Фактотум
Шрифт:
Когда у нас появлялись какие-то деньги, мы ходили на рынок. Покупали дешевые мясные обрезки, картофель, морковь, лук и сельдерей. Потом возвращались домой, клали все, что купили, в большую кастрюлю и варили суп. Пока он варился, мы сидели на кухне, слушали, как булькает кипящая вода, вдыхали запахи продуктов — овощей, лука и мяса — и грели себя мыслью, что сегодня у нас будет еда. Мы сворачивали сигареты, курили и забирались в постель, потом вставали и пели песни. Иногда к нам поднимался рассерженный управдом и просил не шуметь, каждый раз напоминая, что у нас большой долг за аренду. Соседи ни разу не жаловались на нас,
Глава 43
Однажды мне было особенно тяжко с похмелья, и я не смог встать в половине пятого утра — или, если по нашим часам, то в 07:27 и еще полминуты. Я выключил будильник и снова заснул. А спустя пару часов меня разбудил громкий шум из коридора.
— Что там такое? — спросила Джан.
Я встал с постели. Я спал в трусах. Трусы были грязными — у нас не было денег на туалетную бумагу, и мы пользовались газетами, смятыми и размягченными посредством трения, — и у меня не всегда получалось полностью вытереть задницу. Кроме того, трусы были все в дырках и прожженны в тех местах, куда падал горячий пепел с сигарет.
Я открыл дверь и выглянул в коридор. Густой черный дым. Пожарные в больших металлических касках. Пожарные с длинными толстыми шлангами. Пожарные в асбестовых костюмах. Пожарные с топорами. Шум, суета, беготня. Я закрыл дверь.
— Что там? — спросила Джан.
— Пожарная бригада.
— Ага. — Джан укрылась с головой и перевернулась на бок. Я прилег рядом с ней и заснул.
Глава 44
Наконец я устроился на работу на склад автомобильных деталей. На Флауэр-стрит, рядом с Одиннадцатой улицей. Это был склад-магазин, торговавший и в розницу, и оптом — для других дистрибьюторов и магазинов. Для того чтобы устроиться на эту работу, мне пришлось уронить свое человеческое достоинство: на собеседовании я сказал, что считаю работу своим вторым домом. Начальству это понравилось.
Меня взяли приемщиком. И еще я должен был обходить все ближайшие «точки» и собирать необходимые нам детали. Иными словами, у меня была возможность выходить, и я не сидел в здании постоянно.
Как-то в обеденный перерыв я заметил, что один из сотрудников — молодой мексиканец интеллигентного вида, мальчик явно решительный и неглупый — читает в газете расписание сегодняшних скачек. Я подошел и спросил:
— Ты играешь на скачках?
— Ага.
— Можно мне посмотреть газету?
Я просмотрел расписание.
— Малыш Бобби должен быть первым в восьмом заезде.
— Я знаю. Но они не поставили его даже в первую тройку.
— Тем лучше.
— А какие там будут ставки, как думаешь?
— Скорее всего девять к двум.
— Я бы, наверное, поставил.
— Я тоже.
— А когда
— В половине шестого.
— А мы заканчиваем в пять.
— Не успеем.
— Можем попробовать. Малыш Бобби наверняка придет первым.
— Наш счастливый шанс.
— Может, все же рванем?
— Ну, давай попытаемся.
— Тогда следи за временем. Ровно в пять нам надо выйти.
Без пяти пять мы оба работали в непосредственной близости от задней двери. Мой новый друг Мэнни взглянул на часы.
— Сорвемся раньше на пару минут. Когда я побегу, давай сразу за мной.
Мэнни поставил очередную коробку с деталями на полку, ближайшую к выходу. А потом пулей сорвался с места. Я бросился следом за ним. Мы выбежали в переулок за складом. Мэнни несся, как метеор. Потом я узнал, что он был чемпионом города среди учащихся старшей школы в беге на дистанцию четверть мили. Как я ни старался, я все равно отставал от него на четыре шага. Его машина стояла за углом. Мы сели в машину, и Мэнни завел мотор.
— Мэнни, мы все равно не успеем.
— Успеем.
— Отсюда до ипподрома миль десять. А нам еще надо припарковаться и добежать от стоянки до тотализатора.
— Если я говорю, что успеем, значит, успеем.
— А если придется еще стоять на светофорах?
У Мэнни была неплохая машина, практически новая. И он был хорошим водителем.
— Я играл на всех скачках в этой стране.
— И в Кальенте тоже?
— Да, и в Кальенте. Но там уродские комиссионные. Двадцать пять процентов.
— Я знаю.
— А в Германии еще хуже. Там берут пятьдесят процентов.
— И все равно кто-то играет?
— И все равно кто-то играет.
— У нас берут шестнадцать процентов. Тоже приятного мало.
— Ага. Но хороший игрок свою выгоду получит.
— Это точно.
— Черт, красный!
— Да хрен с ним. Проезжай.
— Только сейчас перестроюсь вправо. — Мэнни резко перестроился в правый ряд и, не сбавляя скорости, проехал на красный сигнал светофора. — Смотри, чтобы поблизости не было полиции.
— Ага.
Я уже понял, что Мэнни — решительный парень. И всегда добивается своего, Если он играет на скачках так же, как водит машину, он просто не может не выиграть.
— Мэнни, а ты женат?
— Вот еще глупости.
— А как у тебя вообще с женщинами?
— Ну так, случаются периодически. Но ненадолго.
— А в чем проблемы?
— Женщина — это работа на полный рабочий день.
А если ты выбираешь профессию, приходится выбирать что-то одно.
— Да уж, женщины отнимают немало душевных сил.
— И физических тоже. Они всегда хотят трахаться, днем и ночью.
— Найди такую, которую тебе самому хочется трахать и днем, и ночью.
— Да, но если ты пьешь или играешь на скачках, они обижаются. Потому что считают, что ты ими пренебрегаешь. Мол, они тебя любят, а ты не ценишь.
— Найди такую, которой нравится трахаться, пить и играть на скачках.
— Кому такая нужна?
Мы уже въехали на стоянку у ипподрома. После седьмого заезда на стоянку пускали бесплатно. На ипподром тоже пускали бесплатно. Но у нас не было программки и таблицы заездов. Тут мог случиться прокол. Если по ходу скачек были какие-то замены, мы бы вряд ли смогли разобраться, какая из лошадей на табло ставок — наша.