Фамильное проклятье
Шрифт:
В салоне зажегся свет, и Вероника Матвеевна с замиранием сердца узнала в водителе Валерия Фокина.
– Теперь вы не будете возражать, если я вас подвезу? – спросил он, прочитав на ее лице облегчение.
Вероника Матвеевна закрыла зонт и скользнула на сиденье рядом с водителем.
– Я вся мокрая, – сообщила она в смущении. – С меня просто течет. Я испачкаю ваши безупречные сиденья.
– Не играет роли, – сказал Фокин, не сводя с нее глаз. – Почему вы не пришли, как обещали?
– Я справилась со всеми проблемами. –
– Да нет, не ослышались. Просто теперь я знаю, где вы работаете.
Машина до сих пор не трогалась с места. Темные глаза Фокина глядели на Веронику Матвеевну из-под прямых бровей с завораживающей пристальностью. Фокин был одет в бежевый свитер и черную куртку. От него пахло сухим уютом, при этом в гамме ощущений доминировал запах дорогого одеколона. Вероника Матвеевна подумала, что Фокин свалился с неба – словно в ответ на ее безрадостные мысли. «Это какой-то знак, – подумала она. – Но какой? То ли мне предстоит с помощью этого человека раскрыть дело о фамильном проклятии, то ли… – Сердце ее затрепетало. – Вот про что говорят: сладкий ужас», – думала она, с трудом выдерживая особенное, многозначительное молчание, воцарившееся в салоне.
– Откуда вы узнали? – наконец спросила она, совладав со своими чувствами.
– Ваш коллега, Стас, кажется, все рассказал моему сыну. Он встречался со Степаном. Странно, что он вас не проинформировал.
– Вовсе не странно, – усмехнулась Вероника Матвеевна. – Сегодня я подложила Стасу свинью, и он просто расквитался.
– Свинью? Вы? Никогда не поверю, что вы можете специально доставить ближнему неприятность.
– Я не специально. Я, напротив, хотела как лучше. Но добро, как в философской сказке, мгновенно превратилось в свою противоположность. Мы поедем?
– Простите, я загляделся на вас. Знаете, хоть я и вышел из юного возраста, мне почему-то все равно трудно признаться.
– Признаться в чем?
– В том, что вы мне понравились, – понизив голос, ответил Фокин. – И я искал вас.
Вероника Матвеевна села прямо, уставившись в переднее стекло. Тем не менее она ощущала, что мужчина рядом по-прежнему не спускает с нее глаз. У нее кружилась голова не только от мужского запаха, но и от флюидов, мощной волной исходивших от его тела.
– Мы можем где-нибудь выпить по чашечке кофе? – спросила она.
– Кофе? Конечно. Я знаю место, где кофе варят гурманы для гурманов.
Машина плавно тронулась с места, и Вероника Матвеевна откинула голову на мягкий подголовник. «Или – или, – подумала она. – Или мне удастся вызвать его на откровенность, или я по крайней мере получу удовольствие».
Как только Стас открыл дверь под вывеской «Экодизайн», до него тут же донеслись настораживающие звуки: кто-то то и дело всхлипывал, всхлипывал точно заведенный. Женщина.
– Анастасия! – негромко позвал Стас.
В офисе царил полумрак. Жалюзи были закрыты, а окна к тому же задернуты тонкими шторами. Растения с большими лаковыми листьями разделяли комнату, словно перегородки. В серебре зеркала промелькнул силуэт, и тут же откуда-то из средоточия теней на середину комнаты вышел Горянский. Увидев Стаса, он нахмурился:
– Вы к кому, молодой человек?
Либо он делал вид, что не узнает Стаса, либо действительно забыл, что они знакомы. Стас не стал напоминать.
– Анастасия Шорохова на месте? Я к ней.
– Она… – Горянский несколько раз втянул верхнюю губу, покачиваясь с пятки на носок. Потом все-таки изрек: – Она немного не в себе.
– Это она плачет? – спросил Стас. – Какого черта?
– Не волнуйтесь, юноша, она просто пьяна. Перебрала немного.
– Какой я вам юноша? – поморщился Стас. – Или вы меня с собой сравнили? Кстати, сколько вам лет?
– Вы!.. – возмутился Горянский. – Вы пришли ко мне в фирму.
– Рабочий день закончился, – парировал Стас и нырнул за ближайшую кадку, разметавшую зелень по меньшей мере на полметра вокруг.
Настя и Оля Свиридова сидели обнявшись на маленьком плюшевом диванчике. Сидели, закрыв глаза и роняя пьяные слезы в широкие бокалы. Первая время от времени тихонько всхлипывала, Ольга же ей вторила.
– П-почему мы с тобой не были подружками? – спрашивала Анастасия после очередного яростного всхлипа. – Ты такая… хорошая… Такая… замечательная… Смелая…
– Я тебя обожаю, – сдобным голосом говорила Ольга, делая губы бантиком. – Ты умная… Добрая… Красивая… Таких женщин надо вывозить в заповедники.
– Их надо вывозить домой на просып, – подал голос Горянский откуда-то из-за зеленой листвы. – В конце концов, я долго буду ждать, когда вы соизволите загрузиться в машину?
– Можете не беспокоиться, я сам отвезу дам, – заявил Стас.
– С какой это стати?
– Анастасия назначила мне свидание.
Ольга Свиридова открыла глаза и, сфокусировав взгляд на Стасе, радостно воскликнула:
– О, какие люди! Потряс. Настюха, к тебе тут приехали! Вставай, балда, у тебя свидание!
– А вы знаете, где дамы проживают? – спросил ревнивый и по-прежнему невидимый Горянский.
– Я ведь жених Анастасии, – неожиданно для себя соврал Стас. – Еще бы мне не знать!
После этих слов Горянский мгновенно материализовался возле него. Глаза его недоверчиво сузились:
– Жених? Врете. Ее жених лежит в реанимации.
– Он неудачник, – отмахнулся Стас. – А у меня и в самом деле серьезные намерения. Горянский с ненавистью смотрел на детектива. Ощутив ее, эту ненависть, всем нутром, Стас с раскаянием вспомнил, что обещал Пучкову не делать резких движений. Тем не менее отступать он не собирался.