Фамильная честь Вустеров
Шрифт:
– Может быть, Дживс, вы недостаточно ясно представляете себе картину в целом? – предположил я. – Я слишком коротко пересказал вам, что произошло, – торопился погрузиться в ванну. Мне кажется, стоит сделать как в детективах. Вы читаете детективы?
– Не слишком часто, сэр.
– Во всех детективах сыщик в какой-то момент обязательно начинает систематизировать данные и для этого составляет список подозреваемых, записывает мотивы преступления, где, кто, когда был, у кого есть алиби, улики, и прочее. Давайте попробуем и мы. Возьмите бумагу и карандаш, Дживс, будем
– Да, сэр.
– Хорошо. Едем дальше. Пункт первый: тетя Далия грозит, что, если я не украду корову и не передам ей, она отлучит меня от своего стола – прощай кулинарные шедевры Анатоля.
– Да, сэр.
– Пункт второй: если я украду корову и передам ей, Спод превратит меня в отбивную.
– Да, сэр.
– Самое ужасное – это пункт третий: если я украду корову и передам тетке или не украду ее и не передам Гарольду Пинкеру, я не только подвергнусь вышеупомянутой процедуре превращения в отбивную, но Стиффи к тому же отдаст блокнот Финк-Ноттла сэру Уоткину Бассету. И вам, и мне известно, чем это кончится. Так что вот. Таковы мои дела. Вникли?
– Да, сэр. Без сомнения, обстоятельства сложились не слишком благоприятно.
Я выразительно посмотрел на него.
– Дживс, не надо испытывать мое терпение, особенно сейчас. Не слишком благоприятно – это же надо такое придумать! Кого это вы на днях поминали, на чью голову обрушились все невзгоды мира?
– Мону Лизу.
– Знаете, если бы я сейчас встретил эту вашу Мону Лизу, я пожал бы ей руку и сказал, что очень хорошо ее понимаю. Дживс, перед вами лягушка, раздавленная бороной.
– Да, сэр. Пожалуйста, чуть выше брюки, сэр, на четверть дюйма. В просвете между ботинком и манжетой должен с небрежной элегантностью мелькать носок. Эта тонкость чрезвычайно важна.
– Так?
– Безупречно, сэр.
Я вздохнул.
– Бывают минуты в жизни, Дживс, когда человек задает себе вопрос: "А стоят ли брюки такого внимания?"
– Это настроение пройдет, сэр.
– Не с чего ему проходить. Если вы не распутаете этот клубок, всему конец. Конечно, у вас просто не было времени как следует пораскинуть мозгами, – сказал я с некоторой надеждой. – Пока я ужинаю, проанализируйте все еще раз со всех возможных точек зрения. Вдруг на вас снизойдет вдохновение. Такое ведь случается, правда? Вроде как озарит, да?
– Да, сэр. Считается, что древнегреческий ученый Архимед открыл свой знаменитый закон о поддерживающей силе жидкостей и газов совершенно неожиданно для самого себя, когда садился утром в ванну.
– Ну вот видите! И ведь не такой уж был гений. По сравнению с вами, Дживс.
– Необычайно одаренный человек, сэр. Его убил рядовой солдат, и мир до сих пор скорбит о потере.
– Надо же, какая незадача. Но что поделаешь, всякая плоть – трава, так, кажется?
– Истинно так, сэр.
Я в задумчивости закурил сигарету и, выкинув из головы Архимеда – сейчас не до него, снова стал размышлять о жуткой передряге, в которую попал по милости вероломной Стиффи.
– Знаете,
– Помню, сэр.
– А Гледис – забыл фамилию, – которая уложила в постель своего приятеля со сломанной ногой в моей квартире?
– Да, сэр.
– А Полину Стоукер, которая ворвалась посреди ночи в мой деревенский домик в купальном костюме?
– Помню, сэр.
– Что за странные существа эти женщины, Дживс, что за странные создания! Насколько коварнее и злее мужчин, насколько более жестоки. Но по части жестокости Стиффи их всех переплюнет. Чье это имя ангел вписал в золотые скрижали первым?
– Праведника Абу Бен-Адема, сэр.
– Вот-вот, в точности как Стиффи. Ее никто не перещеголяет. Что, Дживс?
– Я просто хотел спросить, сэр, когда мисс Бинг грозила передать блокнот мистера Финк-Ноттла сэру Уоткину, ее глаза не поблескивали, – может быть, вы случайно заметили?
– Вы имеете в виду лукавый блеск, то есть думаете, она попросту дурачила меня? Нет, Дживс, ни намека на блеск. Поверьте, видел я холодные глаза, много раз видел, но чтобы вместо глаз кусочки льда – не доводилось. Она не шутила, она диктовала условия сделки на полном серьезе. И притом вполне отдавала себе отчет в том, что совершает низкий поступок – даже по меркам женщин, но ей было на это чихать. А корень зла – эмансипация, современные женщины возомнили себя пупом земли и считают, что им все позволено. Разве во времена королевы Виктории такое было мыслимо? Принц-консорт сурово осудил бы девушку, которая ведет себя как Стиффи, что скажете, Дживс?
– Вполне допускаю, что его королевское высочество мог не одобрить поведение мисс Бинг.
– Она бы и пикнуть не успела, как он согнул ее пополам и отшлепал по попке лакированной штиблетой. А я бы посоветовал ему подвергнуть той же процедуре и тетю Далию. Кстати, уж раз я ее вспомнил, надо, пожалуй, пойти засвидетельствовать почтение престарелой родственнице.
– Она с большим нетерпением ожидает вас, сэр, хочет побеседовать.
– Признаюсь вам как на духу, Дживс: я отнюдь не разделяю этого ее желания и без всякого удовольствия думаю о seance [13] .
13
Встреча, собрание (фр.)
– В самом деле, сэр?
– Скорей наоборот. Видите ли, я перед чаем послал ей телеграмму, в которой сообщил, что отказываюсь красть серебряную корову, а она телеграмму не получила, потому что еще раньше уехала из Лондона. Иными словами, она уверена, что племянник чуть ли не рвется с поводка, желая выполнить ее команду, а племянник будет вынужден признаться, что план лопнул. Ей это ох как не понравится, и я не стыжусь вам признаться, Дживс, что чем больше я думаю о предстоящей беседе с ней, тем ощутимее у меня холодеют ноги.