Фамильное проклятье
Шрифт:
– Меня? А при чем здесь я? Впрочем… Для меня неприемлемо.
– Мужчина должен в первую очередь стать вам другом, – пробормотал Стас.
– Не думаю, – возразила Настя. – Если я буду его любить, то, уверена, все устроится как-нибудь само собой и наилучшим образом.
– Хорошая теория.
– Именно теория. Потому что любить я все равно никого по-настоящему не могу. Вы же знаете, – пожала плечами Настя и тут же добавила: – Меня, получается, только что хотели убить?
Стас схватил чашку, приканчивая свой кофе. Поэтому не
– Я не исключаю такую возможность, – сказал он наконец.
– Черт бы вас побрал! Вы все время ходите вокруг да около, ничего не скажете толком, все мямлите: «Мне кажется… Это мое личное мнение… Позже все прояснится…»
– Не ругайте меня. – Стас виновато поглядел на Анастасию. – Если бы я мог безо всякого промедления оградить вас от неприятностей, клянусь, я бы это сделал.
Анастасия смутилась.
– Ладно, я уже, кажется, в норме.
– Поедем к бабушкам?
Захлопнув дверь ненадежной квартиры, они вышли на проспект. На улице было промозгло и ветрено. Стас поймал машину и обрадовался, что шофер попался хмурый и неразговорчивый. Они с Анастасией тоже не слишком много болтали. Просто обменялись несколькими пустячными фразами, а потом каждый отвернулся к своему окну.
– Мне нужно, чтобы ваши бабушки прочувствовали серьезность ситуации, – сказал Стас, когда они, добравшись до улицы Яблочкова, направились к подъезду.
Он был собран и сосредоточен, потому что вполне допускал: неизвестный тип с пистолетом наизготовку караулит их где-нибудь за темными кустами или прямо на лестнице. Настя терпеливо ждала, пока Стас проверял, все ли в порядке. Наверх они отправились пешком.
Бабушки встретили Настю по-разному. Елизавета Сергеевна принялась кудахтать над ней. Василина же, поцеловав внучку в лоб, сложила на груди руки и принялась разглядывать Стаса.
– Это Станислав, бабушка, – сказала Настя, заметив ее воинственный взгляд.
– Мы с вами знакомы, – напомнил Стас.
Скинув куртку и ботинки, он прошел в комнату и сел на диван, на который жестом ему указала глава семьи. То бишь Василина Сергеевна.
– Вот что, – сказал Стас. – Я хочу кое-что объяснить. Вокруг вашей внучки, – он тоже не сводил глаз с Василины Сергеевны, – происходят очень странные события. Я привез ее сюда в надежде, что вы обеспечите ей полную безопасность. – Анастасия, – обернулся он, – вы можете несколько дней не ходить на работу? И лучше вообще не выходить из дому.
– Без проблем, – ответила за внучку Василина Сергеевна. – Она скажет, что приболела. Захар ей простит.
– Захар ей все простит, – проворчал Стас и поднялся.
Собственно, он и не собирался долго рассиживаться.
– А вы что же, молодой человек, – нахмурилась Василина Сергеевна, – так-таки оставите нашу девочку под крылышком у двух немощных старух?
Стас мгновенно вспомнил, как две немощные старухи лихо преследовали Руслана Фадеева, и едва удержался от комментариев.
– Мне нужно работать, – сказал он. – Чем продуктивнее я буду работать, тем быстрее Анастасия сможет вернуться к нормальной жизни, понимаете?
– Я понимаю, – с недоброй интонацией сказала Василина Сергеевна. – Я понимаю, молодой человек. Я все понимаю!
Она надвигалась на Стаса, воинственно вздернув подбородок. Подойдя к нему вплотную, старуха ткнула ему в грудь указательным пальцем и грозно проговорила:
– Хотите смыться, да? Даже если всех ваших клиентов поубивают, вам будет все равно? Руслана не уберегли, постылые, хотите Настеньку мою угробить? Да что же мы, две старухи, сделаем супротив бандитов? Ну, как явятся люди с автоматами?
– Мы телевизор смотрим, – поддакнула Елизавета Сергеевна откуда-то из-под локтя сестры. – «Дорожный патруль» смотрим, «Суд идет» – тоже.
– Поздравляю, – пробормотал в ее сторону Стас и снова посмотрел на Василину Сергеевну. – Не надо в меня тыкать пальцем, пожалуйста.
– Нет, я буду тыкать!
– Бабушка! – воскликнула Настя, ходившая в кухню за чаем. – Зачем ты на него кричишь? Он ведь мне помогает!
– Он только делает вид! А на самом деле просто проедает Руслановы денежки!
Чтобы не смотреть в грозные старухины глаза, Стас отвел взгляд от ее лица. На противоположной стене висели фотографии в красивых рамочках – некоторые даже под стеклами: с фотографий смотрели сестры, молодые и веселые. Один снимок – самый крупный – сразу бросался в глаза. «Какие же это годы?» – лихорадочно размышлял Стас; ему казалось, что он вот-вот поймет что-то очень важное. Сестры на этом снимке стояли рядом, обе – в светлых кружевных платьях и в шляпках, с сумочками на локотках. Кокетливые кудряшки обрамляли щеки статной Василины Сергеевны. А вот у постаревшей Василины Сергеевны, стоявшей сейчас перед Стасом, лицо было совсем не такое счастливое.
– Я позвоню вашему начальнику и все ему выскажу! – продолжала воинственная старуха, по-прежнему тыча пальцем Стасу в грудь.
И тут, после очередного тычка, его озарило. Он отвел в сторону палец Василины Сергеевны и, повернувшись к Анастасии, воскликнул:
– Фотография! Я понял! Я кое-что понял! Мне надо бежать. Умоляю, Анастасия, будьте осторожны. Будьте предельно осторожны! Я позвоню вам. Когда вам позвонить? Сегодня? Или уже завтра?
– Наверное, я пораньше лягу спать, – в растерянности проговорила Настя.
– Ночью мы будем дежурить по очереди, – заявила Василина Сергеевна. – А куда звонить, если что?
– У Анастасии есть все телефоны. Мой мобильный, домашний и телефон офиса. Вот только… черт, мобильный до утра недоступен. Обещаете быть недоверчивыми, несговорчивыми и шумными, если что?
– Ладно уж, обещаем, – смилостивилась Василина Сергеевна.
– Не заказывайте пиццу, не покупайтесь на водопроводчиков, почтальонов и новых соседей. Не вступайте в телефонные переговоры с неизвестными. Все, я побежал!