Факультет Романтики. Ромфак
Шрифт:
Однако несмотря на то, что в кофейне уже запахло паленым, Купидон не спешил освобождать своего самонадеянного собеседника от графина с сюрпризом. Ему, пусть даже и светлому духу, было запрещено высшими силами вмешиваться в мир смертных и касаться их материальных предметов. Пусть даже те и прожигали дырку в чьих-то штанах…
– Ты же знаешь, Люциморт, что властью Высших мне запрещено касаться материальных предметов из мира смертных! Печально, но я ничем не могу тебе помочь! – со вздохом ответил Купидон, однако, его был не таким уж и печальным. – Всего одно прикосновение станет моим последним! Нет, Купидоны не умирают после нарушения правила, они просто растворяются в этом мире и продолжат жить в своих стрелах, что застряли во влюбленных человеческих сердцах!
– Да хоть в заднице! – процедил сквозь зубы демон, вертясь на стуле, как на раскаленной сковородке. После града проклятий и ругани, он все-таки смог дотянуться кончиками своих ледяных пальцев до дрожащей руки пацанки. Реакция последовала незамедлительно, девчонка размахнулась и со всего плеча сбила злополучный графин на пол. Со звоном стекло разлетелось в дребезги, разбрызгав вокруг холодные капли молока.
– Так-то лучше! – ухмыльнулся Люциморт и живо вскочил на ноги, стыдливо прикрывая руками колени. Дырка в его плаще стала медленно затягиваться, словно быстро заживающая рана на ком-то живом. – Проклятые смертные! Ну, чего ты опять молчишь, пернатый? Как же скучно с тобой!
Купидон, хоть и выглядел слабее и младше своего собеседника, был на несколько сотен лет старше его, а потому – мудрее, и предпочитал больше молчать и слушать, чем болтать. Ведь демоны, как джинны, очень часто цеплялись за слова, тем самым выясняя мотивы и желания своих собеседников, которые использовали потом против них самих же.
Освободившийся от тяжелой ноши Люциморт подлетел к официантке с косами и принялся ей что-то быстро нашептывать на ухо, отчего глаза девушки тут же наполнились слезами, а губы задрожали от немого плача.
– Что же ты натворила, дурочка?! Ты потеряла его кольцо! – чуть слышно шептал он на ухо несчастной, трясущейся от страха Дженни, выдавая все услышанное за ее собственные страшные мысли. Да, действительно, больше всего на свете она боялась потерять своего Даниэля. А между тем, демон только начинал развлекаться. Он даже дернул девушку за одну из кос, отчего у той на из глаз брызнули слезы. – Посмотри на себя! Ты просто жирная неуклюжая корова! Он разлюбит тебя. Ты все испортила. Упустила свой шанс. Теперь он никогда больше не сделает тебе предложение…
– А ну отойди от нее, змееныш! – закричал Купидон, вскидывая свой лук с уже заряженной золотой стрелой. – Уходи отсюда!
– …или что? Ты в меня выстрелишь? Или заплачешь? – звонко засмеялся демон, запрокидывая свою черноволосую голову назад, из его рта торчала пара острых, как у вампира клыков. Он наклонился, собираясь еще что-то сказать на ухо смертельно-бледной Дженни, но в этот момент к девушке подошел ее возлюбленный и бережно обнял за плечи. Демону ничего не оставалось, как отскочить от парочки на пару метров, как от горячего костра. Чего-чего, а вот находиться рядом с влюбленными Люциморту сейчас хотелось меньше всего, их чувства обжигали его, как жаркое пламя. – Проклятье! Ненавижу! Тысяча проклятий!
– Я сказал, уходи отсюда – из таверны, да и вообще из мира смертных! – продолжал целиться в него из лука Купидон. – Или клянусь небом, я выстрелю и… я не знаю, что будет дальше! Никогда прежде не стрелял в демонов. Возможно, ты просто погибнешь, возможно, я обреку тебя на вечные муки безответной любви!
На что демон лишь криво ухмыльнулся:
– И в кого я влюблюсь? В нее, да?
Он небрежно кивнул в сторону одиноко сидящей девушки с короткой стрижкой. Она пристально смотрела своими ярко-голубыми глазами прямо на незримых крылатых мальчишек, будто могла их видеть. Каким-то шестым чувством она ощущала, что причиной ее необъяснимой внезапной ярости являлся кто-то, совершенно не принадлежащий этому миру.
– Это ее сердце ты охраняешь от своих же золотых стрел? И что, так будет до конца ее жизни?
– Да! Я дал слово – я его держу! – твердо ответил Купидон.
– Хах! Позволь тебя обрадовать, благородный голубок, – демон радостно подскочил к краю стола, на котором сидел его собеседник, достал из бездонных складок своего черного плаща древний потрепанный свиток и повертел им прямо перед самым носом Джонаса. – Твоя служба часовым у ее сердца скоро закончится. Вот, полюбуйся! Антонина Эванс, самая первая в списке Свитка смерти. Уже к закату солнца ты будешь свободен! Тебе осталось мучиться меньше двух часов. Я пришел сюда не развлекаться – я пришел забрать души парочки смертных. А после этой пацанки будет какой-то Леон Норгенштерн, а потом…
– Но… тут даже чернила еще не высохли! Эти двое были дописаны совсем недавно и… совершенно другим почерком, – нахмурился Купидон, бормоча себе под нос, прищуривая свои голубые глаза. О, сейчас он видел гораздо больше, чем корявые строки на старом пергаменте. – Но ведь вмешиваться в дела cудьбы запрещено Великим Советом! Тем более в хрупком мире смертных. Именем Светлой Королевы! Кто тебя сюда послал? Кто разрешил тебе взять свиток Смерти и дописать туда имена?
– Это тебе все запрещено в этом мире, голубочек, – ухмыльнулся Люциморт, выдергивая из-под носа Купидона. – Великий Совет мне не указ! Судьба и рок существуют только для слабых никчемных смертных. Сильные мира сего сами творят историю! Только мы решаем, где будут следующие войны, кому стоит жить, а кому нужно умереть. Этих двоих, Антонину и Леона, уже давно заждался мой покровитель в Тартаре. И не мешайся мне, пожалуйста, под крыльями!
С этими словами демон осторожно опустил свои тяжелые ледяные ладони на хрупкие плечи голубоглазой девушки с короткой стрижкой, словно взвалил на нее всю тяжесть одиночества и безысходности.
– Меня сейчас тоже бесит эта ванильная парочка! Пара года – два урода! Как же я тебя понимаю! – сочувственно прошептал ей на ухо черноглазый, самодовольно улыбаясь, словно жаждущий спектакля зритель. – Зачем они встали рядом с тобой? Издеваются, гады, да? Не видят, как тебе тяжело? Как одиноко и противно это видеть! Или, наоборот, все понимают, но твари…
– Отойди от нее! – закричал Купидон, с ужасом глядя, как крепко сжимаются кулаки девушки – от обиды и нарастающего гнева. – Клянусь небом, я выстрелю! Отошел быстро!
– Очень не советую мне угрожать! Просто подумай о гневе моего отца, голубок, – отмахнулся демон, будто бы у Джонаса был игрушечный лук, – я не только младший сын Аида, но и самый любимый! Если я сегодня же не вернусь в Тартар, тебя посадят, как джина, в бутылку, которую… засунут в одно место самому старому дракону с хроническим запором!