Fallin
Шрифт:
Это была одна из «Новичков». Сэм, если быть точным. Марсель обратил ее несколько месяцев назад на последнем отборе. У девочки был большой потенциал; кроме того, она обладала качеством, которое Марсель больше всего ценил в своих «ребятах» — преданность и благодарность за то, чем ее наградили. Бессмертием и новой семьей. Сэм пользовалась особым расположением Марселя, ведь она так сильно напоминала ему Давину, какой та была в самом начале ее знакомства со сверхъестественной жизнью Нового Орлеана.
Буквально несколько недель назад Сэм рассказала ему о том, что год назад осталась круглой сиротой, когда ее мать и отца убил какой-то наркоман, чтобы добыть себе двадцатку на дозу. В один момент у нее ничего не осталось. Она была совсем одна и в надежде избавиться от всего, что связывало ее со старой жизнью, она приехала в Новый Орлеан.
Сейчас же тело Сэм неподвижно лежало на мокром асфальте в неестественной позе. Руки были раскинуты по сторонам, также как и ноги.
Черные вены по всему телу и неестественный оттенок кожи говорили о том, что жертва перед ними — вампир. Кроме того, что глаза девушки были широко открыты, по щекам стекали кровавые слезы. Грудь девушки была вспорота, демонстрируя тот факт, что у нее отсутствовало сердце.
Марсель в последний раз осмотрел тело и поднялся с корточек.
— Это послание, — просто констатировал он, отводя глаза от тела. Ему было неприятно смотреть на это.
Клаус, стоявший чуть поодаль, негромко рассмеялся, услышав эту фразу, но Марсель ясно услышал нарастающий гнев в этом смехе.
— Послание? — первородный оттолкнулся от стены и подошел чуть ближе. — Послание, говоришь.
Клаус остановился рядом с ним и созерцательно посмотрел на труп у их ног.
— Я даже могу открыть тебе небольшую тайну, от кого оно, — и не дождавшись ответа, гибрид громко проговорил, — от Виктора, члена ковена которого три недели назад убила одна из твоих новичков, Марсель!
— Мы не знаем этого наверняка, — сцепив зубы, проговорил Марсель.
Клаус круто развернулся в темном переулке и смерил его гневным взглядом, он даже не пытался сдержать свою раздраженность всей этой ситуацией.
— Пытаешься убедить в этом сам себя, Марселус? Потому что я, в отличие от тебя, не склонен питать ложных иллюзий относительно происходящего.
— Остынь, Никлаус. Марсель прав — мы не знаем наверняка, он ли это, — до этого стоявший чуть в стороне и хранивший молчание Элайджа наконец решил высказать свое мнение.
— А кто еще это может быть, Элайджа? Может быть, один из волков твоей будущей жены, ммм? Или один из наших вампиров? — набросился на него Клаус. Элайджа в ответ лишь стойко хранил молчание.
— Мы должны ответить на это, — угрожающе серьезно сказал гибрид.
— Я не согласен с тобой, брат. Подумай сам, он только этого и ждет. Ответим сейчас, и сделаем именно то, чего он хотел, — Элайджа подошел к своему брату в надежде потушить разгоравшийся огонь.
— Одного из моих вампиров убили через улицу от моего дома, Элайджа. Я должен проглотить это? — яростно крикнул Клаус. — Что дальше? Может быть, труп подбросят мне домой? В мою гостиную?
Первое, о чем он подумал в этот момент, была Кэролайн. Она была в счастливом неведении относительно всего происходящего, и он был намерен сделать так, чтобы это продолжалось и дальше.
— Я понимаю твою озабоченность, брат, и, поверь, мне самому это не нравится, но мы должны быть умнее, — Элайджа положил руку ему на плечо. — Виктор играет с нами, ждет, когда мы оступимся. Мы не должны действовать импульсивно.
Клаус не мог не согласиться с Элайджей, ведь в его словах был смысл. Но ярость не давала ему мыслить здраво. Как смеет этот мелкий колдунишка ставить ему — первородному гибриду — условия и играть с ним в кошки-мышки. Он бы мог просто разорвать его на куски вместе с его маленькой кучкой ведьм.
— Послушай, брат, — продолжил Элайджа,— мы можем пойти на него в открытую, но это не выход. Вступи мы с ним в открытую конфронтацию, и начнется война. Ведьмам, возможно, не нравятся его методы, но он один из них и они встанут на его сторону. Сейчас, по крайней мере, — уточнил старший Майклсон, — начнется война, которая не нужна ни нам, ни им. Мы с таким трудом добивались баланса. И нельзя разрушить все единичным случаем.
Клаус смотрел на брата и накрыл своей рукой его руку на своем плече. В словах Элайджи был смысл. Кэролайн сейчас была в городе, и у них еще не совсем наладились отношения. Существовала недосказанность, и он не мог не признать, что виной этому был он сам. И Хоуп должна была пойти в школу в этом году. Свадьба Хэйли и Элайджи. Их жизнь понемногу начала приходить к спокойствию. Война была сейчас ни к чему. Он не хотел ее.
— Что скажешь, Марсель? Готов проигнорировать убийство своей любимицы ради всеобщего блага? — наконец, сказал Клаус, посмотрев на своего протеже.
Марсель посмотрел на лежащую на земле Сэм и сжал руки в кулаки. Девочка была ни в чем не виновата. И он правда проникся к ее истории, но ради всех остальных он должен был проигнорировать ее смерть.
— Я согласен с Элайджей, — просто сказал он, — возможно, это был единичный случай. Не дадим ему повода сейчас, и Виктор не сможет ничего сделать.
Клаус обернулся и пристально посмотрел на него. Через секунду он вернулся взглядом к своему брату, который ждал ответа.
— Будь по-твоему, Элайджа. — Он направился к выходу из переулка: — В этот раз я не отвечу. Но это в последний раз. Избавьтесь от тела.
С этими словами он жестом показал Саймону, что они уходят.
Уже у машины Клаус остановил вампира и тоном, требующим беспрекословного подчинения, сказал ему:
— Если Кэролайн узнает хоть мельчайшую подробность всего этого, я выпущу тебе кишки, ясно?
***
Он пришел домой под утро. На улице уже рассвело, когда он вошел в главные ворота. Первое, что он заметил, проходя через кованую арку, был стол, красиво украшенный и полностью сервированный, но чего он точно не ожидал, так это Кэролайн, сидящую на одном из диванов и молча попивающую виски. Бутылка, стоявшая перед ней, была наполовину пуста, и весь ее вид излучал то, что у него были серьезные проблемы.
Он глубоко вздохнул и прошел во двор.
— Привет, — мягко сказала Кэролайн, но ее глаза говорили о другом. Они были темно-синие, что бывало только тогда, когда она злилась. Сильно.