Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945
Шрифт:
С военной точки зрения результаты бомбежки были незначительными. Пострадали несколько десятков человек, было разрушено несколько зданий, представляющих историческую ценность, в том числе знаменитая базилика Сан-Лоренцо. Однако моральное воздействие этого удара было огромным. Обнаружилось, что жители столицы совершенно потеряли волю к сопротивлению. Они вдруг поняли, что война — это не только боевые действия где-то далеко от Рима. Это — гибель родственников и близких, разрушение домов, потеря имущества. Как только жители пришли в себя после пережитого шока, толпы горожан бросились на улицы и дали выход эмоциям. Люди бродили по городу, дрались друг с другом, плакали, кричали. Нескольких полицейских, пытавшихся навести порядок, просто смели. Высокопоставленные представители фашистской партии, в свою очередь, тоже попытались успокоить людей, что тоже не увенчалось успехом. Наверное, здесь требовалось личное вмешательство Муссолини, но его в тот день не было в городе: дуче находился в Фельтре (область Венеции), где ему приходилось в очередной раз выслушивать бесконечные речи Гитлера о грядущей победе. Обстановку удалось разрядить после вмешательства римского папы.
Хольтен, который находился на городских улицах, лично видел, как слова святого отца, переезжавшего из одного разбомбленного района в другой, помогали остановить неистовство толпы, несли мир и успокоение запуганным людям, многие из которых были на грани истерики. Но Хольтену было понятно, что его прогноз трехмесячной давности о том, что итальянцы хотели бы как можно скорее выйти из войны, полностью подтверждается.
Он отправил в Берлин радиограмму, в которой честно и без прикрас рассказал о настроениях, царивших в Риме. Документ попал в ставку Гитлера раньше, чем официальный отчет из посольства. Когда в посольстве, где никто понятия не имел о существовании радиоцентра Фребена, узнали, что их данные запоздали, там решили, что служба безопасности общается со ставкой фюрера напрямую, по телефону. На имя Риббентропа была немедленно составлена жалоба о том, что прежде такой привилегией пользовалось исключительно дипломатическое ведомство. Риббентроп в ответ тут же подготовил приказ о том, что все немецкие официальные ведомства должны пользоваться для связи с Германией исключительно телефонной линией посольства в Риме.
Антивоенные настроения в Италии набирали размах, 24 июля 1943 года Муссолини был свергнут, арестован и направлен к месту тайного заключения. К власти пришел маршал Бадольо. Вечером 25-го числа Гитлер объявил на совещании в своей ставке, что необходимо проведение специальной операции с целью восстановления власти Муссолини. Параллельно были подготовлены сразу две операции под кодовыми названиями «Штудент» и «Ось». Первое кодовое название содержало в себе прозрачный намек: Штудент командовал парашютно-десантными войсками Германии, таким образом, становилось очевидно участие в акции этих войск. Поэтому операция получила новое название «Аларих». Роль подразделений парашютистов сводилась к тому, что они должны были арестовать всех заговорщиков во главе с маршалом Бадольо, а также всех членов королевской семьи. Целью операции «Ось» было разоружение ВС всей Италии в случае, если будет принято решение о выходе страны из войны. Вся власть передавалась в руки германского военного командования.
Риббентроп, как обычно, был абсолютно не в курсе происходившего. Решив самостоятельно воплотить в жизнь операцию «Аларих», он направил послу Германии в Риме Макензену телеграмму, в которой приказывал ему арестовать Бадольо и всех членов королевской семьи. Получив от руководства приказ на проведение арестов, Капплер направил в посольство все свои силы, которые состояли из него самого, заместителя, молодого сотрудника управления криминальной полиции, ординарца и девушки-секретаря. Потом он саркастическим тоном спросил у посла, достаточно ли таких сил для того, чтобы справиться с пятью танковыми дивизиями, которые Бадольо сосредоточил близ Рима.
Примерно в это же время Шелленберг позвонил Хольтену и ознакомил его с планами, предусматривающими прямое использование военной силы. Хольтен немедленно выступил с возражениями против этих замыслов и пообещал в кратчайшее время прислать в Берлин подробнейший рапорт об обстановке. Он тут же усадил за работу Фребена, а сам провел консультации с рядом войсковых командиров. Все они в один голос заявляли, что не имеют достаточных сил для проведения решительных акций.
3 августа Хольтен прибыл в Берлин с чувством удовлетворения за прекрасно проведенную группой «Бернхард» работу, которой удалось предотвратить бессмысленные жертвы среди немецких солдат в Италии. Он был обескуражен тем холодным приемом, который оказал ему Шелленберг. Гиммлер был расстроен тем, что данные рапорта Хольтена непостижимым образом совпадали с мнениями Макензена и Кессельринга. Такое единодушие сотрудников различных ведомств заставило Гитлера на время отказаться от прямых военных действий в Италии. Тем не менее он предупредил Гиммлера, что тот поплатится в случае, если принятое решение окажется неверным.
Хольтен вернулся в Рим, где вскоре засомневался в том, что операцию «Аларих» действительно отменили. Причиной этому были действия капитана СС Отто Скорцени. Инженер по профессии, Скорцени был давним другом Кальтенбруннера (они вместе провели студенческие годы в Вене), по рекомендации которого попал на службу в разведку. Теперь его направили в Рим для выполнения чрезвычайно секретного задания, хотя внешне он держался так, будто на свой страх и риск пытался воплотить в жизнь операцию «Аларих». Он разгуливал по Риму и выбалтывал каждому встреченному немцу свой замысел арестовать без всяких колебаний «эту ядовитую гадину, этого коротышку итальянского короля». (Кстати, сам Скорцени обладал внушительным ростом.) Он настолько примелькался в районе расположения королевского дворца и резиденции маршала Бадольо, что вскоре его высокий рост и лицо, украшенное устрашающими дуэльными шрамами, привлекли внимание итальянской тайной полиции. Скорцени официально представился Капплеру, который и объявил ему о том, что было принято решение отложить операцию «Аларих» на неопределенное время.
Но вместо того чтобы покинуть Рим, Скорцени добился встречи с Хольтеном. Первое, что он сказал коллеге, было то, что «по личному распоряжению фюрера» только пять лиц должны были быть посвящены в тайну, чем он в действительности занимается в Риме. Поскольку последним, пятым, из этих людей был Капплер, он не может посвятить Хольтена в детали. Сохраняя серьезное выражение лица, Хольтен осведомился:
— Дадите ли вы мне по бутылке бренди за каждого, помимо этих пяти, если я назову их всех по именам?
Скорцени тут же согласился.
Хольтен, не задумываясь, выдал десяток имен; он уже собирался перейти к следующему десятку, когда Скорцени остановил его, заявив:
— Вы, умники из политической разведки, знаете обо всем. Как вы только умудряетесь выуживать все эти государственные секреты?
Хольтен признался, что получил подробную информацию от своего секретаря.
— А ей откуда все это стало известно? — спросил пораженный Скорцени.
— От вашего секретаря! А теперь почему бы вам не прекратить все эти глупости и не признаться мне, что вы здесь для того, чтобы провести операцию «Дуб», целью которой является спасение Муссолини. Только будьте достаточно откровенным, чтобы признать, что ни у вас, ни у кого-либо из ваших сослуживцев нет никаких данных относительно местонахождения дуче.
Глава 5
СПАСЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА
Задача по определению местонахождения Муссолини, оказавшаяся непосильной для Скорцени, несмотря на все возражения Гиммлера, была поставлена перед политической разведкой. Когда Хольтен позвонил Фребену и поинтересовался, возможно ли выполнение этой задачи, тот просто ответил: «Дайте мне „фунты Бернхарда“, а я позабочусь о фактах для вас». Фребена поспешили заверить, что тот может тратить столько, сколько ему будет нужно.
Через нелегальную сеть агентов ему вскоре удалось взять след. Был установлен контакт с сержантом карабинеров, который за сто фунтов стерлингов наличными брался устроить знакомство со своим лейтенантом: тот был в курсе дела. Стороны ударили по рукам, и вскоре Фребен уже беседовал с лейтенантом, который, в свою очередь, запросил тысячу фунтов стерлингов. После недолгой торговли договорились, что часть денег переведут на счет офицера, а остальное он получит после того, как расскажет свой секрет. Когда лейтенанта стали расспрашивать о подробностях дела, он признался, что точного места он не знает, однако полагает, что Муссолини прячут на каком-то острове. Когда Фребен попросил его пояснить, на чем основана такая уверенность, лейтенант заявил: «Муссолини передали морским офицерам». Этого было достаточно для Фребена, и он с готовностью выплатил разговорчивому офицеру оставшуюся часть суммы. Теперь он знал, как действовать дальше. Фребен немедленно обратился к своему старому другу, бывшему командиру патрульной службы порта Генуя. Данное подразделение входило в структуру фашистской полиции и выполняло задачи по наблюдению и контролю за деятельностью морских портов. А еще чуть позже Фребен предупредил Хольтена, что ему придется ненадолго покинуть Рим, поэтому некоторое время с ним не будет связи. Было ясно, что он находится очень близко к успеху.
В Берлине Гиммлер спокойно действовал по собственному плану выявления местонахождения Муссолини. Именно этим и объяснялось его нежелание поручить эту задачу VI управлению имперской безопасности. Пребывая в характерном для него мистическом настроении, рейхсфюрер СС сумел убедить себя в том, что место, где прячут дуче, можно раскрыть только при помощи «высших сил». Оккультизм в Германии был запрещен приказом Гейдриха еще в 1941 году после перелета в Англию заместителя фюрера Рудольфа Гесса, ярого приверженца оккультных наук. Все мистики оказались в концлагерях, где столкнулись с характерными для таких учреждений скудной пищей, ужасными бытовыми условиями и жестоким обращением.