Фанера Милосская
Шрифт:
– Почему «сипит»? – удивилась я. – У девушки по-детски звонкий голос.
– А, – отмахнулась Оля, – она в клинике простыла, ты про ерунду спрашиваешь. Я о другом: прикинь, она все шмотки выкинула! Я прям офигела, подчистую все сгребла: пальто, шубы, нижнее белье.
– И как ты поступила?
Оля пожала плечами.
– Хозяин – барин, приказали – выполнила.
– Тина осталась голая? – подначила я девушку.
– Ага, жди. Олег ее в город отвез, вернулись с самосвалом шмоток, – с горькой завистью сообщила горничная. – Это мне на новые сапоги надо год копить, а им чего… Но
– И как отреагировал на это Павел Львович?
– Он в домашние дела не вмешивается, – махнула рукой Оля. – Че ему какие-то шубы? Не его размерчик! Хозяин миллионами ворочает, станет он шкафы проверять… У него знаешь какая позиция: я вам денег даю, сколько хотите, а вы ко мне не лезьте. Вот и все. Павел Львович на своих и не глядит, он даже не заметил, что Тина себя улучшила. Мне бы такого мужа!
– Думаю, не очень приятно, когда супруг тебя в упор не видит.
– Да ты че? – не поняла меня Ольга. – Денег – лом, гуляй, как пожелаешь! Другие мужики, даже богатые, каждую копеечку просчитывают, а Павел Львович не парится. Ему на все, кроме бизнеса, плевать. Вон Светка как чудила!
– И как? – навострила я уши.
– Раньше целыми днями в беседке сидела, – затараторила Оля, – уйдет туда с утра пораньше, запрется и сидит. Обедать не являлась, нам даже близко к двери подходить не разрешала. Если че надо, сказала, звоните на мобильный. Здорово, да? Римма говорит, она раньше другая была, готовила сама, но я здесь не первый год и ни разу Светку у плиты не видела. Правда, она в последнее время перестала в беседке скрываться. В город ездить принялась, ну прям как на работу! Фигурки для коллекции искала.
– Собирательство – это страсть, – отметила я.
– Думаешь, она правда в коллекционериху превратилась?
– В доме полно статуэток, – обтекаемо ответила я.
Оля схватила меня за руку.
– Я раньше работала у Введенских, они посуду коллекционировали. Все четко по теме: суповые тарелки восемнадцатого века. Кто ж подряд что ни попадя хватает? Ты ее музей-то видела? Склад дерьма! Знаешь, что случилось?
Я посмотрела на горничную.
– И что?
Девушка прижала палец к губам.
– Тс… Любовника она завела!
– Не придумывай. – Я решила подтолкнуть Олю к еще большей откровенности. – Кому нужна тетка с двадцатипятилетним семейным стажем?
Горничная вновь вынула пачку сигарет.
– Ха, дура ты! Фигурки были только поводом, чтобы из дома исчезнуть! Светка с мужиком время проводила, потом хапала в любом ларьке что под руку попадется, и домой, вроде как с добычей. Знаешь, почему меня Введенские уволили?
– Даже не рискую предположить.
– Я случайно тряпкой одну из их драгоценных тарелок задела, и та разбилась. Крику было! Зарплату не дали и выперли меня. А Светка… Она ваще внимания на статуэтки не обращала. Римма штуки три кокнула, две я на тот свет, в фарфоровый рай, отправила, и ничего. Хозяйка даже не заметила. Разве это коллекция? А Павла она ненавидела!
– Думаю, ты ошибаешься. Все говорят, у Краминовых была образцовая семья.
Оля захихикала.
– Ага, для посторонних. Если они вместе куда ехали, Павел такой вежливый
– Странно, – кивнула я.
– Дальше круче, – хмыкнула Ольга. – Павел Львович как заорет на Свету: «Заткнись, дура! Как Римма сказала, так и будет! Твое место у забора!»
– И как отреагировала жена?
– Встала и поплелась к себе, я за ней с чистым бельем шла. Вдруг Светка хвать вазочку с полки и в руке ее сжала, хрень в куски развалилась, у хозяйки из пальцев кровь потекла. Я испугалась, кинулась к ней, говорю: «Ой, вам больно, сейчас йод принесу!» А она радостно так говорит: «Спасибо, Оля, все хорошо. Надо договор скрепить». Я прифигела. Скажи, сумасшедшая баба?
– М-да… – протянула я.
– Ольга! – полетел над садом голос Риммы. – Ты где, лентяйка чертова?
Горничная ойкнула и опрометью кинулась в кусты, а я, не заходя в дом, пошла к своей машине.
Выезд из поселка преграждал шлагбаум. Толстый парень в камуфляжной форме постучал пальцем в боковое стекло, я открыла окно и вопросительно глянула на охранника.
– Извините, – чуть смущенно сказал он, – не мною придумано, хозяева так на общем собрании поселка решили. Если человек чужой – машину проверяем. Откройте багажник, пожалуйста.
– Легко, – улыбнулась я и дернула за рычажок.
– Спасибо, – сказал через секунду парень.
– За что?
– Вы не ругались.
– Надо подчиняться правилам.
– Все бы так рассуждали… – вздохнул охранник. – А то лают, как собаки.
– Здесь, наверное, очень богатые люди живут, – поддержала я беседу.
– Бедных нет.
– А что там за бетонная стена тянется?
Молодой человек поправил куртку.
– Новый комплекс строят. Будет большой фитнес, медцентр, магазин. Только для жителей двух поселков, нашего и «Шервуда», больше никого не пустят. Вообще-то правильно – врачи рядом будут. А то сейчас, пока «Скорая» из Москвы доберется, сто раз помереть успеешь.
– И давно забор возвели?
– Ну… может, месяцев пять-шесть назад, точно не скажу, я здесь недавно.
– А что там раньше было?
– Другая ограда стояла, наша, – пояснил охранник. – Только хозяева участков, которые к ней прилегали, жаловались, что изгородь решетчатая, через нее перебраться легко. Там поле было, а за ним деревня, Голубкино. Оттуда запросто могли местные прийти и спереть чего. Нам приказывали раз в час периметр обходить, а теперь, с новым бетонным ограждением, спокойно.