Фанера над Парижем
Шрифт:
ГЛАВА 7
Этим же вечером я, выполняя обещание, данное Тамарке, отправилась к Леле в роскошную квартиру Турянского. Вопреки приличиям, решила нагрянуть без предупреждения.
Леля, встретив меня, искренне обрадовалась, но, узнав, что я не к ней, а к ее мужу и по очень важному делу, сразу насторожилась.
— Зачем он тебе? — немного резковато спросила она.
— У меня внезапно образовалась некоторая сумма свободных денег, — солгала я, — хотела посоветоваться, как выгодней
Леля вздохнула:
— Сашеньки нет дома.
— А когда он приедет? Я могу подождать.
Леля замялась, по лицу ее гуляли темные тени. Было очевидно, что ее гложет печаль.
— Надеюсь, вы не поругались? — спросила я.
— Нет-нет, что ты? — она посмотрела на меня с укором. — Как я могу ругаться с Сашенькой? Даже если и захочу, это невозможно. Ни в чем не знаю отказа, нет человека добрей его.
— Тогда какие проблемы? — удивилась я. — Ты не в курсе, когда твой муж с работы придет?
— Он в командировке.
И слепой бы заметил, что Леля лжет.
— Хорошо, — согласилась я, — раз Александр Эдуардович в командировке, зайду после его возвращения. Когда он вернется?
Леля растерялась:
— Не знаю.
Тут уж я не могла не отреагировать.
— Леля, в чем дело? — демонстративно изумилась я. — То вы и часа друг без друга прожить не можете, а то Александр Эдуардович уезжает в командировку, а ты не знаешь, когда он вернется. Так, что ли?
Леля пожала плечами:
— Не знаю, как такое вышло. Он срочно уехал, ничего не успел мне сказать.
— Но позвонить-то он мог?
Леля встрепенулась, словно двоечница, услышавшая подсказку.
— Да-да, я жду Сашенькиного звонка, — с наигранным оптимизмом воскликнула она.
«Врет, — подумала я. — Опять врет — и кому? Мне! А ведь всегда душу открывала, сейчас же врет. Тамарка сказала, что банкир — муж Лели, пропал два дня назад. А Леля врет. В чем тут дело?»
— Позвонит, передавай привет и от меня, — равнодушно бросила я, делая вид, что собираюсь уходить.
Леля попыталась скрыть облегчение, но неудачно. Ясно было видно, что она едва ли не с радостью выпроваживает меня, хотя раньше часами не отпускала. Ах, как мне стало обидно!
— Знаешь, — бегло глянув на часы, уже у самого выхода из квартиры воскликнула я, — раз твой муж уехал, не хочу оставлять тебя в одиночестве. Время в общем-то у меня есть; задержусь на чашечку кофе, пожалуй.
Леле ничего другого не оставалось, как обрадоваться и сказать:
— Вот и правильно, а то у Коровина нам и поговорить не удалось.
— Не по моей вине, — справедливо заметила я. — Ты, похоже, не расположена была к разговорам.
— Спешила, — ответила Леля и повела меня обратно в комнаты.
Мы расположились в просторном нижнем холле — квартира Турянского была в двух уровнях — поболтали для приличия
— Отпустила прислугу, — небрежно бросила она, погружая две серебряные турочки в раскаленный песок. — Одной побыть захотелось.
Это Леле-то захотелось побыть одной. «Да она и двух минут в одиночестве не выживет», — подумала я.
Когда кофе был приготовлен и разлит по чашкам, я завела разговор о Коровине и о его гибком медиуме Равиле. Больше, конечно, о красавце Равиле, с которым мне так и не удалось остаться наедине — а очень хотелось… К сожалению, этого же хотелось всем дамам, присутствовавшим на сеансе.
Однако разговор не вязался: Леля отвечала рассеянно, то и дело нервно поглядывая на часы..
«Кого-то ждет, — подумала я. — Что у них, черт возьми, происходит?»
— Мне кажется, этот ваш модный Коровин, — продолжая беседу, сказала я, — просто шарлатан.
— Почему «ваш»? — удивилась Леля и снова глянула на часы.
Тут уж я юлить не стала, а задала вопрос со всей присущей мне прямотой.
— Дорогая, — сказала я, — похоже, ты ждешь кого-то или я тебя от важных дел отвлекаю. Может, мне лучше уйти?
— Ну что ты? — вспыхнула Леля. — Я всего лишь жду звонка от Сашеньки. Сиди, я всегда рада поболтать с тобой. Хорошо, что пришла.
Однако я уже ничему не верила. Меня охватили сомнения, даже стало казаться, что кто-то ходит наверху, где располагались кабинет Александра Эдуардовича, верхний холл, библиотека и супружеская спальня. Насколько мне было известно, в этой семье не приветствовалось присутствие посторонних на втором уровне квартиры, в святая святых. Даже прислуга там появлялась лишь по крайней необходимости.
— У тебя там кто-то есть? — спросила я, тыча пальцем в потолок.
Леля растерялась, а потом рассердилась.
— Что за странный вопрос? — воскликнула она. — Кто там может быть? Я здесь, а Сашенька в отъезде.
— Значит, мне показалось, — делая глоток чудесного кофе, ответила я.
Однако Лелю это не удовлетворило. Она посверлила меня холодным взглядом и спросила:
— Ты что, мне не веришь?
Я не ожидала такой реакции, а потому растерянно уставилась на нее, не зная, что сказать.
— Пойдем, — она решительно схватила меня за руку. — Пойдем, посмотришь сама. — И Леля потащила меня наверх.
— Зачем? Зачем? Верю, верю, — лепетала я, но шла охотно, потому что ни разу наверху не была.
Ах, как чудно там все было устроено! Просторный ультрамодный зеркальный холл, строгий кабинет с массивной старинной мебелью, играющая атласом, бархатом и золотом озорная спальня, сверкающая никелем, кафелем и фарфором ванная и библиотека, потрясшая меня богатством наиредчайших книг.