Фактор жизни
Шрифт:
Наконец кто-то тронул ее за плечо:
– Вы готовы к полету, м’дам.
Яркие языки пламени стекали по обшивке корабля.
Сэнсей стоял на краю взлетной полосы, молясь усерднее, чем когда-либо за всю свою долгую жизнь, подчиненную самодисциплине и поклонению Богу.
Анна-Мари держала его за руку. Незрячие глаза ее смотрели сквозь обшивку корабля, а на лице было написано восхищение.
– Системы контроля в порядке, – сказал лейтенант,
Загрохотали двигатели, серебристый корабль задрожал. Тормоза разблокировались, и он помчался вдоль взлетной полосы, задрал нос и прыгнул в воздух, набирая скорость, все ввысь и ввысь, в чистое ярко-синее небо.
Они смотрели на дисплеи, где вычерчивалась траектория полета. Невероятно быстро корабль поднялся над лиловой границей атмосферы и ворвался в черноту межпланетного пространства.
Некоторое время он, как мираж, то появлялся, то исчезал, пока не сжался до почти неразличимой серебристой точки. И наконец, совсем исчез.
Весь период тренировок она устанавливала предельные углы внедрения. В мю-пространстве корабль должен был превратиться в проекцию, в тень того объема, который объект занимает в реальном пространстве, и эта проекция должна быть защищена вероятностной мембраной от хаотических эффектов фрактального времени.
Теперь все приходилось делать по-настоящему.
Игнорируя требования безопасности, Карин выставила параметры на максимум. По отношению к кораблю Дарта корабль Карин превратился в крошечную точку, серебристое насекомое, спешащее сквозь золотой вакуум.
Она свела к минимуму длительность полета – с точки зрения Дарта. Субъективно же ее путешествие было парадоксально долгим.
Оно длилось тридцать три недели.
Манипуляторы роботов сопротивлялись ее рукам и ногам, электростимуляция разминала ее мышцы, приборы позволяли ей следить за эмбрионом в утробе.
Если бы на борту корабля были обычные пассажиры, их следовало бы погрузить в анабиоз: никто, даже защищенный вероятностной мембраной корабля, не смог бы вынести модификацию мозга мю-пространством. Но ее ребенок не был в анабиозе…
Алый сигнал вспыхнул в ее незрительном поле восприятия, так как включились сенсоры, реагирующие на близость цели.
Место назначения было достигнуто.
В терминах, присущих обычному зрению, его корабль можно было бы назвать бронзовым.
– Отзовись, Дарт! Отзовись!
Она выбрала именно этот оттенок в качестве одного из множества калибровочных точек цветоимитации.
– Дарт, ну пожалуйста!
Его корабль выглядел вовсе не так, как она себе его представляла. Не гордая крылатая птица – пятно, пронзенное разветвляющимися красными и лиловыми щупальцами,
– Карин? Неужели это ты, детка?
– Дарт!
Будь у нее глаза, она бы заплакала.
Субъективно казалось, что прошло какое-то время.
– Я не хочу, чтобы ты находилась здесь.
Чем ближе было к кораблю, тем огромнее он казался. Его размеры в сотни раз превышали размеры ее корабля.
– Замолчи! Я проделала долгий путь…
«Только для того, чтобы оказаться рядом с тобой», добавила она про себя, но теперь ее внимание раздвоилось, и общаться стало труднее.
Ее корабль задрожал, так как генераторы поля форсировали мощность. Вибрация вероятностной мембраны чувствовалась даже кожей. Новые чувства Карин обострились, поскольку эффекты резонанса уже воздействовали на ее сенсорные органы.
– Хорошо, расскажи мне, что ты делаешь.
– Упрочняю вероятностную мембрану.
Она заставляла корабль взмывать и нырять, и закручивать спираль, избегая алых вспышек, но приближаясь к кораблю Дарта.
– Будь готов, скоро мембраны наших кораблей сольются.
– Звучит замечательно, дорогая. Корабли продолжали сближаться.
– Начинается, Дарт…
Контакт произошел.
Черный свет запульсировал, проникая сквозь состыкованные корабли: серебристую мошку Карин и бронзового мастодонта Дарта.
– Освободи мне интерфейс.
Карин проверила сначала, как развиваются события, и только потом ответила:
– Открывай информканал, дорогой. Сделай его двухсторонним.
Ей необходимо было знать точные цифры, если они собирались сбрасывать энергию совместными усилиями.
– О мой Бог!
Она чуть не засмеялась:
– Эй, Дарт! Твой отец будет снова и снова прослушивать этот кусок записи.
Последовало молчание, во время которого Карин заметила, что в процессе упрочнения мембраны не наблюдается прогресса.
Затем Дарт отозвался:
– Ты беременна, радость моя!
Проклиная себя – могла же предусмотреть, что он увидит весь поток информации, – она послала короткое подтверждение.
На что-то другое у нее не было времени: крошечное алое щупальце кружилось вокруг ее корабля.
– Ты должна была сказать мне об этом.
Карин ответила не сразу:
– Дарт, я люблю тебя. Но сейчас я очень занята.
– Я знаю, моя радость.
Ее внимание было сконцентрировано на бурном потоке стремительно поступающих данных. Дарт, наверное, занят тем же.
– Мне не удается освободиться от них, моя радость.
К щупальцу-пионеру присоединилось еще одно. Потом третье.
Это было не слепое нащупывание, но поиск, направленный и алгоритмированный. Сдвиги частот, упорный поиск псевдоквантовых туннелей сквозь барьер вероятностной мембраны с целью проникнуть внутрь ее корабля и разорвать его на части.