Факторы эффективности взаимодействия руководителя с группой

Норвилло Павел

 И тогда следующей задачей после такого переформулирования общей проблемы станет разделение прав и обязанностей членов группы по отношению к тому, чем занята группа, и их же прав и обязанностей по отношению друг к другу. Потому что эти системы отношений не только в теории, но и на практике существуют самостоятельно и во многом независимо одна от другой.

 Для иллюстрации этого тезиса обратимся ещё раз к родовой общине, которая совместно охотится и уже целенаправленно что-то выращивает, стараясь не допустить собственной голодной смерти. А значит, является объединением людей с самой что ни на есть базовой общей мотивацией. Так вот в такой первобытной группе её члены при подготовке, например, к облаве на диких свиней могут «в соответствии со своими деловыми и личными качествами» разделяться на загонщиков и тех, кто будет ждать в засаде. А

при уборке урожая общинники могут составлять настоящие технологические цепочки из собственно жнецов (копателей и т. д.), носильщиков, курсирующих между полем и «складом», и сортировщиков, занятых классификацией и первичной обработкой собранного. Естественно, что при формировании таких функциональных подгрупп тоже будут учитываться опыт, навыки, текущее физическое состояние и другие факторы, способные повлиять на эффективность исполнения человеком возлагаемых на него обязанностей. Но как бы ни перераспределялись члены общины между различными занятиями, какие бы задачи ни решали они в тот или иной момент, общий контроль за этими процессами и текущее управление внутри «рабочих подразделений» всегда осуществляют более зрелые сородичи. А молодёжь и менее искусные, допустим, в деле охоты общинники внимательно слушают и исполняют их указания.

 Причём такое положение будет сохраняться не только на следующей облаве, где составы загонщиков и оставляемых в засаде могут полностью поменяться, но и при встрече с совершенно новой проблемой. Ибо указаний по порядку решения никому не знакомой задачи будут ждать прежде всего от тех, кто уже доказал своё умение эффективно координировать совместные действия сородичей. И только если ни одна из идей «старой гвардии» не сработает, это уравняет всех участников взаимодействия между собой, и дальнейшее рассмотрение предложений по выходу из сложившейся ситуации будет проходить на общих основаниях.

 Заметим также, что место во внутригрупповом разделении труда – назовём его для краткости «деловым статусом» – при определённых обстоятельствах могло закрепляться за человеком надолго и даже на всю жизнь. Как это происходило, например, с теми, кто гораздо лучше других научался разбираться в ранах, травмах и прочих человеческих недугах. Так что когда это становилось очевидным для всех и регулярные обращения за помощью фактически превращали таких знатоков в штатных лекарей для всей округи, то у них чисто технически оставалось гораздо меньше времени для любых других занятий. В связи с чем для начинающих профессионалов (кузнецов, обувщиков, ветеринаров и т. д.) на собрании сородичей или явочным порядком признавалось, что для общего успеха их работа по уже наметившейся специализации полезнее, чем подключение к различным вспомогательным процессам. (Уклоняться же от жизненно важных дел, участие в которых подтверждало саму принадлежность к общине, и так никто не собирался.) Но всё же большинство жителей той эпохи оставались универсалами, и их текущие деловые статусы даже в течение недели могли меняться многократно вслед за переходами общины от одного этапа своей деятельности к другому.

 Наконец, говоря о внутренней организации группы, нельзя забывать, что более или менее широкие возможности по управлению её деятельностью могут получать как раз носители определённых деловых статусов. Ведь вся наша цивилизация сложилась в том числе потому, что формирующиеся люди смогли вывести своё общение на уровень, недоступный животным и позволяющий радикально повышать отдачу от выполняемых совместно действий. Так что там, где для наращивания эффекта механическое сложение усилий надо было дополнять их логической координацией, уже самые первые человеческие сообщества выделяли из своего состава сигнальщиков или регулировщиков, призванных давать партнёрам обязательные для исполнения указания.

 Однако подобное влияние «по должности» существенно отличается от того управленческого потенциала, которым обладают бывалые и заслуженные члены группы. Достаточно сказать, что послушание, диктуемое технологией процесса, заканчивается сразу же, как только завершается сам этот процесс, либо сменяется исполняющий обязанности координатора. Напротив, полномочия, связываемые не с функцией, а с конкретной личностью, являются гораздо более стабильными именно потому, что багаж, дающий право одним членам группы направлять, перестраивать, останавливать действия своих партнёров и обязывающий всех остальных следовать получаемым указаниям, нарабатывается неделями, месяцами и годами.

 Отсюда

передвижки позиций межличностного влияния – их логично будет назвать «межличностными статусами» – тоже могут происходить, но не в режиме «назначили-отменили», а исключительно постепенно. Так что если новый участник взаимодействия при решении каждой очередной задачи демонстрирует точное понимание процесса и хороший результат, то со временем он вполне может войти в число самых влиятельных «старейшин» данной группы. Но сначала межличностные статусы новичка и более влиятельного члена группы должны сблизиться, а затем выровняться и сделаться трудноразличимыми. И только после этого, если подобная динамика сохранится, ещё через какое-то время все другие их товарищи своими действиями подтвердят, что отныне из двух человек мнение бывшего новичка является для них более весомым. Что не помешает давнему члену группы сохранять своё человеческое влияние на соратников с менее значительными вкладами; просто число тех, кто вправе указывать ему, увеличится на одного.

 Правда, при всей очевидности указанных моментов, с рассуждениями А. В. Петровского они не стыкуются практически ни в чём. Взять хотя бы связку тезисов, согласно которой закреплённые в соответствии с деловыми и личными качествами статусы образуют «своеобразную иерархию». На первый взгляд, это следовало бы отнести к деловым статусам, так как «закреплёнными» – сразу и в полном объёме – могут быть только они. Межличностные же статусы, повторимся, могут быть только «закрепившимися» – постепенно, в процессе деятельности группы. Но, с другой стороны, деловые статусы могут отличаться, но не могут образовывать иерархии (утверждать обратное – значило бы возрождать на уровне малой группы ребяческие споры о том, кто выше: токарь или слесарь, тракторист или доярка). Напротив, понятие межличностного статуса само в себе содержит идею иерархии, поскольку полное равенство уровней влияния всех участников взаимодействия исключало бы движение между ними сколько-нибудь обязательных указаний. И на таком фоне говорить о чьём-то особом межличностном статусе можно было бы разве что в общефилософском, но никак не практическом смысле. Вот и выходит, что «статус по Петровскому» не идентифицируется ни с деловым, ни с межличностным статусом, но являет собой противоестественный конгломерат из свойств обоих этих статусов.

 Малопонятное смешение делового и межличностного статуса дополняется у А. В. Петровского не менее загадочным противопоставлением статуса и заслуг, т. е. противопоставлением статуса и вклада. Однако при том, что уровни личного влияния, как образования активные, постоянно действующие и меняющиеся, несомненно, отличаются от довольно-таки пассивного престижа, такое отличие ничуть не означает их противоположности. Даже при определении делового статуса «деловые и личные» качества играют решающую роль лишь при первом включении человека в некоторую систему разделения труда. Движение же внутри этой системы определяется тем, как будут воплощаться в жизнь эти качества, каков будет реальный вклад или, что то же самое, мера заслуг человека в обеспечении функционирования этой системы. Тем более это относится к статусу межличностному.

 Ф. Энгельс, рассматривая большие человеческие общности, указывал на прямую зависимость социального статуса человека от меры его участия в общественных делах. Например: «Дама эпохи цивилизации, окружённая кажущимся почтением и чуждая всякому действительному труду, занимает бесконечно более низкое общественное положение, чем выполняющая тяжёлый труд женщина эпохи варварства, которая считалась у своего народа действительной дамой (Lady, frowa, Fray = госпожа), да по характеру своего положения и была ею» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 53). Как представляется, в таком контексте нет необходимости долго разъяснять, что речь идёт не столько о престиже, сколько о реальном влиянии на жизнь отдельных членов общества и общества в целом. Ту же связь вклада и статуса (межличностного) для малых групп показал Р. Л. Кричевский (1980).

 Однако, оставив без внимания тот факт, что иерархия заслуг и иерархия межличностных статусов в объединениях людей существуют не автономно, а в тесной связи друг с другом, вопрос о механизме этой связи А. В. Петровский даже не ставит и, естественно, никак на него не отвечает. Так что разбираться в предпосылках и причинах формирования у партнёров по взаимодействию многоуровневых структур межличностного влияния предстоит в основном самостоятельно. Впрочем, совсем без помощи здесь мы тоже не останемся.