Фактор жизни
Шрифт:
– Пусть изменят микроволновые операционные коды.
– Э-э… Хорошо, сэр.
– Пожалуйста, не зови меня… Хотя это не важно. Только проследи за костюмом.
Злясь на себя, Том засмеялся.
– Он будет вещественным доказательством?
– А у тебя, я вижу, сильный характер. – Д’Оврезон приподнял одну бровь. – Могу я спросить…
Однако в этот момент зазвучала негромкая музыка, и он отвернулся.
Она появилась на голографическом дисплее над скульптурой: бледная и красивая, белокурые локоны замысловато перевязаны белым
– Привет, Корд.
– Сильвана. – Д’Оврезон изящно поклонился, но на губах у него заиграла сардоническая усмешка.
«Дочь леди Даринии», – узнал Том.
– Сегодня вечером Старый Драго выступает с чтением «Старшей Эдды» на земном древнескандинавском языке. Вы слышали об этом?
– Я только что приехал, – д’Оврезон выдавил кривую улыбку. – И как-то упустил это из виду.
– Вы знаете, как стихи воздействуют на людей?
Д’Оврезон отрицательно покачал головой. Том, стоящий сбоку от него, подсказал:
– Аллитерация. Не совсем правильный термин, но…
Воспользовавшись намеком, д’Оврезон начал нараспев вспоминать:
– Плавал плот перед плотиной, плыть хотел к Гнилому морю.
– Ну, хорошо. – Сильвана улыбнулась. – А что вы скажете по поводу соревнований сегодня вечером?
Д’Оврезон скрестил на груди тонкие руки:
– Для меня это окажется слишком суровым испытанием.
– Но если бы вы взяли меня…
– …тогда стремление леди Даринии к сватовству было бы удовлетворено. – Д’Оврезон подмигнул Тому. – К тому же вы смогли бы не ходить на «Эдду».
– О-о-о! Тут Томас Коркориган? Как твои дела?
Том был пригвожден к месту. Он почувствовал, как краска залила его лицо.
«Она помнит мое имя», – поразился он.
Постоянная острая боль в левой руке на мгновение пропала.
– Э-э, хорошо… Спасибо.
Боль тут же вернулась. Но Тома бросило в жар от смущения, а не от боли.
Тем временем голограмма девушки снова повернулась к д’Оврезону:
– Приходите, Корд. Спасите меня от скуки, пожалуйста.
– Хорошо…
Сильвана показала маленький переливающийся фиолетовый кристалл, с молочными прожилками.
– Это мой единственный шанс рассказать вам последний парадокс Галдрива.
– Весьма смахивает на шантаж.
После того как изображение леди Сильваны исчезло, лорд д’Оврезон повернулся к Тому:
– Ты не знаешь, где будет проходить чтение стихов?
– В галерее Венелуза.
Терминал был все еще включен, и Том сделал управляющий жест – движение вышло неловкое, так как псевдоразумный костюм был довольно тяжелым, – и топографическая триконка превратилась в существо.
Серые глаза д’Оврезона остались холодными.
– У тебя получилось. Ловко сделано. Том поклонился:
– Я заберу костюм…
– Подожди минуту, пожалуйста. – Улыбка заиграла на тонких губах д’Оврезона. – Не пойми превратно… Ты, старина, не
– Конечно.
– И исполнял обязанности сопровождающего. Я уверен, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Ага. – Том невольно улыбнулся в ответ. – Значит, не только леди Дариния строит планы относительно вашего будущего.
Д’Оврезону нравилось, что Том говорил так свободно.
– Скажем, мне нужен телохранитель… По рукам?
Том кивнул, что вообще говоря было нелепым, ведь молодой лорд мог просто ему приказать.
– По рукам.
Том, кланяясь, собрался было уйти, но д’Оврезон опять остановил его. Розовый чемодан развернулся при приближении д’Оврезона, и молодой лорд вытянул оттуда маленький белый предмет.
– Посмотри, Том, кажется, тут то, что надо? Это – подарок для леди Сильваны. – Он держал триконку. – Что ты об этом думаешь?
Сделанная из твердого материала, триконка потеряла утонченность голограммы, но ее смысл был ясен: Это утверждение ложно.
– Уверен, что миледи оценит ее вещественность, – сказал Том. И подумал: «Он хочет, чтобы я идентифицировал ее как парадокс Епименидеса».
Но сдержанность Тома, казалось, только развлекала д’Оврезона.
– Ладно… Ты узнаешь материал? Том кивнул:
– Это – сурьма.
Оба ни с того ни с сего вдруг улыбнулись.
– Неплохо придумано, милорд, – Том поклонился.
– Возможно, и так, – д’Оврезон ответил ему еле заметным поклоном. – Послушай, Том! Я бы предпочел, чтобы наедине ты называл меня Кордувен.
Статус слуги гамма-класса давал Тому право на ограниченный доступ к Сети Родословных. Вернувшись на кухню, он начал изучать родословные древа, пока на экране не высветился один из узлов. Триконка, представляющая этот узел, медленно вращалась.
Оракул Жерар д’Оврезон.
Ошибки нет.
– Будь ты проклят! – пробормотал Том и тут же испуганно оглянулся.
Никто не слышал.
Над его головой тихо пролетел золотистый дрон, и тогда юноша отключил дисплей.
«Вы мне нравитесь, Кордувен, – подумал он. Закрыл глаза, затем вновь открыл их. – Почему вы оказались его братом?»
Глава 21
Сидя на балконе, расположенном посередине между полом и потолком, Том наблюдал за тренировкой левитоциклистов. Своды находились на высоте пятнадцати метров над полированными мраморными полами, и серебристые левитоциклы со свистом проносились по залам. Они вписывались в невероятные повороты. Их водители переворачивались вниз головой и бесшабашно, устремлялись навстречу друг другу. Иногда машины неслись по четыре в ряд, почти касаясь друг друга.