Фанера над Парижем
Шрифт:
— Не переживай, я все съем за тебя, а Ваню нельзя, — удручилась Маруся. — Ваню не пустят.
— Почему это? — удивилась я.
— Билеты женские.
— Час от часу не легче. Тогда Розу возьми.
— И Розу нельзя.
— Почему нельзя Розу? — возмутилась я. — Билеты же женские! А Роза у нас не мужчина!
— Да, но Роза маленькая женщина, а мне сказали взять длинную, худую и страшную, а из таких у меня только ты.
Когда-нибудь я поколочу эту Марусю! Давно бы уже поколотила, если бы она не была такой огромной. Ее кулак
— Как длинная, худая и страшная, я с тобой никуда не пойду, и не проси, слышишь, ты, бегемот! — рявкнула я и бросила трубку.
Марусю это не остановило. Она тут же позвонила опять и проворковала:
— Я пошутила, старушка. Кому нужна в ресторане длинная, худая и страшная? Подумай сама. У них же там на эстраде этого «добра» навалом. Меня просили взять с собой высокую, стройную и красивую подругу, а разве такими качествами обладает кто-нибудь, кроме тебя?
Я (с присущей мне объективностью) вынуждена была признать, что нет, кроме меня, такими качествами никто из Марусиных подруг не обладает. Да и вообще не обладает никто.
— Следовательно, принарядись и жди, — заявила Маруся. — Через три часа я за тобой заеду. После обеда сразу отправимся к Коровину.
Я сдалась. А для чего еще мы на этом свете живем, если не для того, чтобы помогать любимым подругам?
— Леля, дорогая, я вынуждена выручать Марусю, иначе ее билеты в ресторан пропадут, — воскликнула я.
— А как же твоя диета? — испугалась Леля.
— Буду украшением стола — мне не привыкать. Маруся прекрасно справится с моими порциями.
Леля успокоилась:
— Тогда, конечно, поезжай.
— Заеду к тебе после Коровина, — пообещала я и засуетилась:
— Времени в обрез, а надо еще заскочить домой и в порядок себя привести. Все. Звоню Тамарке. Пускай присылает за мной машину.
Тамарка снова пришла в ужас. Что такое? Почему она все время нервничает по пустякам?
— Мама, — закричала Тамарка, — в чем дело? Отвези-привези! Я тебе не ямщик! Мне самой нужна машина.
— Машина у тебя не одна: целый парк «Мерседесов», — напомнила я и весомо добавила:
— Не будь жмоткой. Тебя это сильно полнит.
— Мама, ты невозможная! — взвыла Тамарка, на что я резонно возразила:
— Тома, учитывая ту прибыль, которую я приношу, ты могла бы…
— Все, Мама, высылаю! Жди! — гаркнула она.
— Какое счастье, что у меня так много подруг! — призналась я, умильно глядя на Лелю. — Без них жизнь была бы невыносима и скучна!
— Совсем как без моего мужа, — прошептала Леля.
ГЛАВА 20
Выйдя из Тамаркиного автомобиля и по-родственному простившись с ее водителем, я бодро направилась к своему дому, но не успела сделать и десяти шагов, как наткнулась на соседку Татьяну.
Татьяна, как всегда, была пьяна и весела, потому что (как всегда) провожала очередных гостей, на этот раз мурманчан. Дружной
— Ну как?
— Что — как? — опешила я.
— Нашли банкира?
Я потеряла дар речи, Татьяна же, вздыхая и шмыгая носом, продолжила:
— Жаль мне бедную нашу Лелю. Такая дивчина хорошая, а вот поди ж ты, не везет ей и все. «Убью бабу Раю!» — подумала я и заспешила к подъезду.
У лифта меня поджидал новый сюрприз в образе Старой Девы. Старая Дева, узрев меня, едва не захлебнулась от восторга.
— Какая встреча! — задребезжала она. — Я вся исстрадалась! Как там наша Леля?!
Забыв про лифт, я припустила на свой девятый этаж по ступеням. Бежала в исступленном желании если и не убить бабу Раю, то хотя бы покалечить. Пока я до своей квартиры добралась, наизумлялась вволю. Оказывается, весь мой подъезд знает Лелю, любит ее, называет нашей и переживает за ее банкира всей душой.
В свою квартиру я ворвалась опасно взведенная, как курок нагана. Ворвалась и дурным голосом завопила:
— Баба Рая! Черт возьми!
Вместо бабы Раи меня ждала записка: «Позавтракали и ушли гулять».
«Могла бы и сама догадаться, — удрученно подумала я, — станет заряженная такой информацией баба Рая сидеть дома. Тогда это будет уже не баба Рая».
Однако времени на страдания не было. Маруся не так часто приглашает меня в ресторан. Последний раз с ней такое случилось лет пятнадцать назад, поэтому я решила быть убийственно красивой. Пускай видит, какое впечатление я произвожу. Видит и завидует.
Когда Маруся появилась на пороге, я поняла, что в ресторан она собиралась с той же мыслью: сразить и заставить завидовать меня. Боже, какой красивый был на Марусе… чехол для самолетов! Иначе ее наряд не назовешь, учитывая фантастические габариты самой Маруси. Этот чехол весь состоял из бархатных аппликаций, которые в свою очередь были расшиты золотом и бисером. Просто блеск!
— Кто тебе все это сделал? — изумилась я.
— Никто, — горделиво отвечала Маруся, — такая красивая готовая ткань. Тоське соседка из Алжира привезла, а она прямо все мне по зверской цене продала, спекулянтка чертова.
— Жаль, не знала, — посетовала я, — с удовольствием купила бы себе на портьеры.
— И эту язву я прямо вся в ресторан веду, — горестно воскликнула Маруся.
— Чтобы полакомиться и моей порцией, — не испытывая угрызений совести, напомнила я, подозревая, что Маруся не зря меня в попутчицы выбрала — не у всех наших подруг есть та сила воли, которой могу похвастаться я.
Тамарка, к примеру, сидит на диете только между завтраками, обедами, полдниками и ужинами. Остальное время она тратит на обжорство, утонченно называя это воздержанием.