Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945
Шрифт:
Одним из первых поручений, которое Хольтен получил, переехав в Вену, была организация в столице Австрии по инициативе Кальтенбруннера совещания офицеров политической разведки, являвшихся специалистами по Балканам. В первую очередь планировалось ознакомиться с планами будущего устройства Юго-Восточной Европы, которые должен был изложить только что назначенный на пост дипломатического координатора по данному региону Герман Нойбахер. Нойбахер, будучи опытным оратором, сумел подготовить и произнести изящную речь, полную оптимизма, несмотря на то что война уже подходила к своему последнему этапу. Он заслужил внимание и одобрение всей обширной аудитории, включая Шелленберга и Кальтенбруннера. В частности,
— Этот ключ позволит нам получить доступ к самым ценным документам противника, каких немецкая секретная служба не имела со времени начала этой войны.
Пока Хольтен раздумывал, не является ли эта тирада следствием того, что его шеф выпил слишком много спиртного, Шелленберг отвел его в сторону и пояснил, что происходит. Людвиг Мойзиш, находясь в очень сложном положении, умудрялся обеспечивать высочайший уровень мастерства в ведении разведывательной работы. Поскольку он занимал дипломатический пост, Риббентроп настоял на том, чтобы все его донесения проходили по каналам связи немецкого посла фон Папена. Фон Папен, который сам был опытным разведчиком, действовавшим еще во время Первой мировой войны, был не против того, чтобы эти донесения шли от исполнителя непосредственно в VI управление РСХА, однако многие были с ним не согласны, так как считали, что Мойзиш был «плохим нацистом». Хольтен спросил, какое отношение ко всему этому имеет тот небольшой ключ. Шелленберг улыбнулся:
— Это ключ от сейфа посла Великобритании в Анкаре.
Хольтен снова воспринял пояснение Шелленберга скептически, поэтому тому пришлось продолжить. Мойзиш, которому особенно хорошо удавалась работа по установлению новых контактов, познакомился с неким человеком по имени Элиша Базна, получившим псевдоним Цицерон, который служил камердинером у британского посла сэра Хью Нэтчбулл-Хьюгессена. У Цицерона был ключ от сейфа посла, который они трое только что видели, и он был готов сфотографировать содержимое сейфа, если его снабдят фотоаппаратом «Лейка» и хорошо заплатят за эту работу. Всегдашняя осторожность Хольтена заставила его заметить:
— Все это очень похоже на то, что этот человек может быть двойным агентом, не правда ли?
— Я тоже об этом думал, та же мысль приходила в голову и многим другим! Но все же я приказал Мойзишу продолжать работу и уплатить агенту по пятнадцать тысяч фунтов за пленку, как он просит.
— Пятнадцать тысяч фунтов! Но это же безумная сумма!
— Какое это имеет значение, если мы все равно будем расплачиваться с ним «фунтами Бернхарда».
— А что с его сведениями?
— Большая часть предоставленной им информации подтверждается другими источниками. Лично я уверен в том, что она подлинная.
— А как думают фон Риббентроп и Гитлер?
— Вы знаете этих людей. Оба все еще верят в нашу окончательную победу, и не важно, какие вы приводите факты. Если они противоречат этой вере, то Гитлер говорит, что это плод фантазий «маленького грязного шпиона», а Риббентроп считает, что это англичане пытаются водить нас за нос.
— Но с чем связана вся эта шумиха вокруг этого дела?
— Мы против этого. Просто один из полученных нами документов представляет собой копию решений, принятых на конференции в Тегеране. Он пролежал в сейфе посла всего одну ночь, но и этого оказалось достаточно. В документе приведена точная дата первого крупного авианалета самолетов противника на Софию. А теперь подумайте и ответьте, может ли быть фальшивкой информация, которая приведет к потере союзниками нескольких дюжин бомбардировщиков в случае, если мы заранее приведем наши ПВО в состояние готовности?
— И все же есть некоторые сомнения относительно этого Цицерона.
— И какие же?
— Эксперты из фотолаборатории Крюгера считают, что, делая фотографии «лейкой» вручную, невозможно получить снимки подобной четкости.
— И что же говорит на это тот человек?
— Он говорит, что это его дело, как он делает снимки. Но недавно моими экспертами обнаружен ясно видимый отпечаток пальца на одном из фото.
— И как агент сможет это объяснить?
— При необходимости он может сказать, что при фотографировании придерживал документ одной рукой. Лично я считаю, что у него просто есть сообщник или помощник.
Шелленберг взял бокал с выпивкой, потом наполнил бокал Хольтена и перевел разговор на другую тему:
— Но самое смешное заключается в том, что Мойзиш, который является очень порядочным человеком, не хотел, чтобы он вошел в историю как человек, который расплачивается с лучшим агентом фальшивыми деньгами. Он просто не поверил, что эти фунты не настоящие. Он отнес несколько купюр в турецкий банк, где его убедили, что деньги подлинные. Поэтому теперь он считает, что на него работает самый высокооплачиваемый агент в мире.
Хольтен вдруг снова вернул беседу к запланированным рейдам авиации союзников на Софию.
— А что мы можем сделать? — посетовал Шелленберг. — Риббентроп не хочет давать никаких распоряжений по своим каналам. Гитлер считает все это чепухой, поэтому военные не получат никаких приказов. Может случиться так, что там дела будут обстоять хуже, чем в Гамбурге, но здесь мы ничем не можем помочь. Ведь мы можем только добывать информацию, но не в силах заставить людей реагировать на нее.
Решение игнорировать предупреждение, полученное от Мойзиша, имело самые далеко идущие последствия.
Не успела завершиться конференция, как Хольтену стало ясно, что Мюллер через Хубера все еще старается сделать его жизнь невыносимой. Ему специально создавали мелкие административные проблемы, например связанные с получением карточек на продукты, талонов на бензин и т. д., с целью вывести его из себя и заставить сказать что-то такое, что потом можно будет использовать как улику против него. Очень скоро Хольтен убедился, что, где бы он ни находился в Вене, за ним повсюду ведется плотное наблюдение. Иногда «сторожевые псы» давали ему день-два отдыха, чтобы затем снова плотно сесть на хвост, не оставляя даже дома. Не однажды, выглянув на улицу и увидев под окнами прячущуюся в тени фигурку соглядатая, который выслеживал возможных гостей, Хольтен размышлял, не позвонить ли ему Кальтенбруннеру, который был шефом не только для него, но и для самого Мюллера. Но, хорошо подумав, в конце концов Хольтен решил, что будет лучше этого не делать. На любые жалобы Мюллер ответит, что ничего не знает, либо, наоборот, с готовностью согласится, что слежка действительно имеет место, но ведется исключительно в целях «обеспечения защиты, так как данное лицо занимает слишком высокую должность». И если Хольтен будет настаивать на том, чтобы его нежданных стражей убрали, то гестапо не будет нести ответственность в случае, если офицеру будет нанесен ущерб — вежливый намек на то, что теперь у самого гестапо в руках карт-бланш на ликвидацию клиента в любое удобное для себя время. Нет, он должен найти более верный способ избавиться от назойливого внимания гестапо. Но как его найти, этот верный способ?