Fallin

Klarolinelover

— Очень, — ответила она так же самодовольно, как и он, перед тем как просунуть ногу между его, забираясь на его грудь. Их обнаженные торсы теперь соприкасались. — Доброе утро.

Она прижалась губами к его губам, глубоко целуя его.

— Доброе утро, — прошептал он в ответ, заправляя волосы ей за ухо. Его рука играла с кончиком пряди золотистых волос. — Хорошо спала?

— Угу, — Кэролайн бездумно прогудела, — а ты?

— Лучший сон за тысячу лет, по правде говоря.

Она улыбнулась и осторожно поднесла руку к его губам. Кончиком пальца она обвела контуры и опустилась на его щетину. Короткие волоски приятно покалывали пальцы, и она просто двигала ими по челюсти.

— Что такое? — вдруг спросил Клаус.

— Ты зарос, как бабуин, — хихикнула она.

Клаус улыбнулся и тут же нахмурился, почесав растрепанную макушку.

— Нужно побриться, да? — его голос был сырым, низким и немного грубым от сна. У Кэролайн прошли мурашки по коже.

Она отрицательно покачала головой, продолжая гладить его по щетине.

— Нет, — пробормотала она, — мне нравится. Вообще-то ты очень милый со щетиной.

В этот момент ее палец вновь вернулся к его губам, и он поймал его своим ртом, запечатлев на нем нежный поцелуй.

— Тебе стоит только сказать — и я побреюсь. Вряд ли тебе захочется делить постель с бабуином?

Кэролайн чмокнула его в колючую щеку, и на ее лице появилось выражение нежности и ласки. Подумать только, «великий и ужасный» Клаус Майклсон — гроза всех сверхъестественных существ, живущих на этой планете, — готов уступить ей в таком вопросе, как бритье. Она в довольстве зарделась.

— Но ты мой бабуин. Поэтому меня вполне устраивает факт, что ты зарос, как питекантроп.

Она наклонилась и прикоснулась губами к его горлу, прямо к тому месту под его родинкой.

— Ага, сначала я был бабуином, теперь я питекантроп. Боюсь предположить, кем я буду через десять минут, малышка?

Она почувствовала вибрацию в его горле.

Клаус немного пододвинул ее ближе.

— Я начинаю думать, что тебе приносит какое-то необъяснимое удовольствие оскорблять меня, — со смешком сказал он.

— Просто неописуемое, — она прикусила мочку его уха, и он резко вздохнул, сжимая руки на ее талии.

Кэролайн почувствовала, что он немного сдвинулся, и она знала, что он собирается перекрутить их так, чтобы оказаться сверху.

Она часто покачала головой, упираясь в его грудную клетку.

— Эммм, не двигайся, — поспешно приказала она и тут же добавила: — Пожалуйста.

Он немного поднял бровь, но она проигнорировала его удивление и начала целовать его лицо, размещая череду нежных поцелуев по его лбу, глазам, кончику носа и, наконец, в уголке его пухлых, чувственных губ.

Клауса, казалось, смутило ее проявление нежности, но он ничего не сказал, позволяя ей продолжать свои действия, пока она расцеловывала каждый сантиметр его лица.

Его щеки с колючей щетиной, его чертовы, самые сексуальные ямочки на свете и сводящую с ума родинку на кадыке.

Она запустила руку в его волосы и переместилась вниз на грудь, туда, где на шее висело несколько ожерелий.

Теперь она сидела на его бедрах и упиралась руками о его грудь. Простынь окончательно спустилась им на бедра, и он мог с удовольствием и в полной мере наслаждаться видом, который открылся перед ним — как ее голова преломляла луч света из окна. Это создавало вокруг головы что-то наподобие нимба. Он мог любоваться ею во всей ее красе. Немного растрёпанные ото сна волосы, средняя, как раз идеально подходящая для его руки полная грудь, ее соски были розовыми и немного сжались от свежего воздуха. Россыпь веснушек, начинавшаяся от ее маленького очаровательного носика и спускавшаяся по ее плечам, груди и животу.

Еще никогда она не была так беззаботна, мила и прекрасна. Его личный белокурый ангел. Хотя иногда она была совсем не ангелом, но в этом была ее прелесть. В ее изменчивости.

Кэролайн сидела сверху на нем. Он был в ее полной власти и ни капли не возражал против этого.

— Знаешь, — начала она и погладила его живот, — теперь ты от меня не отвяжешься. После всего этого.

— Скорее… — он немного сжал ее бедра, и в следующее мгновение с веселым вскриком удивления Кэролайн обнаружила, что лежит на спине и теперь он нависает над ней. Она бездумно захохотала.

Клаус нагнулся и запечатлел маленький поцелуй на ее груди.

— …это ты от меня не отвяжешься. С этого момента, Кэролайн, что бы ни было и как бы ты ни хотела уйти, у тебя не получится этого сделать. Я не позволю этому случиться. Я повторю то, что я сказал вчера. Я эгоцентричный, властный, безумно территориальный, ревнивый ублюдок, который никогда и никому не отдаст то, что принадлежит ему.

Ее тело напряглось, когда слова вылетели из его рта. Его голос был мягким, но, несмотря на это, Клаус очень точно расставил в своих словах все акценты, чтобы она как можно более точно уловила смысл его фразы. И, черт возьми, для нее было важно то, что он сказал.

Она хотела ему принадлежать. Целиком и полностью. Чтобы он бездумно ревновал ее к каждому столбу, как мальчишка, у которого бурлит тестостерон, везде и всюду объявлял свои права на нее. Что она только его, и она в свою очередь будет делать то же самое.

Они проделали долгий путь к этому моменту. И она десяток раз менялась в своих убеждениях, чтобы, наконец, стать этой Кэролайн Форбс. Той Кэролайн, которая плюнет на все правила приличия, здравый смысл и полностью погрузится в отношения с этим мужчиной, той, которая в полной мере оценит все то, что он намерен ей дать и что, без сомнения, даст. Весь мир.

Его руки, эти совершенные мозолистые руки взяли ее лицо, и она упивалась этим ощущением. Несмотря на всю его злодейскую сущность, жестокость и море крови, которая была на его руках, он ждал ее. Весь прошлый год он стойко терпел все ее выходки, ее неискренность к нему, безразличие и ее несносный, капризный характер. Но он все равно делал все, чтобы ей было хорошо. Да, он совершил глупую, ужасную ошибку, и она правда думала, что будет ненавидеть его за это до конца ее дней, но она не могла. Она влюбилась в него, и для нее уже не было пути назад. И никогда не будет.