Фанера Милосская

Донцова Дарья

– Где шестой вагон?

– Ну там, – неопределенно махнул рукой бригадир, – в конце. Дайте билет!

Я протянула ему розовую бумажку.

– Ерунда какая-то, – почесал в затылке юноша. – Место номер сто шестьдесят четыре… Вечно в кассе напутают! Ладно, иди туда. Через три вагона твой.

Я оглянулась, бабушка исчезла.

– Олимпиада Тимофеевна, – в ужасе заорала я, – вы где? Ау!

Никто из снующих по перрону людей не обратил внимания на мой истошный крик, царящая вокруг неразбериха напоминала ад. Впрочем, думаю, у чертей больше порядка, чем на вокзале.

Толпы потных людей тащили в разные стороны багаж, плакали дети, матерились мужики, ругались женщины. На общем фоне легко можно было вычислить сотрудников МПС – они сохраняли пофигистский вид и и невозмутимое молчание. Зато радио надрывалось по полной программе:

– Граждане провожающие! Поезд бр-бр-бр-бр отправляется с хр-мр пути. Счастливой вам дороги!

Состав, около которого в почти обморочном состоянии находилась я, дернулся и лихо покатил вперед, мои глаза закрылись. Все, можно прощаться с жизнью. Я не сумела посадить в вагон Олимпиаду Тимофеевну, потеряла старуху, навряд ли ее невестка теперь отдаст Кирюше четки…

– Очень вкусное мороженое, – затараторило рядом знакомое контральто, – я взяла и вам тоже.

Я приподняла одно веко. Вот она, милая бабушка, улыбается и протягивает мне пломбир.

– Олимпиада Тимофеевна! Душенька! Куда вы запропастились? – старательно сохраняя спокойствие, спросила я.

– За рожком отлучилась вон к тому киоску, – мирно сообщила пенсионерка.

– Что же нам теперь делать? – риторически поинтересовалась я.

– Случилась неприятность? – испугалась Олимпиада.

– Дела идут отлично. Вы не помните телефон вашего сына?

– Ленечка в Тибете, – разумно ответила бабуля, – в монастыре, там звонки запрещены.

– Хорошо. А где невестка?

– Кларочка? Так в родильном доме, – вновь продемонстрировала ясную память Березняк.

– Алиса когда придет домой? – цеплялась я за последнюю надежду.

Олимпиада засмеялась.

– Ангел мой! Кларочка великолепная мать. Леня уже полтора года безвылазно в монастыре, а невестке скоро рожать. Вот она все и предусмотрела – дочку Алисочку отослала к своей матери в Ижевск, а меня вот тоже вон из Москвы. Понимаете, боюсь я одна оставаться. Днем еще ничего, а ночью страшно, совершенно не сплю. Кларочка две недели в клинике проведет, вот и решила меня малой скоростью к своей сестре отправить, как кошку на передержку. Ха-ха-ха! А где наш самолет? Скоро взлетим? Вы не представляете, как я внука жду! Надеюсь, у Кларочки родится мальчик.

Моя голова пошла кругом. Олимпиада явно пребывает в маразме, теперь мне это ясно. Понятно и другое: старуху невозможно оставить одну дома. Поезд мы упустили. Однако Клара хороша! Муж полтора года кукует в Тибете, а супруга собралась рожать. Простите, от кого? Или монахи отпускали Леонида на побывку? Ладно, это не мое дело. Но как же теперь поступить?

– Это Брыльск? – вдруг обрадовалась Олимпиада. – Как мы быстро добрались! Вот вам и компьютерные технологии, зря их ругают. Я моргнуть не успела.

– Пошли, – приказала я.

В конце концов, у нас дома живут Эльза, Руди, кенгуру и Степаныч, Олимпиада Тимофеевна компании не испортит. Пока оставлю

бабушку на попечение кого-нибудь из гостей, а Кирюша пусть решает, что с ней делать. Кто заварил кашу, тот ее пусть и расхлебывает. Лично мне уже никакого домика не хочется!

Дверь нашей квартиры открыл Степаныч.

– Никаких происшествий с личным составом не произошло! – отрапортовал он. – Эльза и Руди на работе, Кирилл приедет через час. Номер четвертый, мопс Капа, исчез. Но группа собак помещение не покидала, мопс Капа находится в квартире. Осуществляю локальные поиски. За побег накину срок.

– Это Олимпиада Тимофеевна, – представила я спутницу. – Степаныч, возьми ее на довольствие. Она, того, очень хорошая.

– Принято к исполнению, – кивнул вояка. – Место в бараке организовать?

– Сделай милость, – кивнула я. – То есть… Выполняйте!

– Вообще-то здесь старший по званию я, – обиженно сказал Степаныч и без перехода вскрикнул: – Номер четвертый, гад ползучий, где отсиживался? Я всю территорию обрыл!

Капа, из любопытства вышедшая в прихожую, демонстративно чихнула и села у вешалки. Из гостиной послышались мерные шлепки – очевидно, Зема разминала лапы. Ощущая себя хозяйкой сумасшедшего дома, я пошла на кухню попить воды и увидела на сковородке очередные котлеты. Сегодня бифштексы были кислотно-оранжевого цвета. Может, Эльза смастерила их из жирафа? Интересно, есть ли у них в цирке экзотические животные?

Слегка отдышавшись, я вышла в прихожую и нашла там страшно довольную старушку.

– Мне присвоили номер, – гордо сообщила она, – досталось счастливое число, я зачислена в команду!

Я опустила глаза. Очень надеюсь, что милейшая дама никогда не узнает, что остальные члены подразделения собаки и кенгуру, а Степаныч ничего не перепутает и не выведет госпожу Березняк во двор на поводке.

– Кстати, милая, – заулыбалась бабуся, – меня зовут Олимпиада Тимофеевна.

– Лампа, – покорно отозвалась я, завязывая шнурки.

– Очень хорошее имя, – кивнула Олимпиада, – легко запоминается.

Глава 28

Отыскав возле метро «Тушинская» автобус под номером 549, я постучала снаружи в дверь водителя.

– Чего шумишь? – выглянул тот из окошка.

– Остановка «Поселок Мечникова, дом один» далеко?

– Почти конец маршрута.

– А как туда ехать?

– Садись, довезу.

– Я на машине.

– Вот поэтому нам и покою нет, что все за руль сели, – начал брюзжать шофер.

Я пожала плечами и хотела отойти, но к водителю неожиданно вернулось хорошее настроение.

– Не дуйся, – миролюбиво сказал он, – сейчас объясню. По МКАД едешь до Новорижского, затем свернешь на Ильинку, до развилки на Петрово-Дальнее, а там рукой подать.

– Ясно, – кивнула я и помчалась к машине.

В мае поздно темнеет, поэтому никаких трудностей я не испытала – нашла и остановку, и урну. Вот только крохотный магазинчик оказался закрыт и народу вокруг не было. Для подмосковных жителей, которым предстоит ехать рано утром на первом автобусе в столицу на работу, уже наступила ночь.