Фанфик Четверо лучших

айронмайденовский

— А что, ваши хозяева с вами плохо обращаются? — задал я провокационный вопрос.

Домовик замотал ушами:

— Нет, что вы, Гарри Поттер, сэр! Они жестоки, как и положено хозяевам, и наказывают справедливо.

Я решил, что фокус с носком во второй раз не пройдёт.

— И ты ими доволен?

— Типпи не нужно других хозяев! — с гордостью заявил эльф.

— Ну ладно, — сказал я, отодвигая корзинку. — Отнеси, пожалуйста, обратно.

— Гарри Поттер сказал Типпи «пожалуйста»! — трагическим шёпотом произнёс тот, готовый заплакать. Я присел на корточки и притянул его к себе за наволочку.

— Слушай, я когда-то сам был домовым эльфом, — объяснил я. — Я, также

как и ты, убирал дом и готовил, и мне даже «спасибо» не говорили.

— Типпи понял, Гарри Поттер, сэр! — пискнул эльф и исчез вместе с корзинкой. Когда он появился снова, я уже мыл грибы под краном.

— Типпи ещё что-то должен сделать? — осведомился ушастый слуга.

— Можешь идти, — бросил я, не оборачиваясь. Как я уже говорил, занятие физическим трудом прекрасно отвлекало меня от окружающего и можно было крепко над чем-нибудь подумать, а Типпи бы сейчас только мешался мне своей болтовнёй.

Положив грибы отмокать в блюде с водой, я вымыл мясо и поставил его вариться, а сам взялся чистить картошку. Мусорное ведро постепенно наполнялось очистками, а мысли мои были далеко. С чего бы это Драко заговорил о Руди? Хотел меня разжалобить — знал его лично и завуалированно пытался попросить снисхождения? Как же можно щадить преступников, проникаться к ним жалостью? Но тут я вспомнил о Сириусе. Его-то все считали преступником, в том числе и я. Да, возразил я сам себе, но нельзя же всех Пожирателей заочно записать в невинные жертвы обстоятельств? Или можно? Я задумался, каково это, когда за одну ошибку расплачиваешься всю жизнь, а хода назад уже нет. Все ли они это осознавали? И чем вызвана их жестокость — природными наклонностями? Или раньше они не были такими? Я попытался представить себе Азкабан. По рассказам Сириуса, страшнее этого места в волшебном мире не было, — а тогда в чём его смысл? В том, чтобы окончательно убить в человеке светлую часть души? Ведь дементоры питаются именно счастливыми воспоминаниями, постепенно отнимают их, лишая надежды, памяти о свете…

Нож замер над картофелиной. Получается, волшебники сами создавали злодеев? Необязательно это были Пожиратели, ведь есть и другие… В маггловском мире тюрьмы вовсе не такие, а из Азкабана, как правило, выходил больной отчаявшийся человек, который автоматически становился изгоем и совершал преступления снова и снова. Нет, идиотизм какой-то. Ясное дело, всех Тёмных, которые выживут после войны, посадят снова, если не казнят. Отчего же сразу не казнили Лестрейнджей и Крауча? Я в мельчайших подробностях попытался вспомнить судебное заседание, подсмотренное мною в думосборе Дамблдора. Визенгамот решил, что смерть — это слишком легко? Или вездесущий старик заступился? Опять его проклятый второй шанс, — да какой, к дьяволу, шанс, когда от души отъедают здоровенный кусок?

Я плюхнул последнюю картофелину в блюдо с водой и подошёл к плите, чтобы снять пену с мяса. Чертовщина какая-то получается. Как будто Дамблдор — ну ладно, правительство — знало, что в один прекрасный момент Волдеморту может понадобиться армия. Чтобы мне жизнь мёдом не казалась. Чтобы набор пешек был примерно равным с Тёмной и Светлой стороны. Только вот некоторые пешки, кажется, стали не чёрными и не белыми, а так, непонятно какого цвета. Партия получалась интересной…

Я методично нарезал картошку кубиками, а морковку — короткими полосками. Нож стучал по доске, а перед моими глазами вставали лица, которые я видел в Отделе Тайн, искажённые злостью — или всё же страданием? Я отложил нож и несколько раз глубоко вздохнул. Я герой, главное действующее лицо. Моя цель — Волдеморт. С остальными пусть разбираются фениксовцы и аврорат. Всё. Мне нужно подумать о том, как спасти своих

друзей. Как сделать так, чтобы ни одна мразь не посмела подобраться к Норе или к дому на Гриммо. Ссыпая овощи в кипящую воду, я подумал, что один пергамент нужно послать Макгонагалл. Наверняка руководство школы уже осведомлено о моей пропаже. Раздобыть бы «Пророк»… Интересно, каким образом будут в этом году собирать детей, если даже я могу додуматься о нападении на Хогвартс-экспресс. Короче говоря, магглорожденных нужно прятать в школе, но на поезд не пускать ни в коем случае. Каминное сообщение, если не ошибаюсь, было заблокировано ещё в июле, работали только сети внутри зданий. И как, спрашивается, мог получить защиту всякий, кто бы ни попросил о ней?

Я принялся резать грибы, одним глазком поглядывая на суп. Всё-таки засиделись мы здесь. Если мы создали оппозицию, не следует ли о ней заявить? Хотя тогда любой сможет связать моё исчезновение и появление третьей стороны. Впрочем, рискнуть не грех… Да и вообще — целый день за книгами, как в школе, это же с ума сойти. Неудивительно, что кот и хорёк устроили такой разгром. Я поёжился: было до сих пор стыдно перед Люциусом. Даже если мы громили дом Снейпа. Я вспомнил ещё кое про что: я так и не поговорил с портретом в спальне. Эта женщина, кем она могла быть? Родственницей? Я тут же обругал себя за несообразительность: псевдоним и портрет — явления одного порядка, значит, мать. Однако по сравнению с тем, какой я помнил её на газетной вырезке, она сильно изменилась.

«Не было печали», — подумал я через секунду, когда хлопнула входная дверь. Я мысленно потянулся сразу через стену, осторожно ощупал сгусток чужой магии. Холодная, сильная, она пронзила мне виски, отозвалась таким ощущением, будто я нагишом выскочил на мороз. В ней был горьковатый травяной привкус и странная сладость. Скрипнула дверь кухни.

— С добрым утром, сэр, — сказал я, не оборачиваясь.

В конце концов, сколько можно оттягивать этот тяжёлый и неприятным нам обоим разговор?

58. СС. Понимание

Первое, что я увидел, была фигурка, стоящая у плиты, и на мгновение мне показалось, что это Эйлин. Но я тут же опомнился.

— С добрым утром, сэр, — сказал мальчишка и по-хозяйски потянулся за второй кастрюлей. Первая преспокойно кипела на плите. Поттер готовил — в это невозможно было поверить. Я был твёрдо уверен, что его нельзя и на милю подпускать ни к чему кипящему и варящемуся. Вслед за этим пришла злость: как посмел этот щенок занять место моей матери? Более того, судя по всему, он вознамерился соорудить омлет с грибами, её любимое блюдо!

— И вам также, Поттер, — холодно отозвался я. — Замещаете эльфа?

Только сейчас он обернулся. На нём был нелепый серый фартук с мелким чёрным узором, в руке он держал кастрюлю, как бы закрываясь ею от меня, и смотрел исподлобья. Но спустя секунду его лицо расцвело неуверенной улыбкой.

— Эльф сбежал, не выдержав моих речей, сэр, — сказал он.

— И что же вы ему сказали? — поинтересовался я.

— Волшебные слова, — мальчишка невинно пожал плечами.

— Надеюсь, не два тех самых? — уточнил я, и он утвердительно кивнул:

— Ага, те самые. «Спасибо» и «пожалуйста».

Я окинул его подозрительным взглядом. Нельзя было не признать, что на моей кухне Поттер смотрелся вполне гармонично и по-домашнему. Более того, он позволил себе острить, не боясь меня. Немыслимо. Мозги сами так не могут вправиться, здесь явно вмешательство извне. Или это не Поттер, а какой-то метаморф.

— И что же это за шедевры кулинарного искусства? — спросил я, мрачно кивнув на плиту.

— Суп и омлет. Ну, то есть, омлет ещё в проекте…