.
— А ничего, что этот друг без пяти минут монстр?
Куля замолчал,
А ведь лысый прав. С минуты на минуту я перестану быть собой. Так может, Куле правда стоит меня грохнуть? Для своей же безопасности.
— Бугор, что с ними делать? — спросил рыжебородый, пнувший мертвого Петровича.
Лысый, именуемый Бугром, вперил в меня тяжелый взгляд. Добрых две минуты он не мог решиться, пока кто-то из толпы не выкрикнул:
— Да пристрели ты их! Чего зря возишься?
— Убивать мальцов не вижу смысла, — отозвался Бугор. — Нам нужна только машина.
Куля оживился:
— В чем проблема? Забирайте.
— Правда? Разрешаешь? — Бугор громко прыснул, губы искривила гадкая усмешка. — Я то уж боялся, что ты будешь против!
Свита дружно загалдела. Ладонь лысого взлетела вверх — толпа мгновенно стихла. Лица их скривились, словно каждый получил пощечину.
Повисло напряженное молчание. Бугор как будто размышлял: убить нас или нет? И чаша весов определенно склонялось к первому.
Через минуту он повернулся к толпе и сказал твердо:
— Все в машину. Мы уходим.
— Но… — пробасил кто-то из толпы.
— В машину, я сказал! Это приказ!
Люди опустили головы, на лица наползло разочарование.
Когда вся банда погрузилась в уазик, на улице остался один Бугор. Все это время он внимательно смотрел на Кулю, и в глазах его я разглядел сочувствие.
— Может, передумаешь? Хочешь, я сам его убью? — предложил лысый.
— Не надо. Я знаю, как его спасти.
— И как же? — Бугор издал тихий смешок и покачал головой. — Единственное, что ты можешь сделать, это пустить ему пулю в лоб. Поверь, для него это будет лучшее спасение.
Он залез в уазик, и через минуту тачка покатилась по шоссе, оставив нас одних в безлюдном городе.
Куля поднял меня на ноги и отряхнул. Я кое-как держался, но с каждой секундой приходило понимание, что это ненадолго. Мир вокруг подрагивал, рябил, словно помехи на экране телевизора. Веснушчатая морда Кули расплывалась, превращаясь в белый, с огненными крапинками блин.
— Кто это были? — слабо спросил я.
— Мародеры местные. Ты никогда о них не слышал?
— Нет. А кто они?
— Да сволочи проклятые, вот кто! — Куля осмотрел меня, потрогал лоб и осторожно отпустил, позволив мне стоять самостоятельно. — Во время катастроф грабят дома, потом вывозят все, что удалось стащить. Вообще они людей не трогают, но если встанешь на пути, башку свернут
Он замолчал и кинул взгляд на мертвые тела, которые лежали в метрах десяти от нас. Асфальт вокруг Петровича и Алика окрасился в кроваво-черный.
Целая минута протянулась в траурном молчании. Потом я тихо произнес:
— Я думал, самые опасные здесь — зомби.
— Хрена с два, — покачал головой Куля. — Как показывает практика, бояться нужно именно людей. В который раз в этом убеждаюсь.
— Почему?
Куля посмотрел на меня так, как будто я был маленьким ребенком, задающим глупые вопросы.
— Понимаешь, зомбаки хоть и опасные, но в целом предсказуемые и тупые, — брови друга сдвинулись, а лоб прорезала морщинка. — С человеком все сложнее. Это самая продуманная и расчетливая тварь. Она сперва в доверие к тебе вотрется, вычислит все твои слабости и лишь потом ударит так, что мало не покажется.
Куля потоптался, чиркнул кончиком подошвы по асфальту.
— Или как эти, например! — он зыркнул в сторону дороги, по которой только что на угнанном уазике слиняли мародеры. — Обчистят и оставят без машины и оружия! Уроды!
Куля выматерился сквозь зубы и махнул рукой.
— Но если так и будет продолжаться, — начал я, — мы все вымрем раньше, чем нас уничтожит вирус.
— Именно! А почему? Да потому что чтобы побороть заразу, надо побороть сперва в себе животные инстинкты. И научиться помогать друг другу, а не палки в колеса вставлять. А у нас даже во время эпидемии все думают, как бы урвать себе кусок побольше и свалить, сказав, мол, я не при делах, и это меня не касается!
Куля встряхнулся, напряжение с лица словно рукой смахнули.
— Поэтому, братуха, мне и хочется сбежать из города. Второй встречи с местными мы точно не переживем.
Я поднял голову и посмотрел наверх.
Дорога убегала вдаль и упиралась в кромку леса, начинавшегося на окраине. Пучки мохнатой зелени и ряд щетинистых стволов пересекало металлическое ограждение — по высоте как двухэтажный дом.
За стальными черными решетками мелькали человеческие силуэты. Люди выстраивались в плотный ряд, в руках у каждого виднелись автоматы и винтовки. В темноте угадывалась пятнистая камуфляжная форма и прозрачные пластиковые маски, закрывающие пол-лица.
От военного поста нас разделяло метров двести.
— Ладно. Мы почти дошли, — сказал Куля. — Идти-то сможешь?
Я сделал шаг вперед, но тут же чуть не рухнул — подо мной возникли сцепленные руки Кули.
Он тяжело вздохнул:
— Понятно. Ладно, подожди…
В следующий миг я ощутил, как те же руки обхватили меня за живот и приподняли. Полоса асфальта под ногами резко отдалилась. Я уперся солнечным сплетением в плечо лучшего друга. Куля покачнулся и поплелся прямиком к военному посту.