Фактор Z (сборник)

Коллектив авторов

— Совсем хреново, да? — донесся до меня тревожный голос Кули.

— Доедем до военного поста, а там, наверное, будет больница или госпиталь, — попытался успокоить меня Алик. — Ты главное, терпи. Скоро приедем.

— Мужики!!

Мы трое подскочили, словно от удара плетью.

Старик, не говоря ни слова, сбавил скорость.

Превозмогая боль в висках, я поднял голову и посмотрел в окно.

Ряды домов вокруг заметно поредели. Вдалеке, скрываясь под густым покровом ночи, выпячивались кроны леса. Ровная асфальтовая лента

сменилась рыхлой и ухабистой дорогой, сплошь посыпанной щебенкой. Зомбаков в округе не было ни одного. Зато нашелся кое-кто другой.

На тротуаре стоял человек. Высокий, крепкого телосложения, одетый в кожаную куртку, с гладко выбритой башкой. В том, что он живой, сомнений не было.

Незнакомец сквозь прищур смотрел на подъезжающий автомобиль, переминаясь с ноги на ногу. Взгляд его был ясным и каким-то настороженным. Как будто факт, что в пустынном городе к нему подъехала машина, его ничуть не обрадовал.

Тут позади него нарисовались еще двое. Оба — копия того, что появился на дороге первым. Отличались парни лишь прическами: у первого была густая шевелюра, у второго — дрэды, что не очень гармонировало с крепкими могучими плечами и холодным, словно камень, взором.

Тихо заскрипели тормоза. Замолк урчащий двигатель.

Когда уазик тормознул напротив лысого, стало заметно, что он держит руки за спиной. И как-то странно смотрит в нашу сторону. Оценивающе — словно подсчитывает, сколько нас в машине.

Я напрягся и перехватил встревоженный взгляд Кули.

— Опаньки! — оживился Алик. — Еще попутчики.

Сердце тревожно сжалось.

Что-то мне в этих попутчиках не нравилось.

Их лица. Хмурые, совсем не дружелюбные.

И почему один из них все время держит руки за спиной?

Алик положил ладонь на ручку двери, и я тут же его одернул.

— Алик…

— Подожди ты! — отмахнулся тот.

— Может, не надо?

Дверь со стуком распахнулась.

Алик высунул голову наружу, и стал слышен его бодрый дружелюбный голос:

— Ну здорово, мужики! А вы чего здесь де…

В руках у незнакомца, как из воздуха, возникла деревянная дубинка и со свистом рубанула воздух.

Хрястнуло. Алик взвыл, хватаясь за губу, — и чья-то крепкая рука схватила его за грудки и вышвырнула из машины. В ту же секунду к нему кинулись другие двое. Послышалась возня и стук подошв, словно ногами колотили что-то крупное, живое. Тишина взорвалась истеричным воплем.

Петрович в панике заерзал на сиденье. Наклонился, начал шарить под ногами, а когда поднялся, у него в руках сверкнула сталь заряженного АКМ. Перекинув автомат через плечо, старик выскочил из машины и рванул к толпе короткими, но быстрыми шажками.

Щелкнул передернутый затвор. Затарахтела очередь.

Сразу две фигуры в черном повалились на асфальт. Переднее стекло уазика забрызгало кровавыми пятнами. Лысый с дубинкой отскочил от обездвиженного Алика и вытаращился на старика. Физиономию залила мертвенная бледность.

Тут

произошло невероятное. Со всех сторон, как муравьи, к Петровичу посыпали фигуры в черном. Люди окружили его в тесное кольцо, в воздух взметнулись арматурины, дубинки и лопаты. Звякнуло. Послышался надсадный стон. Петрович рухнул, и над его телом вмиг столпились восемь темных силуэтов в куртках и плащах.

Я припал к окну, наблюдая за происходящим. Куля вскинул двустволку и уже направил ее в сторону двери, как вдруг она со скрипом распахнулась.

— Не дури, пацан. Себе же хуже сделаешь.

Перед нами стоял лысый — тот, что появился на дороге первым. Рот растянулся в дьявольском оскале — стало видно, что у парня не хватает парочки зубов. Автомат, отобранный у Петровича, смотрел мне прямо в грудь и словно намекал, что противиться не стоит.

Помедлив, Куля положил ружье на заднее сиденье и покорно вышел из машины. Я последовал за ним.

Как только ноги опустились на асфальт, меня качнуло. А потом как будто чья-то крепкая рука толкнула в сторону — и я упал. В ушах натужно дзинькнуло, в затылке вспыхнула острая боль. Небо над головой как будто треснуло по швам, скопление блестящих звезд рассыпалось, а после вновь собралась в цельную молочно-серую россыпь.

Плохо.

Очень плохо.

Изо рта обильной пеной брызнула слюна, запачкав верх футболки.

Сделав над собой усилие, я поднял голову и осмотрелся.

В метре от меня, чуть наклонившись, замер Куля. Взгляд, напуганный и вороватый, приковался к лысому. Похоже, Куля собирался подойти, помочь мне встать, но лысый продолжать держать его на мушке, не давая шевельнуться.

Люди, заметив меня корчащегося, с восторгом загалдели. Послышались смешки и перешептывания. В глазах у каждого словно созрел вопрос: какого лешего эти щенки здесь делают и почему они до сих пор живы?

Один из мужиков, горбатый, низкорослый, с рыжей бородой, подошел к лежащему ничком Петровичу, небрежно пнул безжизненное тело.

— Вот жучара старый! Двоих наших положил!

— Плевать, — отмахнулся лысый. — Зато оружие нашли какое-никакое.

Неподалеку от Петровича распластался Алик. Глаза застилала кровавая пленка, рубашка на груди была разорвана, а из нее кровавым острием торчала трость с обломанным концом.

— Что это с твоим приятелем? — обратился лысый к Куле.

— Хреново ему малость.

— Вижу, что хреново. В чем причина?

— Тошнота. Недомогание.

— Да ладно?! Может, ты еще диагноз точный мне поставишь? Поконкретнее! Его кусали?

— Нет.

— А почему тогда его так крутит?

— Отравился, видимо…

— Чего?! А ну-ка отойди!

Зашуршали спешные шаги, запахло потом. Колючие, словно наждачка, пальцы впились мне в живот, схватились за конец влажной от пота майки и одернули.

Секунды три стояла тишина.

— Фига себе! У нас тут подрастающий зомбак! — воскликнул лысый.